Аликс де л’Эн - По ту сторону кровати
— Послушай, дорогая, у тебя же есть работа, которая занимает не так много времени и очень тебе нравится!
— Умоляю, перестань говорить со мной так, будто я Анна Английская! И пойми же, Юго, пойми: уже восемь лет я… я прозябаю, влачу жалкое существование!.. Я ни на что, ни на что не гожусь!
— Ну как ты можешь? А дети? Ты каждый день общаешься с детьми, ты все время с ними…
— Я? С ними? Ой, не смеши меня! Да, я их кормлю, умываю, вожу на футбол, на танцы, лечу, если надо, ругаю, утешаю — и так день за днем, день за днем… с самого их рождения! Они меня, меня как таковую, даже и не видят… а еще хуже то, что и я их не вижу больше! Дети — это для тебя, Юго, поскольку ты проводишь с ними втрое меньше времени, чем я. Как они радуются, когда ты возвращаешься домой! А мне что достается? «Мам, ты опять забыла подписать тетрадку с заданием!» Вот и всё.
Юго посмотрел на жену, на лице его ясно читалось недоумение.
— Неужели ты правда считаешь, что моя работа просто-таки концерт Мадонны каждый день? Да брось ты, пожалуйста! У меня такая же монотонная жизнь, как у тебя, и один день похож на другой как две капли воды: восемьдесят процентов времени я решаю чужие проблемы и только двадцать — ставлю задачи кому-то! Представь себе, мне бы тоже хотелось все к чертям сменить!.. Ариана, мне сорок два года, я не вижу, как растут мои дети, я подписан на два журнала для руководителей и ничего другого все равно не успеваю читать, я с утра до ночи говорю только о киловаттах и евро, мне хочется купить каждую новую модель «ауди», которая выходит на рынок, и я уверен, что мне крышка… Вот поглядел я сегодня на лес возле нашей фирмы и подумал: «Господи, солнечный луч! Сколько же можно продолжать это идиотское обсуждение цен на подъемные краны, вот бы пойти вместо этого в школу и забрать домой малышей!» Это я — я, слышишь, — хотел бы поменять свою жизнь на твою!
Ариана подскочила, будто ее ударило током:
— А что нам мешает это сделать?
Юго посмотрел на жену, жена посмотрела на него, и они поняли, что в доме 12 по улице Веселого Зяблика в Везине (департамент Ивелин) происходит нечто в высшей степени значительное.
Впервые в истории человечества мужчина и женщина по доброй воле и обоюдному согласию решили провести эксперимент, внедрив в семейную жизнь настоящее равенство полов. Но что заставляет наших героев колебаться? Неужели осознание того, что они стоят на пороге революции? Головка закружилась? Как бы там ни было, только после долгого обмена взглядами, когда уже обоим почудилось, что время остановилось, когда перед ними уже открылись все возможные горизонты их предприятия, когда пропасть между полами была практически ликвидирована, Юго снова заговорил:
— Ладно, хватит глупостей. Срочность не в том, бы я начал торговать сережками и ожерельями, а в том, чтобы в доме наконец-то начали топить! Завтра же позову судебного исполнителя, пусть составит акт о задержке с ремонтными работами. Он их прищучит! Он заставит твоего Дилабо проглотить весь этот чертов кабель, километр за километром!
Опираясь одной ногой на лестничные перила, а другую аккуратненько, чтобы не нарушить равновесия, поставив на горку банок с краской, маленький человечек искал точку съемки, самый подходящий угол зрения для снимка. Навес, обезумев от любви к гостю, беспорядочно скакал рядом, выказывая явное стремление сделать ребенка его штанам. Ариана снова подумала, что этот Морис Кантюи меньше всего похож на судебного исполнителя. Когда час назад он — в смешной шапочке, надвинутой на темные кудряшки, — позвонил в дверь их дома, она чуть не воскликнула: «A-а, наконец-то вы явились, месье Саид! (Саидом звали плотника.) Не слишком-то вы торопитесь, я жду вас четвертую неделю!» К счастью, незнакомец ее опередил и благодаря ему не получилось, что она выглядит мелкобуржуазной дамочкой, битком набитой расистскими предрассудками, — вот уж чего у Арианы сроду не было, не было, не было, Руку на сердце положа, клянусь! Он представился, и речь его оказалась вполне академической, хотя и с несколько странным акцентом.
— Мадам Марсиак? Я Морис Кантюи (он произносил «Мёрис Кюнтюи») из Союза молодых судебных исполнителей Франции. У нас назначена встреча на десять утра, простите, я пришел чуточку раньше.
Мысль обратиться в этот Союз молодых судебных исполнителей пришла в голову Юго. Он перебрал в сети множество сайтов, пока его не привлекло определение «молодые». Таким поистине рок-н-ролльным вывертом можно будет легко вернуть деньги. Сразу же увлекшись этой идеей, Юго немедленно отправился в ближайшее к их дому отделение Союза. Ариане объяснил так:
— Лучше взять новичка — он динамичнее, он не позволит себе отлынивать от дела. И энергии в таком больше. И говорить мы с ним станем на одном языке.
Юго, как и большинство мужчин «среднего возраста», пребывал в убеждении, что до сих пор остался мальчишкой, потому частенько принимался отстаивать свое право на молодость и свежесть. И — что вполне логично — ассоциация, кричавшая на всех углах о своей молодости, тоже объединяла сорокалетних. Новичок, которого прислали Марсиакам, был не настолько юн, чтобы не вспомнить, чем занимался в день смерти генерала де Голля[16].
Ариане сразу же понравился этот «дебютант». Не последнюю роль здесь сыграло то обстоятельство, что он пришел раньше назначенного времени. Сама молодая женщина была чудовищно пунктуальна. Дочь унаследовала это от матери или научилась этому у нее, с той разницей, что у Лиз пунктуальность никогда не вырастала до болезненных размеров — как, впрочем, ни одна другая черта или привычка. Если мать просто приходила вовремя, дочь приходила патологически вовремя.
Ариана почти всегда была настолько пунктуальна, что ее нельзя было назвать пунктуальной, поскольку она являлась на свидание на пятнадцать минут раньше, чем надо. И сколько ни старалась выйти из дому с опозданием, а потом сколько бы ни выбирала самый запутанный маршрут, все равно везде являлась первая. Из-за этой странной прихоти судьбы — жить не по часам, а по минутам если не секундам, в мире, где не считаются со временем, — Ариана проводила большую часть времени в ожидании других. Так чему же удивляться — естественно, что она почувствовала внезапную симпатию к товарищу по несчастью!
Сняв шапочку, Морис Кантюи стал куда больше походить на «министерского чиновника, в обязанности которого входит вручать процессуальные документы и приводить в исполнение решения суда». Он обошел дом, покачивая головой и с невозмутимым видом тибетского бонзы по пути сделав не меньше тысячи пометок. Принципиальная разница со старшими коллегами, объяснил он не без гордости, состоит в том, что все члены Союза молодых судебных исполнителей Франции работают с карманными компьютерами. Потом он сфотографировал каждую трещину на стенах, каждый брошенный на землю радиатор, каждую снятую с петель дверь — с таким энтузиазмом, словно перед ним была какая-нибудь супермодель, например Летиция Каста, притом почти без одежек, — и попросил разрешения поговорить с Арианой.
