Джерри Уандер - Восхождение звезды
Тот был погружен в раздумья, отнюдь не веселые.
— Знаешь, я не уверен, правильное ли решение принял, — вдруг сказал он, потирая пальцами глубокую складку, залегшую между бровями.
— Почему?
— Не то чтобы разочаровался в актерской профессии, нет! Просто мне стало неинтересно.
— Ну да! Ну да!.. Надоело быть марионеткой в чужих руках? Предпочитаешь командовать и повелевать сам?
— Ты говоришь так, будто режиссер — надсмотрщик за рабами, — возразил Шарон.
— Ты, во всяком случае, на него похож, — с вызовом бросила Барбара. — Или я не права?
Шарон покачал головой.
— Только отчасти. Я жесток в требованиях и устанавливаю высокие стандарты как для себя, так и для людей, с которыми работаю. Вот почему кнут иногда применяется, но только если есть необходимость. Актерскую братию стоит лишь распустить — и все расползется по швам. Надо сразу дать почувствовать хозяйскую руку. По отношению к конечной цели, результату это выгодней.
Режиссером быть выгодней и чисто материально, не без злорадства подумала Барбара. Платят больше, особенно в кино. Теперь же он заработает вдвойне и как режиссер, и как актер.
— Не лицемерь, будто ты сомневаешься, правильно ли поступаешь, решившись сниматься вместо Роя.
На лице Шарона дернулся мускул. Он принял вызов.
— Суди как хочешь, но, избавляя тебя от работы со Стоннелом, я оказываю тебе добрую услугу, так сказать, другого плана, — заметил Айк, как будто хотел взять своего рода реванш.
— В чем же она заключается?
— Тебе не придется близко с ним общаться.
— В каком смысле?
— Ну, например, водить компанию с ним и его закадычными дружками, что обычно сопровождается выпивкой до третьих петухов, часами просиживать в гримерной Роя, выслушивая льстивые похвалы твоим женским прелестям, или даже спать с ним.
— Спать? — возмутилась Барбара. — Однажды мое поведение было более чем легкомысленным… но мне тогда едва исполнилось восемнадцать!..
— Хорошее начало фразы, — вставил игриво Шарон.
— И ты думаешь, все эти годы я продолжала в том же духе и меня можно поставить в один ряд с дешевками-потаскушками из окружения Роя?
— Ничего я не думаю, — спокойно ответил он. — Но до тебя должны были дойти слухи, что парень считает само собой разумеющимся затащить в постель актрису-партнершу, не говоря уже о смазливеньких девицах из массовки.
— Да ему даже пальцем не удалось бы меня коснуться! — воскликнула Барбара.
Шарон медленно поднял на нее глаза.
— Как и мне, — тихо произнес он. — В пору, когда ты была еще девственницей…
Глава 3
Горячая краска залила лицо Барбары. Семи прошедших лет как не бывало. В памяти всплыл отель «Бурбон», номер люкс и она сама, сидящая на коленях Айка. Боже, как бесстыден был ее флирт! Как ласкала она завитки волос на его груди и всем телом льнула к нему, безотчетно подчиняясь горевшему в ней желанию.
Даже сейчас при воспоминании об этом все внутри отозвалось сладостной болью, а соски под тонкой шелковой блузкой сразу напряглись… Барбара невольно подобралась, только бы Шарон не заметил!
— Почему ты так уверен, что я была девственницей? — не без вызова спросила она, пытаясь заставить Айка реагировать на слова, а не на туго натянувшуюся блузку.
— Тебя выдавала собственная аура, за которой угадывалась чистота, застенчивость, стыдливость, сохранившиеся, к моему удивлению… — Айк помедлил, — до сих пор, несмотря на слухи, докатывавшиеся до меня, о твоем романе с Полем Мелье, да и на все остальные.
Насчет ауры пусть думает что хочет, остальное же она не прочь и прояснить.
— Да, у меня были приятели, как и у большинства девушек моего возраста. Не будь я актрисой и дочерью известного человека, моя личная жизнь вряд ли стала бы достоянием прессы. К тому же в ней не было и сотой доли того, о чем судачили… К моему великому огорчению, — хмуро добавила Барбара, — репутация отца сослужила мне не очень… добрую службу.
В глазах Шарона появилось лукавое выражение.
— Ты не такая искательница сексуальных приключений, как он?
— Нет! В этом мы с ним не похожи.
— А мне казалось ты оправдываешь его во всем и грудью защищаешь, даже если…
— Трудно защищать человека, который был трижды женат и имел многочисленных любовниц, — отрывисто возразила она.
— Ты считаешь, Анджей перестарался в своих романтических исканиях?..
Ее взгляд приобрел остроту бритвы. Когда журналисты выжимали из Барбары семейные сведения, она всегда взъерошивалась.
— Давай кончим эту тему. Развивать ее ни к чему. Лучше скажи, как ты сформулировал отставку Стоннела? Сообщил, что не видишь его в главной роли, или выложил начистоту свое мнение насчет его актерских дарований? Неужели он сдался без борьбы?
— А никакой борьбы не было, — спокойно ответил Шарон. — Он ведь не такой уж и дурак. Поразмыслив, сам догадался, что в сугубо психологической роли может провалиться. Вот и дал задний ход! Наш продюсер Сэм Харрис обалдел от ярости, я же вздохнул с облегчением. Правда, в тот момент я не подозревал, что мне придется тряхнуть стариной и играть самому…
Шарон помолчал, закурил, затянулся дымком, потом продолжил:
— Я три дня не спал, мучился, пока не понял, что у Барбары Молик и Айка Шарона в главных ролях все получится прекрасно.
— Откуда такая уверенность? — недоуменно взмахнула ресницами Барбара. — Одного внешнего контраста в нашем облике, согласись, недостаточно.
Шарон усмехнулся.
— Есть нечто более существенное… Между нами существует сексуальное притяжение.
Зачем он это говорит? Может, Айк все-таки заметил, как ее соски оттопырили блузку, и понял, что с ней происходит?
— Нет никакого притяжения! — вспыхнула она.
— Разве нет?
— Нет!
Айк пожал плечами.
— Ну ладно, можно изменить формулировку на более точную — потому что между нами было сексуальное притяжение.
Барбара схватила кофейную чашку, стараясь скрыть дрожь пальцев. Айк задумчиво курил, не обращая на нее внимания. Я бы внесла еще одну поправку в формулировку, смятенно подумала она. Притяжение было только с одной стороны — с моей! Он относился ко мне с симпатией, интересом, ему льстило восхищение в моих глазах, обожание, которого я не скрывала… Но разве он пошел навстречу, когда я была готова без оглядки, до конца ему отдаться? Я не вызвала в нем чисто мужского возбуждения, когда уже не владеют собой. А он владел, владел! Так пусть не говорит о каком-то там взаимном притяжении… Только дурацкая гордость мешала сейчас Барбаре сказать об этом в открытую.
