Сандра Мэй - Первое свидание
— Кто твои родители?
— Ха! На данный момент — Парвани и Лакшмиваринаянга.
— Чего-о?
— Так получилось, я сама не ожидала. Пару лет назад мама ударилась в буддизм, а папа всегда ее во всем поддерживает. Они уехали в Индию, за просветлением.
— Все чудесатее и чудесатее, как говорила незабвенная Алиса. И как там в Индии?
— Не знаю. Они не так давно уехали. Вероятно, строят хижину в каком-нибудь святом месте.
— Вы не общаетесь?
— У нас хорошие отношения, просто немножечко нетипичные. Я довольно давно стала самостоятельной, а родители... думаю, им так удобнее.
— Хорошо, а кто такой дядя Фил?
— Мой родной дядя, мамин брат.
— Тоже буддист?
— Упаси господи! Дядя Фил твердо стоит на земле... тем более сейчас у него бурный роман с танцовщицей из стрип-шоу. Классная тетка, кстати.
— Кошмар! Кого я нанял...
— Ты сноб?
— Я — нет, но мои знакомые упали бы в обморок от твоих слов.
— Раз уж зашла речь о твоих знакомых, расскажи и ты о себе. Я ведь ничего не знаю о своем новом боссе кроме того, что у него сексуальная внешность и баснословное состояние.
— Между прочим, всяким Золушкам и Белоснежкам этих двух обстоятельств вполне хватало для того, чтобы немедленно отдаться принцу...
— Неправда. Они замуж выходили.
— Ну, полагаю, это поздняя подцензурная редакция. Все эти народные сказки...
— Уходишь от ответа. И, кстати, я — не Золушка.
— Это точно. Золушка была тихая и воспитанная, а ты все время грубишь боссу, это нехорошо.
— Итак, ты родился...
— Я родился в одна тысяча девятьсот семьдесят третьем году в Великобритании, в семье простого английского графа Блэквуда... — Внезапно Брюс поскучнел и тихо сказал: — Давай-ка мы лучше выпьем еще по глотку шампанского.
— Ты... расстроился?
— Ну можно и так сказать. Но ты здесь ни при чем. Просто я не люблю вспоминать свое детство.
— Почему?
— Вот же настырная девица! Потому что! Ладно. Хотя могла бы и сама в Сети почитать. В общем, родиться я родился, потом учился, а потом остался сиротой. Родители погибли в авиакатастрофе. Папа любил летать, приобрел небольшой спортивный самолет, а мама... она его всегда во всем поддерживала. В общем, погибли.
— Прости, Брюс.
— За что? Ты здесь ни при чем. Ты в те годы еще пешком под стол ходила. Так вот. Было мне пятнадцать, стал я сразу и графом, и миллионером. Деньги, понятное дело, никто мне отдавать сразу не собирался, так что дальше все обычно — Итон, Оксфорд, потом университет в Штатах, потом Сорбонна — это в Париже...
— Я знаю!
— А что ты возмущаешься? Многие и понятия не имеют. Короче, в основном я учился, много и разнообразно. Потом стал совсем взрослым, занялся бизнесом. Денег стало еще больше. Вот тебя на работу взял. Все.
— Все?
— Ну да.
— Как скучно.
— Хм... действительно. Знаешь, Спэрроу, а ты права. Хоть это тебя ни в коем случае не извиняет, но... Скучно мне. Давно уже скучно. Понимаешь, я почти все могу купить, поехать в любой уголок земного шара, даже в космос могу слетать — сейчас можно, русские возят туристов на орбиту. А когда почти все можешь — становится скучно.
— Так в чем проблема? Раздай все деньги, начни жизнь с нуля.
— С тобой не соскучишься, Спэрроу. Что-то в этом есть, но... понимаешь, так странно устроен этот мир — я бы при всем желании не смог этого сделать. От меня зависит масса людей, даже пара стран — небольших.
— Тогда придется помучиться.
— Почему мне все время кажется, что ты надо мной смеешься, Спэрроу? Не боишься?
Кэти засмеялась и посмотрела ему в глаза.
— А чего бояться-то? Ну выгонишь ты меня с работы. Это мне не впервой, я практически привыкла.
Брюс с изумлением прислушивался к ее словам. Нет, положительно, ему достался редкий бриллиант среди девиц!
— Бояться надо чего-то серьезного — болезни близких, смерти. Войны можно бояться. За своих детей... Ты не был женат?
— Нет.
— Странно. Как это никто тебя не окру... в смысле не очаровал?
— А я уворачивался. Ну а ты? У тебя кто-то есть?
— Нет.
— Это хорошо.
— Почему это?
— Потому, что времени на личную жизнь у тебя не будет, Спэрроу. Днем и ночью ты будешь со мной рядом.
Кэти улыбнулась и неожиданно зевнула.
— Ох... Прости, но мне кажется, я сейчас засну за столом. Спасибо за прекрасный вечер, я пошла к себе в номер.
— Я провожу.
— Сама дойду.
— Тугодумка. Мой номер напротив твоего, нам по пути. Учти, встаем рано.
— Не на рассвете?
— Нет, но в девять мы должны вылететь.
— В Макао, я помню.
Они поднялись на второй этаж и пошли рядом по коридору. Кэти чему-то улыбалась, а Брюс — Брюс посматривал на нее искоса. Возле самых дверей номера он вдруг взял девушку за плечи, развернул к себе, коротко и страстно поцеловал ее в губы и прошептал, весело блестя глазами в полутьме:
— Посмотрим, Спэрроу! Посмотрим! Принципы против инстинктов — увлекательнейшая предстоит борьба...
С этими словами Брюс Блэквуд развернулся и ушел к себе в номер, а Кэти торопливо ввалилась в свой, заперла дверь и некоторое время стояла в темноте, счастливо и безумно улыбаясь во тьму.
Ночь она проспала без сновидений, а на рассвете проснулась и поняла, что, скорее всего, влюблена в своего босса по уши.
Ранним утром Кэти Спэрроу стояла на балконе, кутаясь в махровый халат, и бездумно вглядывалась в серо-зеленую мглу дождя. Он шел всю ночь, шел и сейчас, шелестя по сочным зеленым листьям, барабаня по бамбуковым навесам, пузырясь на поверхности зеленоватой речушки, живописно огибавшей отель...
Пожалуй, муссоны — не ее стихия. От них хочется повеситься, если честно. Кэти передернула плечами и вернулась в номер. С радостью выяснив, что джинсы и футболка практически полностью высохли на полотенцесушителе, она уже развязала пояс халата, когда в дверь постучали. Чертыхнувшись себе под нос, Кэти направилась к дверям и распахнула их.
Брюс Блэквуд суровым взглядом окинул своего секретаря и сообщил:
— Твое счастье, Спэрроу, что вылет задерживается. А то я тебя так в халате и погнал бы на борт. Ты в курсе, который час?
— Доброе утро, босс. Я буду готова в течение десяти минут.
— Смотри у меня. Давай побыстрее — и спускайся пить кофе.
Они выпили кофе в полном молчании, Брюс просматривал какие-то бумаги, Кэти читала сообщения на телефоне. Как ни странно, звонков не было. Некоторые сообщения были написаны по-китайски, и Кэти гадала, не рассердится ли Брюс, если она сообщит, что ничего не поняла...
Он сам забрал у нее телефон и быстро просмотрел непонятные записи. Потом кивнул самому себе.
