Рене Маори - Любовь и ревность. Хроники
Покурив, Ленка неожиданно уселась на спинку скамейки, рядом с Мишей. Тот настороженно покосился на девушку, но промолчал. Ленка сама начала разговор:
– Масяня, а ты знаешь, где твоя Катя сейчас? – «твоя Катя» было выделено интонацией, и Миша насторожился.
– Собиралась сегодня выйти…
– Вышла уже!
– Ну, и где она? – Миша беспокойно закрутил головой. Двор был почти пуст, только одинокая мамаша возилась с карапузом возле металлической горки.
– А она с Серым в колясочную пошла! Сама позвала, поговорить ей понадобилось…, – по тону было видно, Ленке такой интерес Кати к ее парню был крайне неприятен. Она не сомневалась ни секунды, что Серый переметнется к Кате при малейшей возможности, а потому заметно нервничала.
Катя никогда не проявляла интереса к мальчикам из их компании, что ее подружек вполне устраивало. Ей часто случалось быть посвященной в девичьи сердечные секреты, она охотно обсуждала с подружками их симпатии и маленькие тайны, но в свою личную жизнь не посвящала. То, что она есть, понятно было уже по тому, что далеко не все вечера она проводила во дворе, приходя домой после одиннадцати. Повода уединяться ей с Серым в колясочной Миша не видел, тем более, что место это было весьма знаковое для их компании. Пустая пыльная комната в угловом подъезде, закрытая на сломанный висячий замок, использовалась подростками для «свиданий». Сам Миша никогда там не был, но знал, что парни ходили туда с девчонками целоваться. И не только…
– Чего они там… Давно? – неприятный холодок забродил у Миши где-то в районе солнечного сплетения. Серый был блудлив и болтлив, неизвестно, что больше. По его словам выходило, что он «имел» всех девчонок от двенадцати до двадцати, которых только знал.
– Я уже покурить успела, а вот чего они там, уж не знаю… Сходи сам, да посмотри! – Лена с надеждой взглянула на Масяню, он хоть и чморик, но все равно пацан, какой-никакой. Словно подчиняясь полученной команде, Миша с рассеянным видом слез со скамейки и двинулся к подъезду.
Ветхая дверь колясочной оказалась закрытой изнутри. Миша несколько раз дернул за болтающуюся ручку, что-то грохнуло внутри, и дверь подалась нажиму. Внутри было холодно и сумеречно – грязное окно почти не пропускало тусклый вечерний свет. Пахло пылью и сигаретным дымом. Было тихо и пусто.
– Катя, Серый, вы где? – севшим от волнения голосом спросил Миша.
– Бля! Масяня! Какого… ты ломишься?! – Из-за шкафа, только что замеченного Мишей, появился темный силуэт. Серый.
– Мы думали дворник или, вообще, менты…
– А я тебе что говорила? – там же, за шкафом, нашлась и Катя, – Ходит за мной, как телок…
Серега Соломин, по кличке Серый (а оказывается еще и Сирый), семнадцати с половиной лет, студент строительного техникума и вожак дворовых подростков. Он не отличался особой силой или умением махать кулаками. Был он нагловат, напорист, жесток с теми, кто послабее, и очень учтив со старшими парнями. Поскольку все его сверстники либо «ушли во взрослую жизнь», или вращались в более взрослых компаниях, Сергей «остался» верховодить подростками. Свой авторитет он поддерживал железной рукой террора и запугивания, намекая мальчишкам (да и девчонкам) на свое участие в местной ОПГ. Вот и сейчас он наскочил на съежившегося подростка и от души врезал ему по уху. Зажав рукой «загоревшее» ухо, Миша заскулил:
– Да я просто тебя искал, Замок тебе велел какие-то посылки ему прислать…, – он намеренно начал с клички поселкового авторитета, чтобы придать важность своему визиту.
– Да, пошел он! – небрежно отмахнулся Серый, но тут же уточнил, – А ты где Замка-то встретил, в поселок, что ли таскался?
– Жареного с пацанами на рынке видел, днем…, – он хотел еще и про отобранные у него деньги сказать, но вспомнив про Катю, решил жалобу отложить на потом.
– Наглеют… А чего сюда приперся? Потом нельзя было сказать?
– Я ж не знаю ваших дел, вдруг срочно. – Миша решил немного польстить Серому, намекая на его «дела» с криминальными авторитетами. Лесть упала на благодатную почву. Парень важно хмыкнул, достал сигарету и, усевшись на грязный подоконник, закурил. В свете огонька зажигалки он увидел Масяню, мнущегося посреди колясочной, и Катю, терпеливо ждущую, когда этот самый Масяня уберется. Вспомнив разговор, который состоялся у них с Катей накануне прихода подростка, Серега несколько мгновений пристально рассматривал Масяню. Потом, приняв какое-то решение, подошел к пареньку вплотную. Был он примерно на полголовы выше Миши, поэтому слегка наклонил голову, чтобы смотреть ему прямо в глаза.
– Ладно, если пришел, оставайся! – Масяня втянул голову в плечи и сморщился от табачного дыма, выдохнутого ему прямо в лицо.
– Эмм…, – хотела возразить Катя, но Серый махнул ей рукой и, кажется, она увидела этот жест.
– У нас с Катей, сам видишь, здесь свидание, а ты у нас побудешь подсвечником, для создания романтической обстановки. Зажигалка есть?
– Есть, – выдавил из себя Миша. Присутствовать на свидании Кати с кем-либо ему, определенно, не хотелось. Тем более, с Серым.
– Доставай и зажигай. На, мою еще возьми. И держи их зажженными, пока я не велю потушить. Понял?! Потухнут раньше моей команды – получишь в табло.
Миша послушно зажег зажигалки и выставил их перед собой в согнутых руках. Вид у него был глупый и жалкий. Серый подошел к Кате и на ее немой вопрос в глазах горячо зашептал на ухо:
– Сейчас мы с тобой любовь будем изображать для этого недоумка, при свечах, – он довольно хмыкнул, гордясь своей находчивости, – Он же меня как огня боится, значит, и от тебя отстанет. А нет, так я ему еще и по чану настучу!.
– А любовь, это не слишком? – Кате не очень нравилась эта идея, но она сегодня сама подошла к Сергею с просьбой отвадить Масяню. Его обожание, которое этот слюнтяй не умел скрывать, очень тяготило ее. Неприятны были и подначки компании. Она как-то пыталась объяснить все это самому Масяне, но, похоже, он ее даже не слышал. Глядел на нее с обожанием и улыбался, как даун.
– Ну, давай будем целоваться. Только взасос, по-взрослому, – горячим шепотом предложил Серый. Это «по-взрослому» рассмешило Катю, но целоваться с Серым, даже ради дела не очень хотелось.
– А как это, «изображать»?
– Ну, пообнимаемся, повозимся, поохаем для убедительности…
– Ладно, только ты не увлекайся больно-то, – предупредила Катя.
– Все будет пучком, Катюха! – Выдохнул Сергей ей в ухо, и облапил, прижимая к стене. Всякие производные от своего имени Катя терпеть не могла: Катюша, Катюха, Катенька и т.п. Единственное допущение – Катенок, и то в устах одного единственного человека. Обреченно вздохнув, Катя приготовилась пережить несколько неприятных минут близости, пусть и фиктивной, с этим наглецом и задавакой Серым. Иного средства остудить страсть Масяни она не видела.
