Линн Крэндалл - Серебряные крылья
— Я думаю, люди должны попробовать совершить в жизни что-то без ремней безопасности. Только тогда можно почувствовать, что ты по-настоящему живешь.
— Вы хотите сказать, что наш с вами полет должен был доказать, что вы живая, что вы в форме. Я тоже ценю смелые поступки, милочка, но мне не надо соревноваться со смертью, чтобы считать себя смелым.
Неожиданно Фрэнки почувствовала какую-то неловкость, неуверенность. Она пожала плечами и переключила свое внимание на гамбургеры.
— Мы с вами просто совсем разные люди, это совершенно очевидно.
Она вспомнила мысли, которые возникли у нее, когда она сидела сзади него в самолете. Желание прижаться к нему, ощутить его тепло обуревало ее. Прошло так много времени с тех пор, как она была близка с мужчиной!
Джаред откашлялся, и Фрэнки чуть не выронила из рук лопатку, которой собиралась вынимать гамбургеры. Нервничая, она произнесла первое, что пришло ей в голову:
— Мы с отцом сами сделали этот стол.
— В самом деле? Вы и цветы выращиваете?
— Да. — Дрожащими руками она вытащила гамбургеры. Уголком глаза она видела, как он разглядывает клумбы с розами, флоксами и незабудками.
— Они весьма симпатичные, — сказал он, подходя к ней. Взяв ее руки в свои, добавил: — Такие замечательные руки. Даже с мозолями от постройки стола и копания в земле.
Фрэнки всеми силами старалась сохранить самообладание: прикосновение действовало на нее, как электрический ток. Инстинктивно она постаралась отодвинуться.
— Гамбургеры уже готовы.
Вернувшись в дом, Фрэнки быстро справилась с салатом, в то время как Джаред бродил по гостиной. Затем она вышла во двор забрать гамбургеры. Поставив на стол кетчуп, горчицу и соленые огурцы, она прошла в гостиную и застала гостя рассматривающим фотографии, стоявшие на старинном ореховом буфете.
— Обед готов, Джаред.
— Аромат потрясающий, — отметил он и, взяв небольшую овальную фотографию, спросил: — Кто эта женщина?
Фрэнки забрала у него из рук фотографию и поставила ее на место.
— Родственница, — коротко ответила она, повернувшись и возвращаясь в кухню.
Джаред последовал за ней.
— Она очень красива и напоминает мне вас. Это фото вашей матери?
Фрэнки кивнула, но ничего не ответила. Рукой она указала Джареду на место за столом напротив нее.
— Кетчуп? — спросила она.
— Спасибо, нет.
— Соленые огурцы?
— Нет. Поверьте, я не хотел совать нос не в свои дела. Я просто в восторге от вашей обстановки. У вас замечательный дом. Особенно мне понравились деревянная резьба на лестнице и разноцветные окна.
— Спасибо. Я старалась сохранить оригинальный стиль дома.
— Мне кажется, этому дому около ста лет. Я прав?
— Да, верно. А вы понимаете что-то в архитектуре?
Его восхищение казалось вполне искренним.
— Немного. Это, конечно, смешно. Сам не знаю почему, но я ожидал, что ваш дом будет совсем другим. Когда вы остановились у этого двухэтажного викторианского особняка, я был невероятно удивлен, — проговорил он, задумчиво тыкая вилкой в салат.
— Вы предполагали, что я живу в современном кондоминиуме с геометрическими картинами и люминесцентными лампами.
— Да, я ожидал увидеть нечто подобное, — сказал он, застенчиво улыбаясь, — мне казалось, что вы отвергаете всякие традиции. Я никак не ожидал, что вы цените вещи, у которых долгая история.
— Видно, что вы плохо меня знаете, Джаред. Вам только кажется, что вы знаете меня. Именно поэтому я хотела полетать с вами сегодня.
— Что вы имеете в виду?
— Вы живете, помещая людей в определенные ячейки, ожидая от них того, что им положено делать. Женщины должны готовить пищу. Мужчины — ремонтировать самолеты. У женщин нежные руки, у мужчин — мозоли. Думаю, вы не предполагали, что я могу так летать, потому что я женщина. Мне хотелось поколебать ваши убеждения.
Она взяла в рот кусочек гамбургера и ожидала его ответа. Хриплый голос Луи Армстронга, певшего «Поцелуй моей мечты», заполнял пространство.
— Ну и что? Никакого ответа? — ехидным голосом спросила Фрэнки, дожевывая гамбургер.
Упершись подбородком в кулак, Джаред внимательно смотрел на нее.
— Мне кажется, это вы строите предположения и думаете, что знаете обо мне все.
Фрэнки заерзала на стуле.
— Тогда расскажите мне всю правду о себе.
— А что вы хотите узнать? — спросил он, откинувшись на спинку стула. Неожиданно выражение его лица стало очень серьезным.
— Что привело вас в авиацию?
Заметно успокоившись, он почувствовал, что на лице его появилась широченная улыбка.
— Когда мне было пятнадцать лет, я вместе с семьей посетил Смитсоновский институт и увидел там аэроплан Чарлза Линдберга. Глядя на самолет, я представил себе, что мог почувствовать то же самое, что чувствовал он, пересекая Атлантический океан. Человек против стихии, побеждающий все препятствия, и все тому подобное. Вскоре после этой экскурсии в музей я попробовал летать по-настоящему. И уже оказался на крючке.
Искреннее волнение на его лице, когда он говорил о своем увлечении, тронуло Фрэнки.
— Я понимаю, о чем вы говорите. Нет ничего, что может сравниться с возможностью летать там, высоко в небе. Это такое состояние, как будто все земные проблемы не могут достать тебя.
— Согласен, когда смотришь сверху, видишь все совсем в другом свете.
— Итак, вы научились летать. А что потом?
— Обычная биография летчика. — Он положил вилку на край своей тарелки и посмотрел вдаль. — Я окончил колледж, затем поступил в военно-воздушные силы.
Неожиданно Джаред выпрямился, на щеке заходил желвак.
— Я уверен, вы знаете достаточно историй из жизни военно-воздушных сил.
Фрэнки видела, что он решительно сменил тему, как будто с треском захлопнул дверь, ведущую внутрь. Каковы бы ни были его чувства по этому поводу, он не собирался ими делиться.
— И какой же работой вы занимались до того, как попали в «Кенси эйр»? — спросила она.
— Я летал, возил грузы для небольших компаний. Сейчас летел в Милуоки на беседу по поводу работы. Но, как видите, вынужден был задержаться в «Кенси эйр».
— А какая работа предполагалась?
— Меня приглашали руководить полетным департаментом одной корпорации. Но сейчас эта вакансия уже занята.
Джаред обводил пальцем цветочный узор на скатерти. Фрэнки не могла понять почему, но чувствовала, что он что-то скрывает. Его рассказ выглядел достаточно правдоподобным, но она ощущала недоверие. Возможно, все выглядело слишком гладко.
— А что вы собираетесь делать теперь? — спросила она.
