Дэни Синклер - Крутой поворот
— Это был вечер твоей помолвки или нет? Или ты ведешь двойную игру?
Последний вариант обрадовал бы его безмерно.
— Да нет же! Хэдден понимает. — Она заметно нервничала. — И друзья поймут.
Может быть, они и поймут, а Спенсер не понимал ничего.
Вблизи границы штата Пенсильвания он свернул к пустынной заправочной станции. Разыгрался ветер, гнавший над асфальтом сухие листья. Вдали сверкнула молния.
— Куда ты? — спросила она.
— Пойду звонить Хэддену.
— Нет!
— Все будет хорошо. Посиди в машине.
Разумеется, она выпрыгнула из машины и пошла за ним. Он закрылся в обшарпанной телефонной будке, а она прильнула к стеклу. Он вспомнил, что не знает номера. Пришлось открыть дверь.
— Диктуй мне номер.
Она как будто удивилась.
— Ты что, не знаешь его телефона?
Она смотрела в сторону.
— Ничего тебе не скажу.
Спенсер вздохнул, прикрыл дверь и занялся телефонным справочником. Кабина задрожала под порывами ветра. Как ни удивительно, ему удалось найти нужный номер.
Трубку взял официант. Он уверен, что Хэддена-третьего сейчас нельзя беспокоить.
— Это очень важно, — настаивал Спенсер.
— Прошу прощения, сэр, у него гости. Несомненно, празднество еще в разгаре.
— Скажите ему: возникла чрезвычайная ситуация.
Керри напряженно наблюдала за ним, сжимая и разжимая кулаки.
После паузы на другом конце провода сказали:
— Подождите минуту.
Ожидание затянулось так, что Спенсер потерял терпение и был готов повесить трубку, но тут услышал голос:
— Саммертон.
— У меня ваша невеста. Нам нужно прийти к соглашению.
Снова пауза.
— Кто говорит?
Спенсер сильнее сжал трубку.
— Я же вам сказал: тот, у кого находится ваша невеста.
До него донесся смешок.
— Артур, это ты? Шут гороховый! Ты когда возвращаешься?
— Нет, это не…
— Ты, дружище, неудачное время выбрал. У меня полно гостей. Я позвоню тебе утром. Вместе пообедаем. А лучше приезжай прямо сейчас. Мы будем гулять всю ночь.
— Это не Артур!
— Извини, Артур, я должен бежать. Утром созвонимся.
Короткие гудки.
Спенсер стоял ошеломленный. Затем достал еще один двадцатипятицентовик и набрал номер. Занято.
Керри постучала в стекло.
— Что такое? Что он сказал?
Спенсер открыл дверь.
— Положил трубку.
— А ты ему что сказал?
— Ты разве не слышала?
Он направился к машине. Керри семенила рядом. Он взглянул на небо: скоро их накроет гроза.
— Ты говорил слишком тихо.
Спенсер махнул рукой.
— Ты мало потеряла. Я сказал ему, что нам нужно договориться. Он принял меня за какого-то Артура. Он позвонит мне утром, и мы с ним пообедаем.
— Это не смешно.
— Без тебя знаю.
Он открыл перед ней дверцу, она скользнула внутрь и с нетерпением повернулась к водительскому месту.
— Что теперь?
Усталость заползла в него, как вор, роль которого он играл. Спенсер утрачивал энергию, способность думать.
— Едем в тот дом. У меня голова идет кругом.
— Вези меня домой.
Спенсер покачал головой.
— Не сегодня. Единственное, что я могу сделать, — отвезти тебя на озеро.
— Не хочу я на это озеро. Я сама могу сесть за руль.
— Нет.
Ему захотелось послать свой нелепый план ко всем чертям.
— Почему?
— У меня нет сил с тобой спорить.
— Хорошо, тогда пусти меня за руль. Я не желаю проводить с тобой ночь.
В ее глазах отражались огоньки приборной доски.
— Боишься? — спросил Спенсер.
— Да, — сердито ответила она. — Боюсь, что буду вынуждена задушить тебя.
Он едва не рассмеялся.
— Не волнуйся. Там две спальни. Я запру свою дверь.
Он выехал на узкую аллею, ведущую к дому. Хорошо бы оказалось, что в прошлый раз он оставил здесь какую-нибудь одежду. Появиться утром перед Хэдденом в визитке было бы неуместно: это потребует объяснений, которых он дать не может.
Фары осветили вначале озеро, а затем и сам коттедж, заставив дерево и стекло вспыхнуть магическим светом. В облике темного леса было что-то зловещее, и место выглядело более уединенным, чем было на самом деле. Спенсеру показалось, что до него донесся отдаленный раскат грома.
— Славный дом, — заметила она. — Разве он может принадлежать взломщику?
— А кто сказал, что он мой?
Она резко повернулась к нему.
— Послушай меня. Может быть, вламываться в чужие дома — твоя профессия, но никак не моя. Мы сюда не полезем, понял?
Ее агрессивное беспокойство развеселило его, хотя и усилило чувство вины. Ему уже порядком надоело лгать.
— Ничего страшного, — отозвался он. — Хозяйка этого дома — моя бабушка. У меня есть ключ.
— А-а. — Она взглянула на коттедж — и снова на Спенсера. — Но я хочу домой.
Ему вспомнилась собственная квартира, где его ждала просторная кровать.
— Я тоже. Но здесь безопаснее. Это только на одну ночь. Обещаю.
На ее лице появилось беспомощное выражение, которое ему не понравилось. Существовал единственный способ избавиться от него. Спенсер наклонился к ней, чтобы дать ей возможность осознать его намерения.
Ему пришлось заглушить голос совести, который твердил, что этого делать нельзя. С одной стороны — воспоминание о вкусе ее губ, с другой — моральные преграды. Один только раз, но он должен опять ощутить этот вкус. Она как наркотик. После первой дозы требуются новые.
Глаза ее расширились, в лице промелькнула настороженность, но она не отодвинулась. Другого знака согласия Спенсеру не требовалось. Его губы нашли ее губы.
Бренна знала, что так не должно быть. Она должна отпрянуть. А вместо этого она вцепилась в его плечи. Этот поцелуй не был похож на властный, захватывающий поцелуй в спальне Хэддена. Здесь царствовала нежность, невообразимая нежность.
Как только он прикоснулся к ней, о сопротивлении не могло быть и речи. Его руки обвили ее, прижали к груди, и разумные мысли растворились в вечернем воздухе.
Его прикосновение разбудило в ней нечто, способное перерасти в жестокий лесной пожар. Она услышала дрожащий стон и не могла поверить, что вырывается он из ее собственной груди.
Сильные, уверенные мужские руки гладили ее по спине, язык вызывал на бой, не позволяя ее губам сомкнуться. А Бренна уже разгоралась — все жарче и жарче…
Горячее, жадное желание растапливало ее. Она потеряла себя в океане ощущений. Его пальцы ерошили ее волосы, рука обхватила шею — твердо, властно и в то же время необыкновенно чувственно.
А то, что проделывали его губы, мало было назвать поцелуями. Она принадлежала ему. И ей было хорошо.
