Элеанор Фарнс - Замок для двоих
Гирлянды ярмарочных огней зажглись, когда стало темнеть. Это явилось сигналом для людей высыпать из домов на улицу. Особенно выделялись девочки лет пяти, одетые, как взрослые дамы, в длинные многоярусные юбки — ярко-розовые или белые в горошек, с шалями, на высоких каблуках и с красивыми гребнями в волосах. Девчушки очень гордились тем, что ими все восхищались. Народу прибывало с каждой минутой, особенно когда закончилась месса и к шумной толпе присоединились выходящие из церкви. Немедленно перед церковью установили огромную сверкающую шарманку.
Венеция и Дэвид смешались с празднующими. В плачущие звуки шарманки вмешалась мелодия оркестра, на полной скорости приближающегося к ним. Множество людей шли в ногу с оркестром.
— Куда они идут? — спросила Венеция. — Пойдемте с ними и посмотрим.
— Тогда держите меня за руку. Вы рискуете потеряться в толкучке.
На узкой улице, переходящей в еще более узкую, и в самом деле была страшная давка. А желающие повеселиться все прибывали и прибывали. Венеции приходилось чуть ли не бежать, чтобы поспевать за ними. Дети тоже бежали. Они добежали до площади и остановились возле маленького, убогого домишки, по всей видимости кинотеатра.
— О, — разочарованно протянула Венеция, — я не хочу в кино. Особенно в такой жаркий вечер.
Люди толпились возле кассы, стараясь достать билеты. Никакой организованной очереди! Просто драка за то, чтобы первыми попасть к окошку.
— Я посмотрю, что за фильм, — сказал Дэвид, высвобождая свою руку. — Не потеряйтесь.
Он исчез в толпе, и девушка долго его не видела. Борьба за билеты продолжалась. Наконец появился Дэвид с двумя билетами в руке.
— Они не такие уж дорогие, — сказал он, — так что, если вы не хотите идти, пусть пропадают. Я не знаю, что это, но только не фильм.
— Давайте пойдем, — решительно заявила Венеция. — Мы всегда сможем уйти, если нам не понравится.
Билеты им достались на балкон, который оказался, когда они поднялись по каменным ступеням, всего одним рядом сидений вдоль стен и задника кинотеатра. Венеция и Дэвид сидели посредине ряда. Вокруг слышалась только испанская речь, и, насколько они могли судить, все зрители были испанцы. Туристы обычно посещают фиесту в Севилье или в каком-нибудь другом большом городе, но наверняка не приезжают сюда.
Как всегда, пришлось ждать начала. Болтовня становилась все громче, дети сновали туда-сюда по проходу, и даже пятилетние сеньориты в своих нарядах прогуливались по залу. Затем свет стал гаснуть, и на маленькой сцене появились шестеро танцовщиков. Они исполнили танец, который можно было назвать самым лучшим фламенко, какое пришлось видеть Венеции.
Она оторвала взгляд от сцены, потревоженная каким-то движением у нее под ногами, и, посмотрев вниз, увидела огромных бабочек, порхающих над публикой, сидящей внизу. Прошла минута или две, прежде чем девушка поняла, что это десятки грациозно распахнутых вееров. Казалось, будто каждое мгновение взлетала большая бабочка и приземлялась где-нибудь в другом месте, когда какая-нибудь женщина закрывала веер, а другая открывала. Венеция насчитала пятьдесят вееров, пока не сбилась со счета и не обратила взор на сцену, но ее постоянно отвлекало это медленное красивое действо. Веер здесь служил не украшением, а предметом особой важности, и Венеция пожалела, что у нее нет веера, потому что в зале было очень жарко.
После перерыва вновь были танцы и пение под гитару, где каждая особенно высокая нота, возвышающаяся над уровнем традиционного испанского стенания, встречалась аплодисментами. Но наконец они опять очутились на людных улицах, среди толпы, фланирующей в свете ярмарочных огней.
— Это было чудесно! — воскликнула Венеция, которой все происходящее доставляло большое удовольствие.
Дэвид снова взял ее за руку, проводя сквозь толпу. Английская речь привлекала к ним внимание.
— А что бы вы хотели делать сейчас? — спросил Дэвид.
— О, я уже видела достаточно. А вы?
— Я тоже. Уедем отсюда?
Они пошли по узким улочкам, оставляя позади себя шум и суматоху, к тому месту, где припарковали машину. Здесь все было тихо и спокойно, и люди, не питавшие любви к ярмаркам, сидели у дверей своих домов на кухонных стульчиках, вдыхая прохладный ночной воздух.
Хотя теперь в этом не было необходимости, Дэвид держал Венецию под руку. Они находились друг к другу ближе, чем хотелось бы девушке. Но они были почти возле машины, и ей казалось, что не имеет смысла отодвигаться.
— Я хотел где-нибудь перекусить, — вдруг заявил Дэвид, — но не увидел подходящего местечка.
— Да. И кроме того, там было чересчур много мух. — Они сели в машину и открыли окна. — В любом случае, — добавила Венеция, — у нас все еще есть пакет, а еду надо доесть, пока она еще свежая.
— Чудесно, — обрадовался Дэвид.
На окраине города они устроили пикник в свете уличных фонарей.
— Мне понравилось. — Венеция имела в виду не еду, а фиесту. — Очень испанская.
И замок тоже, вспомнила девушка, но насколько другой! Что бы подумал сеньор Андре Рафаэль де Аревало Лоренто, увидев ее в свалке возле кассы дерущейся за билеты в дешевый кинотеатр? Или бегущей по улице рука об руку с Дэвидом Бакфордом вслед за оркестриком? Но пройдет много дней, прежде чем она забудет эти необыкновенные танцы или полет вееров-бабочек.
— С вашей стороны было просто потрясающе привезти меня сюда, — вкрадчиво произнес Дэвид.
— Я бы не узнала о фиесте, если бы не вы.
Они снова упаковали пакет, и Венеция повела машину в parador. Подъехав к входу, она припарковалась в конце ряда машин. Заглушив двигатель, девушка хотела выйти из машины, но, прежде чем успела открыть дверцу, Дэвид схватил ее и притянул к себе. Венеция сразу отпрянула, но молодой человек не обратил на это внимания. Он привлек ее к себе и поцеловал в губы.
Венеция попыталась вырваться.
— Дэвид! — запротестовала она, пораженная.
— О, перестань, Венеция. Мы провели чудесный вечер, давай и завершим его чудесно. — Продолжая сжимать ее в объятиях, он стал целовать ее в глаза, щеки, губы.
Венеция слабо сопротивлялась, но это, казалось, только еще больше разжигало парня. Наконец девушка освободила руку и сумела открыть дверцу машины. Дэвид наклонился, стараясь закрыть ее, но потерял равновесие, и ей удалось ускользнуть от наглеца и почти вытолкнуть его из машины.
— Не будь дурочкой, Венеция. — Он открыл другую дверцу, стараясь схватить девушку, когда она оказалась между двумя машинами. Ему это удалось, и Дэвид развернул ее лицом к себе.
— Ты что, с ума сошел! — возмущенно воскликнула она. — Отпусти меня сейчас же!
