Диана Палмер - Ее загадочный герой
Впервые Квентин упомянул об их будущем вместе с ней. И Джейни внезапно поняла, что ей не хочется думать об этом.
— Насколько я знаю, испанцы высадились на берег недалеко от Канкуна, на острове Косумель, — тем временем продолжал Квентин. — Я бы очень хотел покопаться в местной библиотеке, если она открыта по субботам. Ты ведь знаешь, что я читаю по-испански.
Она знала! Квентин никогда не упускал возможность лишний раз напомнить ей о своих талантах. Еще он говорил на латыни, французском, немецком и даже немного знал русский. Он был блистателен, именно это когда-то привлекло ее к нему. Сейчас же ее занимал другой вопрос: на кой черт ее дернуло звать его сюда? Все равно он с головой уйдет в изучение испанской истории, и она не увидит его, пока он не соберется улетать. С другой стороны — возможно, это и к лучшему.
— Я встречу тебя в аэропорту.
— Хорошо. До пятницы. И, Джейни, на этот раз постарайся не забыть вынуть ключи зажигания до того, как ты захлопнешь дверцу, ладно?
Джейни бросила трубку и сердито уставилась в окно. Господи, что она сделала? Любимым занятием Квентина было оставлять ее одну. За время, пока они не виделись, Джейни успела это забыть. Но сейчас вспомнила с болезненной ясностью, почему была так рада покинуть Блумингтон всего несколько месяцев назад и переехать в маленькую квартирку в Чикаго. Как могла она забыть об этом?
Позднее, в тот же день, она снова увидела того загорелого человека, который торчал возле Кэри на пляже. Он прогуливался в центре города, куда она приехала вместе с детьми, чтобы посетить один из старых соборов, необходимый ей для книги, которую она писала.
Незнакомец не подходил близко и не заговаривал с ними, но очень пристально наблюдал за их перемещениями.
Девушка направилась к ближайшему полицейскому, намереваясь попросить его выяснить, что это за человек. В то же время загорелый незнакомец словно уловил ее мысли: тотчас сел в машину и уехал. Это обеспокоило Джейни, она не могла решить, следует ли сообщить о случившемся Кэнтону. Детям об этом она ничего не сказала. В конце концов, ничего особенного не произошло, поэтому не имеет смысла без особой причины всех расстраивать.
Уставшие и вспотевшие, они вернулись домой. Жара доводила до изнеможения, а здесь, по крайней мере, все время дул ветер с океана. Джейни сделала лимонад, и они втроем сидели во внутреннем дворике, попивая прохладный напиток, когда явился Кэнтон.
Солнцезащитные очки не скрывали свирепое выражение его лица. Взбежав через две ступеньки на веранду, он сорвал очки и сердито уставился на дочь.
— Когда я вернулся из Талса, дом был пустой, и я не нашел никакой записки, — сказал он. — Недостаток твоего внимания ко мне утомляет.
Кэри застонала.
— Папа, извини меня! — воскликнула она, вскакивая со стула. — Курт и Джейни пригласили меня с ними в город в…
— …в развлекательную поездку, — подхватила Джейни, чтобы опередить девочку и не дать ей проговориться о своей книге.
— …в развлекательную поездку, — послушно повторила Кэри. — Я так обрадовалась, что просто забыла о записке. Не сердись.
— Я потерял полдня, гадая, куда ты подевалась, — резко продолжил Кэнтон. — Позвонил всем, кого мы здесь знаем, в том числе и в полицию.
— Можешь лишить меня пособия на три года. На шесть лет, — добавила она поспешно. — Я навсегда откажусь от шоколадного торта…
— Ты не любишь шоколад, — проворчал он раздраженно. — Отправляйся домой. И в следующий раз, если не оставишь мне записки, будешь сидеть дома всю оставшуюся жизнь.
— Слушаюсь и повинуюсь! Пока, Джейни, пока, Курт. Спасибо за поездку!
— Мне нужно проведать моего ручного угря, — тут же заявил Курт, с улыбкой глядя на Джейни, и ретировался с линии огня.
— Жалкий трус, — пробормотала ему вслед сестра.
— Стратегическое отступление, — констатировал Кэнтон и, прищурившись, взглянул на нее. — Вы развращаете мою дочь.
— Что я делаю?
— Развращаете ее. Она никогда не была такой безответственной. — Его глаза похолодели. — И если вы хотите, чтобы ваш друг жил здесь с вами, Кэри и близко не подойдет к дому, пока он не уедет!
Джейни уставилась на него, раскрыв рот от удивления.
— Слушайте, в каком веке вы живете?! — воскликнула она.
— Полагаю, история древнего мира — по части вашего друга, — без тени смущения продолжал Кэнтон. — Я видел слишком много примеров свободного образа жизни, чтобы иметь к нему какое-то уважение. И я не желаю, чтобы моя дочь подвергалась влиянию вашего примера!
— «Свободного образа жизни», «подвергалась влиянию»… — Джейни задыхалась от возмущения. — И это говорите вы — с вашей манерой обращаться с женщинами, с вашими… вашими любовницами-фотомоделями…
— Ошибаетесь, у меня не было любовниц! — резко сказал он. — Я никогда не был неверен своей жене. И я заявляю об этом официально, чего она, черт побери, наверняка не могла бы сделать! Я не собираюсь вырастить Кэри такой, как ее мать.
Джейни почувствовала, что сильно побледнела, и невольно подумала, заметил ли это Рурк. Ее руки до боли впились в подлокотники кресла. Никогда в жизни она не подвергалась таким ужасным словесным нападкам…
— Мой друг — уважаемый профессор колледжа с безукоризненными моральными качествами, — заявила она наконец. — И, к вашему сведению, он настаивает на том, чтобы остановиться в гостинице, а не в моем доме!
Кэнтон стоял напротив, засунув руки глубоко в карманы, а его голубые глаза двигались по легкому хлопчатобумажному платью Джейни вниз, к косой кромке подола, который слишком сильно открывал ее красивые длинные загорелые ноги.
Она в бешенстве одернула юбку и выпрямилась.
— Но даже если он решил бы остаться здесь, это совсем не ваше дело! — Она встала, возмущенно глядя на него. — Вы можете держать Кэри под домашним арестом, если страшитесь моего развращающего влияния. И можете тоже сюда не ходить, черт бы вас побрал!
Скорость, с которой его сильные руки выскользнули из карманов и обхватили обнаженные предплечья Джейни, была потрясающей. Кэнтон приподнял ее на высоту своего роста и уставился в ее потрясенные, широко раскрытые зеленые глаза.
— Черт бы побрал и вас! — задыхаясь, проговорил он. Ярость в его голосе причиняла ей почти физическую боль. — Вы слишком молоды, слишком ветрены, слишком эмоциональны, слишком… все остальное! Жалею, что я вообще привез Кэри сюда!
— Я тоже! — взорвалась Джейни. — Отпустите меня! — Она ударила своей босой ступней по его ноге.
Резкое движение, слишком импульсивное, чтобы поддаваться контролю, стало причиной того, что она потеряла равновесие и беспомощно забарахталась в его объятиях.
