Шэрон Кендрик - Глупое сердце
Борясь с тошнотой, Энджи проглотила оставшуюся часть брюссельской капусты. Независимо от того, что она делала или говорила, ее мысли упорно возвращались к этому надменному итальянцу.
Яркость физического удовольствия быстро померкла. Его поспешное бегство из квартиры заставило Энджи почувствовать себя брошенной. Ее давнишняя мечта оказаться в объятиях своего босса обернулась тем, чего она так опасалась и невольно ждала, — катастрофой.
Потому что она была нужна Риккардо исключительно тогда, когда надо было принимать его телефонные звонки или печатать его письма. И никогда больше. В то утро он ушел так быстро, что она и оглянуться не успела. И если у нее и оставалась еще хоть какая-то слабая надежда на то, что Риккардо может позвонить ей, чтобы извиниться за свою резкость, и попросить разрешения увидеть ее снова вне работы, эта надежда тоже рухнула. Со стороны синьора Кастеллари не последовало ничего, кроме глухого молчания.
И тут возникал, конечно, большой вопрос. Что ей, черт возьми, делать, когда она вернется на работу после того, как праздники закончатся? Вести себя так, будто ничего не произошло? Официально поставить ему на стол кофе, стараясь не вспоминать, как он откидывал волосы с ее лица, а потом наклонял голову, чтобы поцеловать? Или забыть его интимные ласки? Ее щеки вспыхнули от смущения. Энджи закусила губу. Она ни в коем случае не могла оставаться там работать, это точно.
Как только она вернется в Лондон, сразу же начнет подыскивать новую работу…
— Ты в порядке, дорогая? — Голос матери вывел ее из задумчивости.
— Да, мам. Все хорошо.
— Ты какая-то рассеянная с момента своего приезда. Ничего ведь не случилось, Энджелина?
Энджи с трудом улыбнулась:
— Конечно, нет. Ничего не случилось. — Разве хоть одна женщина в мире признается своей матери, что нарушила основные правила продвижения по службе? Никогда не мешай работу с удовольствием! Никогда не влюбляйся в мужчину, который не принадлежит к твоему кругу! И никогда не заканчивай рождественский праздник в постели со своим боссом!
— А как поживает твой симпатичный босс?
Боже, неужели матери могут читать мысли?
— О, он… прекрасно. Успешен, как всегда.
— Так и в газетах все время пишут, — подтвердила мама. — Тебе повезло, что он выбрал именно тебя!
Энджи с трудом подавила досаду, услышав эти слова. Но если вспомнить, разве не то же самое подумала она относительно своего внезапного продвижения? Что Риккардо, словно какой-то рыцарь в блестящих доспехах, ворвался в офис и умчал ее на своем белом коне… В те дни в ее глазах босс не мог совершить ничего дурного, каким бы раздражительным он иногда ни бывал. В каком-то смысле она продолжала обожать его — ее сознание хранило память о том, что он ее «спас».
Хотя он и не пытался сделать ничего подобного. Просто вовремя понял, что нашел работника, который полностью посвятит свою жизнь ему. Который выдержит все, что он на него взвалит. Который, не задумываясь, потратит долгие часы своей жизни, помогая ему во время авралов, только за случайную улыбку, от которой трепетало сердце, или за брошенный мельком взгляд…
И только потому, что босс совершил нечто невообразимое, события приняли неожиданный оборот. Если бы он не купил своей секретарше такое платье, та не превратилась бы в кого-то другого. В кого-то, кто на целую ночь перестал быть Энджи, а стал прекрасной женщиной, которой он был соблазнен. Он уложил ее в постель и заставил понять, какие удивительные чувства способен вызывать мужчина. И пусть она проснулась на следующее утро в надежде на то, что их могло ждать какое-то общее будущее, это далеко не означало, что он испытывал точно такие же чувства.
Наоборот, он хотел стереть женщину в алом платье из своей памяти и заменить ее старой знакомой версией — той скучной Энджи, которую он вряд ли замечал…
— А что он делает в Рождество? — бодро спросила ее мама.
Энджи пожала плечами:
— То же, что всегда. Проводит его со своей семьей в Тоскане.
— В их замке?
— Да, мам. В замке. Они все готовятся к свадьбе — его сестра выходит замуж за герцога.
— О, Энджелина! — вздохнула ее мать. — Прямо какая-то волшебная сказка…
«Так и есть», — мрачно подумала Энджи. И все оказалось так же иллюзорно, как в любой другой сказке.
Энджи подумала о возвращении на работу, пристально разглядывая свое безликое отражение в зеркале и стараясь не вспоминать о том, как умопомрачительно выглядела в том праздничном платье. Впервые в жизни она увидела, что одежда способна совершенно преобразить человека. Может сделать так, чтобы в глазах мужчины появилось выражение неприкрытого вожделения…
Она, конечно, в силах убрать это алое платье подальше в шкаф, поклявшись никогда больше его не надевать. В обычной жизни Энджи никогда ничем не выделялась, и никто ее не замечал. Так было всегда. Но теперь… Жить так, как раньше, она больше не хотела.
Конечно, ей не по силам в мгновение ока сменить весь свой гардероб, но разве она не могла освежить его с помощью нескольких тщательно подобранных аксессуаров, купленных на рождественских распродажах?
Оказавшись в огромном универмаге на Оксфорд-стрит, Энджи перебирала тонкие, как паутинка, шали. Поднеся ярко-красную шаль к своему лицу, она решила, что, похоже, жизнеутверждающие цвета идут ей гораздо больше, чем привычные бежевые и серо-коричневые тона.
Она купила широкий коричневый кожаный пояс, который стягивал ее талию, делая ее невероятно тонкой, и еще один — блестящий, черного цвета. И изумрудно-зеленый бархатный шарф, подчеркивающий зеленые крапинки в ее ореховых глазах. А еще мягкие кожаные сапоги и черные туфельки на высоком каблуке. Яркие бусы стоили совсем немного, но придавали любому платью совершенно иной вид. По крайней мере, так утверждала любезная продавщица из отдела бижутерии.
И вот теперь, когда Энджи пойдет на новую работу, коллеги не будут считать ее бесцветной скучной личностью, которую никто не замечает. Они воспримут ее как яркую энергичную Энджи, носящую на запястьях множество звенящих браслетов.
Но самое большое удовольствие Энджи приберегла напоследок — с дерзким видом вошла в парикмахерскую.
— Вы можете меня подстричь? — спросила она.
— Вы имеете в виду какую-то определенную прическу? — спросил мастер.
— Что-нибудь лирическое, — сказала Энджи, слегка покраснев, — но не очень растрепанное.
Энджи показалось, что ее новая прическа, и новые сапоги, и пояс должны послужить ей какой-то ширмой, за которой она могла спрятаться. И хотя она и нервничала, когда вышла на работу после рождественских праздников, тем не менее, знала, что выглядит по-новому — яркой и живой.
