Лиз Филдинг - Убежим вместе!
– Вам с молоком или с сахаром? – спросила Эмми, упорно глядя на свои руки. Ей наконец удалось справиться с дрожью в пальцах, и она тяжело бухнула на поднос заварочный чайник.
– С молоком. Спасибо. А вы разве не будете чай?
– Только не перед сном.
– Хорошо. Спальня в вашем распоряжении, – сказал он. – Идемте, я покажу.
– Спальня? – удивленно спросила Эмми, оглядывая комнату с белыми стенами и огромной кроватью, застеленной черным покрывалом. – А другой комнаты у вас нет?
– Есть, но там нет кровати. Раньше такой необходимости не возникало. Этому она могла поверить.
– А где будете спать вы? Он только пожал плечами:
– Устроюсь на диване.
– Да? – нерешительно произнесла она. – Но, Броди, эта кровать такая огромная. Если у вас есть диванный валик, мы могли бы спать на ней вдвоем, – предложила Эмми, не в силах удержаться от искушения взять реванш за то, что он уже дважды заставлял ее краснеть.
Посмотрев ему в глаза, Эмми поняла – но слишком поздно, – что лучше было промолчать. В глазах Броди сверкнул гнев и что-то еще – гораздо более угрожающее. Опять она сделала большую глупость. И на сей раз не знала, как выйти из положения. Броди медленно приближался к ней.
– Спать вдвоем?
Эмми сделала шаг назад, потом еще один и вдруг остановилась. Отступать не в ее привычках. Но и оставаться на месте боязно: в голосе Броди звучала такая сталь, которая могла бы разрезать и стекло. Эмми поспешно предложила:
– Давайте, как в средние века. Тогда посреди постели клали меч.
– Меч? Но это же очень опасно…
– Вы не понимаете. Броди. Это было символом. Настоящий рыцарь не нарушал границу, даже если меч был в ножнах.
– Я уже говорил вам, Эмми. Я не рыцарь. – Он снова шагнул к ней. – Но у меня есть идея. Может быть, пара подушек решит проблему?
– Нет, Броди, – поспешно произнесла она, выставляя вперед ладонь. – Я пошутила….
Ее ладонь уперлась в широкую мускулистую грудь, тепло сильного мужского тела прошло через руку, и Эмми почувствовала, что ее охватил какой-то неведомый огонь. Пальцы сжались в кулак, захватив ткань футболки.
– Пошутили? – мягко повторил Том. На мгновение Эмми показалось, что еще можно спастись, и она открыла рот, чтобы подтвердить свои слова. Но в этот момент он тыльной стороной ладони небрежно провел по ее шее и подбородку незримую, но обжигающую полосу. Все тело девушки затрепетало, и она приподняла голову. Он коснулся большим пальцем ее нижней губы. Как тогда, в машине, когда Эмми показалось, что он хочет поцеловать ее. И внезапно ей до смерти, больше всего на свете захотелось, чтобы он это сделал. Заметив в его глазах отражение собственного желания, Эмеральда Карлайзл задрожала.
– Так в чем же была шутка, Эмми? – наконец спросил он, но голос его уже не был режущим, словно металл, а скорее обволакивающим, как туман.
Броди понимал, что своим предложением она хотела просто поддразнить его, и решил ответить ей тем же, не более. Но легкая дрожь ее губ, когда он коснулся их пальцем, показалась ему настоящим землетрясением, и в следующий миг все на свете потеряло значение.
Только теперь Том Броди внезапно осознал, что он хотел сделать, когда в первый раз увидел Эмеральду Карлайзл спускающейся по водосточной трубе.
Слишком поздно Эмми поняла, что совершила серьезную ошибку, остановившись. Теперь бежать было некуда, а если бы даже и было куда, она все равно оказалась пленницей в сильнейшем магнетическом поле, исходившем от Броди. А он тем временем медленно склонял к ней голову, пока их губы не оказались на одном уровне.
Поцелуй начался с прикосновения, легкого как пух, потом его нежные, ласкающие губы накрыли ее рот и начали необыкновенную, сладострастную игру, от которой все мысли о сопротивлении исчезли. Губы Эмми приоткрылись, и его язык проник меж ее зубов. Больше не в силах противиться, она свободной рукой обняла его за шею.
Еще мгновение Броди впитывал сладость ее мягких губ, запах кожи и волос, разметавшихся по щекам. Его рука, сначала гладившая ее подбородок, теперь скользнула на затылок и зарылась в густые кудри. Другая рука обвила ее талию и прижала Эмми к, его напрягшемуся от желания телу. И в этот момент, когда вокруг них даже воздух замер от напряжения, он понял, что Эмеральда Карлайзл готова? отдаться ему.
Когда он внезапно отстранился, Эмми тихонько и протестующе застонала, и на мгновение Броди был готов послать ко всем чертям и Джералда Карлайзла, и свою совесть, и, очень возможно, свою карьеру. И только твердая уверенность, что она просто валяет дурака, остановила его.
Броди поднял голову и – опять свысока – посмотрел на: нее.
– Вот каким чувством юмора вы обладаете, Эмми. И неплохо умеете сбить с толку, но, поскольку ваш паспорт прочно заперт в моем сейфе, ваша жертва была бы бесполезной. – Он отступил на шаг, на безопасное расстояние. – Вы не забыли, что смертельно жаждете скорее выйти за Кита Фэрфакса? Или этот брак – просто очередная попытка пойти наперекор отцу? Я предпочел бы узнать это сейчас, потому что не хотел бы делать что-нибудь…
–..безнадежное, – закончила за него Эмеральда слегка надтреснутым голосом. Его лицо выражало сомнение. А кто в этом виноват? – спросила она себя. Черт бы побрал Холлингворта, которого именно сейчас понесло в Шотландию. С ним у нее не было бы таких проблем. – Я намерена выйти замуж за Кита, и как можно скорее! – воскликнула она с гораздо большим чувством, чем следовало, чтобы убедить Броди в своей искренности. – И вы ничего не сможете сделать, чтобы мне помешать.
– Неужели? – Он снова протянул руку и коснулся кончиками пальцев ее губ. Его пальцы были такими прохладными, пахли дорогим мылом и еще чем-то, что было свойственно только ему. – Я, можете мне поверить, намерен попробовать. Во что бы то ни стало.
Броди перегнулся через ночной столик и отключил телефон. Выпрямившись, он заметил улыбку, скользнувшую по ее лицу. Решила, что он отключает телефон, чтобы она никуда не смогла позвонить, и что ему ничего не известно о ее звонке из кухни. Что ж, неплохо.
Но Броди не хотел, чтобы она подслушивала его собственные разговоры, так как собирался кое-кому позвонить по аппарату, стоящему на кухне. Он медленно обмотал шнур вокруг телефона и вместе с ним направился к выходу.
– Спокойной ночи, Эмми. Приятных снов, – сказал он, решительно закрывая за собой дверь.
Эмми стиснула зубы и до боли сжала руки в кулаки. Ее грудь потряс долгий дрожащий вздох. Потом она огромным усилием воли заставила себя расслабиться и стряхнуть невыносимое напряжение – в конце концов, никого за это винить, кроме себя, она не могла.
В сложившейся ситуации заигрывать с Броди было делом непростительным. И невероятно глупым. Если бы он только заподозрил, какую она преследовала цель, игра была бы окончена прежде, чем началась.
