Харриет Гилберт - Долгожданное признание
— Нечего вести себя как напуганная девственница! — сухо проговорил он. — Тебе нужно как можно скорее залезть в горячую воду. Или ты сама снимешь платье, или это сделаю я!
Тут наконец она вышла из оцепенения и, торопясь доказать, что в состоянии раздеться самостоятельно, совершенно запуталась в мелких пуговицах промокшего платья. Тут же ее руки были отодвинуты в сторону, и длинные загорелые пальцы сделали эту работу за нее.
— Ксавье, пожалуйста!
— Некогда жеманиться, — нетерпеливо прервал он. Быстро подхватил подол, стянул платье и отшвырнул его в сторону. Затем наклонился, чтобы снять с нее промокшие шлепающие туфли.
— Это, наверное, первый и последний раз, когда сам Ксавье опускается на колени перед женщиной! — сказала она вроде бы про себя, с трудом подавляя истерический смех. И тут же страшно смутилась, услышав ответный смешок. Она произнесла эти слова вслух?
— Не совсем так, моя дорогая Луиза. Но должен признать, что я давненько этого не делал! — усмехнулся он, поднимаясь.
Стоя перед ним лишь в кружевном бюстгальтере и трусиках, Луиза недоумевала, почему ей так холодно? Под взглядом Ксавье ее обдало жаром, казалось, пламя вспыхивает в каждой ее клеточке, каждой жилке.
— Не надо… то есть, я хочу сказать, что сама могу снять остальное.
— Ну да, разумеется, — промурлыкал он, выходя. — Но у тебя в распоряжении всего одна минута. Иначе, можешь быть уверена, я сам стяну с тебя эти кружевные лоскутки и самолично запихну тебя в ванну!
Глава 5
Погрузившись в теплую ароматную воду. Луиза чуть не застонала от наслаждения, чувствуя, как к ней возвращается жизнь. Через несколько минут она уже была в состоянии более или менее нормально соображать и поняла, что вела себя не очень-то любезно, а то и просто грубо.
Открылась дверь, и вернулся Ксавье, не обративший ни малейшего внимания на ее возмущенный крик. Луиза поспешно нырнула в пенистую воду. Ксавье лишь удивленно поднял черную бровь.
— Луиза, дорогая, не надо так нервничать, — протянул он, явно забавляясь ситуацией. — Как ты догадываешься, мне приходилось видеть обнаженное женское тело.
— Но не это тело! — парировала она, чувствуя, как от гнева и смущения вспыхнули щеки.
— Совершенно справедливо. Но уверяю тебя, с нетерпением жду, когда мы сможем узнать друг друга лучше. Как бы это точнее выразиться, сможем сблизиться.
— Убирайся вон! Исчезни!
Последовал издевательский смешок, но все же он повернулся и вышел.
Ужасный человек! Его поразительное высокомерие может вывести из себя и святого! Однако она явилась сюда, как гром среди ясного неба. А если вспомнить их вчерашнюю бурную стычку, то нельзя не признать, что он проявил к ней внимание и заботу. Она просто обязана поблагодарить его.
К сожалению, она утратила не только хорошие манеры, с отчаянием думала Луиза. С момента приезда на этот остров она сама не своя, и главное, совершенно не в состоянии трезво мыслить.
Но лишь теперь, лежа в этой огромной ванне, чувствуя, как нежит ее тело теплая, душистая вода, Луиза поняла истинную причину своего состояния. Его виновник Ксавье!
Это открытие несколько смутило ее, однако оно, по крайней мере, хоть что-то объяснило. Действительно, стоило оказаться вблизи этого высокого энергичного человека, как она полностью теряла самоконтроль, начинала нервничать и теряться.
Как ни трудно, но придется признать жестокую правду: она, бедная дурочка, совершенно потеряла голову из-за этого ужасного типа — Ксавье д'Эрлангера, графа Чинарези. Но неужели возможно по уши влюбиться в человека после двухдневного короткого знакомства? Мысль казалась совершенно дикой!
Луиза жалобно застонала. Никогда прежде она не испытывала ничего подобного. Но даже при полном отсутствии опыта ясно, что она влюбилась в человека, в которого никак нельзя было влюбляться! Высокомерный, заносчивый, деспотичный тип!
Но тяжелее всего была мысль о том, что она не единственная женщина, которая испытывает к этому человеку такое безумное, такое безрассудное влечение. Наверняка десятки женщин стали жертвой его красоты и богатства. Не говоря уже об обаянии, которому совершенно невозможно сопротивляться.
Но ведь прошло всего лишь два дня, а она уже попала в такую переделку. Может быть, удастся так же быстро отделаться от этого чувства? Как она была не права в своем язвительно-сердитом отношении к Джеймсу. Теперь его короткая связь с Марией-Терезой казалась вполне объяснимой.
Она с грустью вспоминала слова брата о том, что танцевать танго можно только вдвоем. Несмотря на полное отсутствие опыта в сердечных делах, она все же понимала, что одностороннее чувство — каким бы сильным оно ни было — постепенно гаснет и умирает, если не встречает взаимности. Ксавье вряд ли испытывает к ней те же чувства, и она должна сделать все возможное, чтобы подавить в себе это совершенно безнадежное и неразумное увлечение.
Громкий стук в дверь прервал ее печальные размышления.
— У тебя все в порядке? — послышался голос Ксавье.
— Да, да, все хорошо, — поспешно откликнулась она, боясь, что он опять ворвется в ванную. — Еще одну секундочку — только вымою волосы, — добавила она, изо всех сил стараясь заставить звучать голос весело и беззаботно.
Когда она наконец собралась выйти из ванной, то обнаружила, что Ксавье унес ее промокшую одежду. Единственное, что она могла набросить на себя, был ярко-синий купальный халат хозяина, висевший около двери. Она надела его и вдруг почувствовала страшную слабость. Увидев в зеркале вспыхнувшие румянцем щеки, тут же состроила себе гримасу.
Необходимо отделаться от этого жалкого вида! В конце концов, это всего лишь его купальный халат! Если она временно и попала в путы безнадежной и безрассудной любви, это еще не конец света.
Хорошенько отчитав себя и ополоснув лицо холодной водой, Луиза осторожно приоткрыла дверь. С трудом припоминая расположение дома, неуверенно пошла в сторону комнаты, оказавшейся просторной гардеробной, затем миновала высокую мраморную арку и оказалась в другой, мягко освещенной комнате. Она на секунду замерла, пораженная величиной и роскошным убранством спальни. В полном изумлении рассматривала чудовищных размеров кровать с пологом. На высоких деревянных столбиках покоился свод прекрасного чугунного литья, верхушка которого была украшена пышным султаном из страусовых перьев. Золотые и пурпурные перья подчеркивали особую, эксцентричную роскошь пурпурного полога, богато расшитого золотыми нитями.
— Ага, вот и ты наконец!
Услышав голос Ксавье, она чуть не подпрыгнула от неожиданности. Резко обернулась и увидела, что он кладет книгу на журнальный столик и поднимается с мягкого кресла.
