Мойра Тарлинг - Долгая дорога домой
– Пока поставь их в стенной шкаф, я завтра сам распакую.
Не успел он договорить, как зазвонил телефон.
– Наверняка это твой брат. Я забыла сказать, что сюда приходил Хэнк Уилсон. Он сообщил, что твой брат звонил прошлой ночью и собирался сегодня перезвонить. Здесь ведь нет телефона, да? Сейчас спущусь, – торопливо добавила Кейт и выбежала из комнаты.
Она сняла трубку на четвертом звонке. Аппарат оказался радиотелефоном, так что девушка смогла отнести телефонную трубку наверх и дать ее Маршу.
– Привет, Спенсер! Как там Ирландия? – жизнерадостным голосом спросил Марш.
– Зеленая и мокрая. В какую такую аварию ты попал? Как вы там с Сабриной, живы? Что стряслось, братишка?
– Сабрина в порядке. У меня несколько порезов и синяков, но в основном это все мелочи.
– Тогда зачем тебе понадобилась медсестра?
– У меня проблемы со зрением.
– Какие еще проблемы? Туман или в глазах двоится?
Марш стиснул трубку. Он должен был знать, что от Спенсера так просто не отделаешься.
– Я ослеп.
– Ослеп? Господи, Марш, ничего себе «мелочь»!
– Это временно. Я ударился головой о руль, и в результате заработал несколько синяков и шишек. Как только все это пройдет, я снова буду как новенький. А медсестру я нанял потому, что здесь некому позаботиться о Сабрине.
– Я понял. Слушай, если тебе нужно, мама с папой завтра же вылетят домой.
– Пока они доберутся сюда, все уже устаканится, и они только зря прервут поездку.
– Если ты так уверен…
– Я уверен. Сколько там у вас времени? – поинтересовался Марш, желая поскорее сменить тему.
– Около двух часов ночи. А что?
– Это очень поздно, даже для тебя, – пошутил Марш. – Если только рядом с тобой нет женщины, которая не дает тебе уснуть.
– Единственные женщины, которые меня интересуют, бегают быстрее ветра на четырех ногах. Выздоравливай, братишка. Я еще позвоню.
Марш на ощупь отыскал на трубке кнопку отключения. На секунду он задумался о своем старшем брате, размышляя над тем, сумеет ли Спенсер когда-нибудь оправиться после гибели жены в автокатастрофе два года назад.
С тех пор Спенсер упорно избегал всяческих отношений с противоположным полом, хотя Марш считал, что ему давно пора кончать горевать, найти себе подходящую женщину и жениться.
Ха! Марш фыркнул. И кого бы он предложил своему старшему брату в качестве будущей жены? Он же сам и жену себе порядочную найти не сумел, и семью развалил.
Оглядываясь назад, Марш понимал: главная его ошибка заключалась в том, что он поверил, будто Тиффани мечтает о том же, что и он.
Она пленила его своей красотой, изяществом и утонченностью. Если бы он присмотрелся получше, то сумел бы разглядеть в ней пустую, избалованную лицемерку. Главным для нее было то, что Марш очень быстро поднимался по карьерной лестнице. Она увидела в нем крупную добычу, шикарный трофей. И с легкостью его окрутила.
Он был дураком. Безглазым идиотом. Марш громко расхохотался, полный горечи смех эхом отдавался у него в ушах.
Кейт, выходя из ванной комнаты, где она готовила ванну для Сабрины, услышала смех, доносящийся из спальни Марша.
Она замерла. Звук, в котором не было ни радости, не веселья, наполнил ее сердце печалью и тревогой.
Десять лет назад Марш, такой добрый и дружелюбный, терпеливо помогал ей преодолеть страх перед лошадьми. Кейт обожала его за то, как он заботился о своей сестре, и за его упорное стремление выучиться на врача.
Маршалл Даймонд, которого она знала раньше, отнесся бы к своей временной слепоте не только как к испытанию, но и как к бесценному опыту. Озлобившись, он отталкивает от себя человека, который нуждается в нем сильнее всего, – свою дочь.
Сабрина – очаровательная девочка, жаждущая любви и ласки. Как и все дети ее возраста, она с готовностью откликается на любые проявления нежности и доброты.
Но у Кейт сложилось твердое убеждение, что именно этого Сабрине и не хватало в жизни, и если Марш сейчас отвернется от своей дочери, Сабрина будет потеряна для него навсегда.
К середине недели, Кейт убедилась, что пропасть между отцом и дочерью растет с каждым днем. Она боялась, что вскоре это может стать непоправимым.
Марш не выходил из своей спальни, и все попытки Кейт и Сабрины заставить его спуститься вниз оканчивались провалом. Марш не пытался ничего изменить в своем положении или чему-нибудь научиться. Он просто ждал выздоровления, и ждал не слишком терпеливо.
Девушке все труднее было держать язык за зубами. Марш вел себя, как испорченный ребенок, запертый в комнате и дожидающийся, когда его наказание закончится.
Будучи медсестрой, Кейт встречалась с людьми, страдающими от самых различных болезней. И не уставала удивляться, возмущаться или сочувствовать тому, как люди переносят свои болячки: кто-то смирялся, а кто-то без единой жалобы боролся с самыми страшными недугами.
Что касается Марша, ему повезло. Его зрение вернется. Но вместо того, чтобы по возможности облегчить себе жизнь, он предпочел портить настроение окружающим.
С каждым разом, направляясь вместе с Кейт в «львиное логово» (так девушка начала называть комнату Марша), Сабрина проявляла все меньше и меньше охоты.
В первые дни Кейт часто просила Сабрину что-нибудь отнести папе, надеясь, что Марш предложит дочери посидеть с ним или расскажет ей сказку. Но обычно Сабрина возвращалась в считанные минуты, и девушка все понимала без слов по ее несчастному лицу.
Когда Сабрина вернулась из его спальни в первый раз, Кейт увидела блестящие в ее глазах слезы. Она бросилась было к Маршу, чтобы устроить ему выволочку, но на полпути опомнилась и вернулась.
Чтобы компенсировать пренебрежение со стороны отца, девушка старалась вовлекать Сабрину во все свои дела. В результате малышка не отходила от нее ни на шаг. Со временем они глубоко привязались друг к другу.
По замечаниям и вопросам Сабрины Кейт поняла, что ее настороженное отношение к отцу вызвано рассказами матери. По-видимому, жена Марша стремилась рассорить Сабрину с папой и его родней.
Но как бы сильно Кейт ни сочувствовала Маршу, ее терпению пришел конец.
– Сабрина, если ты отнесешь папе мороженое, мне не придется подниматься в его комнату во второй раз, – сказала Кейт, подготовив поднос для Марша несколькими днями спустя.
– А обязательно?
Девушка вздохнула.
– Нет, не обязательно. Но если ты поможешь мне, я закончу быстрее, и тогда мы сможем пойти поиграть в мяч, как ты хотела.
Глаза Сабрины радостно блеснули.
– Ладно, – согласилась она, слезая со стула.
