А я заставлю! (СИ) - Савицкая Элла

Не мешает. И это раздражает. Потому что, было бы о ком думать. Вот Кирилл другое дело — добрый, милый, веселый. Мы как-то с ходу с ним нашли общий язык. С этим же носорогом у нас общение вообще не складывается, а когда мне кажется, что вот-вот удалось сделать шаг в направлении нормального диалога, как он своей огромной ножищей растаптывает все старания.

Сегодня домой я приезжаю тоже около восьми. Мы с ребятами ездили с детский дом украшать зал. Гирлянд оказалось недостаточно, поэтому компания на вечер у меня уже есть: ножницы, пара метров мишуры и клей.

Раздевшись, мою руки и отправляюсь на кухню. Ужинаю приготовленным вчера гуляшом с картошкой и завариваю себе чай. По голосу из комнаты Льва понимаю, что он тоже дома, говорит с кем-то по телефону, но игнорирует меня также, как и я его.

Наверное, ему так даже лучше. Ведь не надо тратить время на общение с такой ужасной мной.

На столе лежит открытая плитка шоколада, которую он вероятно забыл убрать, и я по-детски тайком отламываю от неё кусочек. Не обеднеет, в конце концов. А я жуть как люблю сладкое.

Налив полную чашку ароматного чая, уже собираюсь отправиться с ним к себе в комнату, как в дверь раздается звонок. Сначала один, потом второй, а после вообще следует несколько ударов в дверь.

Быстро поставив чашку на стол, спешу открывать и сталкиваюсь в коридоре со Львом.

Окатив меня пристальным взглядом, он быстрыми шагами пересекает несколько метров до двери и рывком её отворяет.

— Ой, наконец-то, — на порог влетает всполошенная Инна Леонидовна.

Та самая старушка из лифта. Сегодня мы с ней тоже ехали вместе и оказалось, что живет она на нашем этаже.

— Добрый вечер, — непонимающе смотрю на неё, пока Лев делает тоже самое, только в своей манере. Недовольно нахмурившись.

— Златочка, милая, у меня потоп. Я пришла домой, а там кран прорвало. Сыну дозвониться не могу, чтобы подсказал где его перекрыть, а я в этих новых квартирах ничего не понимаю. Помогите пожалуйста, — возводит просящий взгляд на Льва, при этом складывая руки на груди в умоляющем жесте.

— Конечно поможем, — тут же подхватываю её я, потому что от нервов она еле стоит. — Вы проходите, а Лев сейчас все сделает. Какая квартира у вас?

— Дак вон, справа по коридору, я дверь открытой оставила.

— А разве вы не на десятом живете? — спрашивает Лев.

— Нет, милок. Там моя подруга Валентина живет. А я туточки, с вами. Поспешите.

По внешнему виду вижу, как счастлив Лев. Выдавив из себя что-то вроде «как же я люблю сос-с-с-седей», достает из обувного ящика шлепки и выходит в коридор.

— Вы входите, давайте, — подтягиваю ее за локоть. — Вы недавно здесь живете?

— Недавно, Златочка, — шелестит по полу мягкими тапочками соседка, — До этого в лесном доме с мужем жили. Он лесник у меня был. Так хорошо там было, ни лифтов, ни проблем. Но он год назад умер, и сын меня сюда перевез. Сам он заграницей живет, а я вот мучаюсь.

— Понятно. Ну не переживайте. Чайку попейте, я только заварила, — помогаю ей усесться за стол, — а я пока схожу помогу Льву. Много воды натекло?

— Ой, много, — хватается за сердце, — ремонт делать придется соседям.

— Не придется. Тряпки у вас где?

— В ванне на ведре.

— Поняла. Пейте, вот.

Подтолкнув к ней чашку и плитку шоколада, обуваю свои сапоги и спешу следом за Львом.

Вбежав в квартиру, лечу сразу в ванную и резко торможу на пороге. Сказать, что воды прям очень много — то нет. Но если я начну убирать в своих сапогах, завтра мне не в чем будет идти в университет. Поэтому недолго думая, я стаскиваю их вместе с носками и заскакиваю внутрь. Ноги тут же обдает холодом, но мне некогда придавать этому значение. Схватив с ведра тряпку, начинаю быстро собирать воду, бьющую откуда-то снизу.

С кухни доносится отборный мат, а спустя пару секунд поток воды останавливается.

Слава Богу! Перекрыл!

Не теряя ни секунды, стараюсь как можно быстрее убрать натекшую лужу, но это не так просто, как кажется. Тряпка впитывает плохо, приходится орудовать сразу двумя.

— Ты что делаешь? — раздаётся сзади спустя пару секунд.

— Убираю.

Слышу низкий утробный выдох, чем-то похожий на раздраженное рычание и закатываю глаза. Если он спросит зачем, я отхлестаю его этой же тряпкой по холеному лицу.

— Встань, — командует неожиданно.

— Что? — оборачиваюсь на него с неверием.

— Я сказал встань!

— Слушай, — выпрямляюсь, разозленная его командным тоном, — я тебе не твоя подчиненная, чтобы так со мной разго… — договорить не успеваю, потому что Лев заходит в ванную, подхватывает меня одной рукой за талию и сажает на стиральную машину… — варивать, — проглатываю остаток слова, потому что он оказывается между моих ног.

Прибивает меня сверху тяжелым взглядом, от которого я теряю все слова и вообще способность хоть что-то произнести. Пульс с какой-то стати ускоряется, я облизываю в миг пересохшие губы.

— Значит мои полы холодные и чреваты воспалением придатков, — произносит грубо, не разрывая зрительного контакта, — а топтаться в ледяной воде босиком — это нормально.

Сощурившись, еще несколько секунд буравит меня взглядом, от чего я чувствую, как к щекам приливает краска. И тело его чувствую, горячее и большое. Он все это время продолжает удерживать меня за талию, из-за чего мы склеены так сильно, что, когда я вдыхаю, моя грудь максимально вжимается в его.

Взгляд Льва сползает на мои губы, которые начинают покалывать. Секунда, вторая. Зачем он так смотрит, как будто не ненавидит меня вовсе?

Ответа не нахожу, потому что, уже спустя мгновение, стиснув челюсть, Лев отстраняется. Отобрав у меня тряпку, приседает и сам начинает собирать воду.

С шумом выдыхаю скопленный в легких воздух. Приложив руку к груди, циркулирую воздух туда-сюда, приводя себя в адекватное состояние.

Лев выжимает воду из тряпки в ванну, а я, не веря в то, что этот носорог сам взялся помочь, смотрю на него во все глаза.

Но ведь взялся. И про придатки что-то сказал. Губы мои самовольно растягиваются в улыбке.

Может он не такая уж и глыба вовсе, как кажется?

— Вытри ноги, — переведя на меня взгляд, Лев стягивает с полотенцесушителя полотенце и бросает мне.

— Спасибо, — продолжая улыбаться, сжимаю теплую ткань вокруг остывших ступней.

Ноги блаженно покалывают от тепла, оказывается они действительно успели замерзнуть, а я и не заметила.

— Ой, получилось? — раздаётся вдруг с порога.

Мы со Львом одновременно переводим взгляд на вошедшую Инну Леонидовну.

— Получилось, — нехотя отвечает Лев.

— Спасибо, мои хорошие. И воду почти убрали, молодцы какие. Ой, а где Изюм? — ошарашенно тормозит на входе в кухню.

— Какой изюм? — исподлобья смотрит на неё Лев, собирая остатки воды.

— Мой Изюм. Куда делся?

— Не ел я никакой изюм. Нужен он мне.

— Да это кот мой. Я его на кухне закрыла. Вы на кухню заходили? — испуганно смотрит на нас по очереди.

— Естественно. Стояк же там.

— Ох, Господи, а я думала в ванной и специально закрыла его на кухне. А он… — переводит взгляд на открытую входную дверь, в ужасе прикрывая рот, — сбежал⁈ Милые мои, надо его найти. Он же у меня домашний, испугается.

Мы со Львом встречаемся взглядами, и я прямо таки вижу, как его любовь к соседям увеличивается в геометрической прогрессии.

13. Изюм

— Кис-кис-кис, Изюм.

Мы со Львом выходим на лестничную площадку.

— Если эта животина убежала вниз, я за ним не пойду, — отрезает категорично.

— И не надо, я сама его найду. Можешь возвращаться домой.

Забрав из его руки корм для привлечения кота, решаю, что сначала правильнее будет исследовать последние этажи и только если там окажется пусто, спускаться вниз.

— Кис-Кис, — зову, шелестя упаковкой с кормом, и поднимаясь вверх по ступеням. В какой-то момент с последнего двадцать пятого этажа доносится пронзительное мяуканье. — Ну наконец-то! Изюмчик!