Майя Блейк - Жар ледяной страсти
– Хавьер… пожалуйста, я…
– Оставь, – махнул рукой он. – Я все никак не могу понять, как ты можешь быть такой исключительно талантливой в одной части своей жизни и так провалить все остальные?
Карла вздрогнула, но вскоре ее лицо порозовело, и она с вызовом посмотрела на Хавьера:
– Ладно, Хавьер. Чего мне ждать дальше?
– Не волнуйся, дорогая моя. В свое время я расскажу, какой урок собираюсь тебе преподать.
Карла никогда не узнает, какой болью обернулся скандал вокруг его происхождения. Последнее дало его отцу идеальный предлог отказать сыну в единственной просьбе, с которой тот обратился к нему. Хавьер пообещал своей матери, лежавшей на смертном одре, что ее похоронят рядом с семьей, которая отвергла ее из-за связи с мужчиной, женатым на другой женщине.
– Хавьер, но я не говорила ничего такого о твоем происхождении.
– Эти слова сказал кто-то из твоей команды. Значит, ответственность и вина лежат на тебе, и я заставлю тебя признать это.
Карла, споткнувшись, сделала шаг назад, и Хавьер хотел поддержать ее, но сжал руки в кулаки и спрятал в карманы.
Ее хрупкость была иллюзорной, и Карла не нуждалась или не хотела его помощи. Она отличалась стальным характером и всегда добивалась желаемого.
– Мне кажется, ты недоговариваешь чего-то. Пожалуйста, расскажи все, чтобы я могла попытаться и исправить свои ошибки, – умоляюще сказала Карла.
– Слишком поздно. Их нельзя исправить, можно только возместить ущерб.
– И я в свое время узнаю, как возместить его?
– Ты быстро учишься, дорогая моя.
Не в силах вынести вида ее предательски дрожащих и таких восхитительных губ, Хавьер поспешно вышел из комнаты прочь, в оживленную римскую ночь.
Карла увиделась с Хавьером только на следующее утро. Его роскошный лимузин доставил ее в аэропорт и остановился у частного самолета, принадлежавшего Сантино. Сам Хавьер стоял на верхней ступеньке трапа и с нетерпением смотрел на Карлу.
Он окинул ее взглядом и улыбнулся, увидев доктора, выходящего вслед за ней из машины. Тот приехал утром в гостиницу, осмотрел Карлу и сказал, что она в состоянии перенести полет, если только на борту будет кто-нибудь из медицинского персонала, чтобы позаботиться о ней.
После того как Хавьер ушел вчера вечером, Карла, пошатываясь, побрела в свой номер. Она поняла, кто стоял за этими комментариями о происхождении Хавьера.
Оливио Нардоцци пришел в ярость, когда месяц спустя после смерти его жены пошли слухи о связи его дочери с Хавьером Сантино. Охваченная горем, Карла почти не обращала внимания на то, о чем пишет желтая пресса. А после того катастрофического интервью, о котором упоминал Хавьер, она на все вопросы журналистов отвечала: «Без комментариев».
Больше Карла никогда и ни с кем не обсуждала личную жизнь. И она понятия не имела, какой разрушительной силой обладали слова, высказанные ею ранее.
Карла подняла глаза и посмотрела на Хавьера. Его взгляд оставался холодным и безжалостным.
– Если ты будешь там стоять и неизвестно чего ждать, мы пропустим время нашего вылета, – крикнул он.
Карла поправила сумочку здоровой рукой и поднялась по трапу. Руку в гипсе она осторожно прижала к себе, пытаясь проскользнуть мимо Хавьера, но он загородил ей путь.
– Что с рукой? Она стала болеть сильнее?
– Нет. Просто я плохо спала и…
– Доктор выписал тебе какое-нибудь лекарство? – резко бросил Хавьер.
– Я не просила, – тихо сказала Карла.
Ей было не до боли в руке. Всю ночь она думала о разговоре с Хавьером.
Он нахмурился и, обняв ее за талию, проводил в салон. Усадив ее в кресло, Хавьер пристегнул ремень безопасности и позвал медсестру, которая дала Карле болеутоляющее, и та погрузилась в сон.
Проснувшись, Карла обнаружила, что они уже давно приземлились, а Хавьер уехал к себе в офис.
* * *Следующие две недели она почти не видела его, и ее огорчало, что они так и не поговорили по душам.
Каждый день звонил доктор и справлялся о состоянии ее здоровья. Он следил за тем, чтобы она соблюдала режим и получала необходимые для быстрейшего выздоровления лекарства.
Однажды солнечным утром Карла вышла из своей спальни и, поймав свое отражение в огромном зеркале в позолоченной раме, остановилась.
Она с удивлением рассматривала свою порозовевшую и словно светившуюся изнутри кожу. Ее волосы, которые она, сколько себя помнит, собирала в тугой пучок, мягкими волнами ниспадали на плечи.
– Любуешься новой улучшенной версией?
Карла подпрыгнула от неожиданности и, повернувшись, увидела Хавьера, направляющегося к ней.
– Со старой версией тоже все было в полном порядке, – отрезала она.
– Тут есть о чем поспорить, – возразил он.
– Что ты здесь делаешь? – отошла от зеркала Карла.
– Насколько мне помнится, я здесь живу, – ответил Хавьер.
– Я не об этом, – покраснела она. – Я хотела сказать, что сегодня пятница. Я думала, ты ушел на работу.
– Прости, что приходится тебя огорчить, но, чтобы не нарушить баланс между работой и личной жизнью, мне иногда приходится отдыхать.
– Значит, у тебя выходной?
– Все зависит от того, как ты справишься со своим первым заданием.
– Я?
– Медсестра сказала, что ты в достаточно хорошей форме, чтобы посетить собрание креативных директоров. А еще, что ты сходишь с ума взаперти. Или она ошиблась?
– Нет, – поспешно ответила Карла. – В таком случае пойду переоденусь.
Хавьер окинул быстрым взглядом ее коротенькую тунику, которую она накинула после душа.
– В этом нет необходимости. Креативный директор подъедет после завтрака. Сегодня будем работать дома.
Хавьер направился в залитую солнцем столовую, и Карла последовала за ним. До сегодняшнего дня ее завтраки проходили в полном одиночестве, и она не получала почти никакого удовольствия от еды. Ее тревожили слова Хавьера о возмещении ущерба за нанесенное оскорбление и то, каким образом она должна будет возместить этот самый ущерб.
Он целых три года ждал, чтобы отомстить, и Карла не сомневалась, что некоторое время он с удовольствием поиграет с ней, как кошка с мышкой.
– Я не уверена, что знаю, чем именно занимается креативный директор, – сказала она, намазывая сыром ломтик багета.
– Мы обсудим предварительный проект, над которым ты будешь работать, а потом решим, как подойти к нему наилучшим образом.
– А разве рекламный ролик будет сниматься не на твоем быстроходном катере?
– Работу с рекламой катера мы отложим, пока не снимут гипс с руки. Через шесть недель я запускаю свою новую текилу премиум-класса. И я никак не мог найти того, кто представит ее наилучшим образом, поэтому решил, что этим человеком будешь ты.
