Сеймур Элстин - Любовь в виноградниках
Тогда ей было четырнадцать лет, и она была безумно влюблена. Тони казался ей воплощением идеала. К несчастью, он был старше на пять лет и видел в ней только робкую застенчивую худышку, знакомую с раннего детства. У нее не было никаких шансов по сравнению с искушенными девицами, которые настойчиво преследовали его в старших классах и в колледже. Но в день, когда умерла бабушка Тони, многое изменилось.
После смерти матери Тони заботилась о нем бабушка, Хуанита Голардо. Все знали, что, когда его отец вернулся из Европы с новой, не совсем удачно выбранной женой и пасынком, бабушка осталась единственной поддержкой для Тони. И ее смерть была для него сильным ударом.
Дня через два после похорон Мэри увидела Тони, который сидел на берегу пруда, на низко свисающей ветке дуба, обхватив голову руками. С разрывающимся от сострадания сердцем девочка тихо села рядом, почти касаясь его. Когда он встревоженно поднял голову, она осторожно положила свою тонкую ручку на его широкое плечо и прошептала:
— Мне… мне так жаль, Тони.
Она хотела только утешить его, и ей показалось вполне естественным, что он притянул ее к себе и крепко обнял. Когда он откинул голову с застывшим от горя лицом, таким молодым и красивым, и сказал: «Она была единственным человеком на свете, кто действительно любил меня», Мэри забыла о своей робости и стыдливости. Она порывисто обняла его за шею и быстро проговорила:
— Я так люблю тебя, Тони.
И, повинуясь импульсу, она поцеловала его со всем пылом юности, на какой была способна. Она почувствовала его удивление, колебание, но затем он начал отвечать на ее поцелуи, его губы жадно искали ее губ… Она испытывала еще небывалое в жизни наслаждение…
Но все кончилось так же быстро, как и началось. Все еще обнимая его за плечи, Мэри почувствовала, как его тело вдруг напряглось. Пришло осознание происходящего.
Она не успела вымолвить ни слова, как он резко оттолкнул ее и повернулся к ней спиной со словами:
— Проваливай, малышка.
Очнувшись после нахлынувшего воспоминания, Мэри вернулась в настоящее, осознав с испугом, что его поцелуй не утратил своей власти над ней за все эти годы. Может быть, эта власть даже стала сильнее, подумала Мэри, отрываясь от нежного прикосновения его губ. Этот поцелуй был незатейлив и нетребователен, но она чувствовала себя потрясенной и взволнованной, как четырнадцать лет назад.
— Зачем, — нервно кашлянув, начала она, — зачем тебе это понадобилось?
Он улыбнулся и пожал плечами.
— Мне казалось, что момент был вполне подходящий.
Почему-то эта небрежная реплика обидела ее сильнее, чем любая другая возможная его реакция.
— Подходящий? Ты целуешь женщин, руководствуясь только этим? Теперь я понимаю, как ты заслужил свою репутацию.
Тони мгновенно помрачнел.
— Я уже предупреждал, чтобы ты не слишком доверяла каждой сплетне. Кроме того, это был дружеский жест, и ничего более.
Его явное равнодушие снова уязвило ее.
— Я предпочитаю, чтобы больше этого не было.
Она откинулась на стуле, скрестив руки на груди, и добавила:
— Такие вещи меня больше не интересуют, Тони.
Он взглянул на нее с острым любопытством.
— И можешь объяснить почему?
Мэри внезапно охватило чувство неловкости от этого разговора. Она пробормотала:
— Нет. И я думаю, мне больше не стоит пить вина.
— Но почему? — удивился он. — Ты выпила совсем мало. Такое количество никак не могло подействовать. Если только…
Он неуверенно посмотрел на нее.
— Или у тебя какие-то проблемы с алкоголем?
Она слабо улыбнулась.
— Нет. Я просто думаю, мне пора возвращаться на ранчо. У меня там столько дел.
Минуту Тони пристально смотрел на нее, словно пытаясь прочесть ее мысли, затем медленно кивнул.
— Хорошо. Мы продолжим дегустацию в следующий раз.
— Спасибо за вино и за экскурсию. То, что ты здесь сделал, просто удивительно.
Она отступила назад и повернулась к двери.
— Я планирую сделать еще больше, — сказал он, выходя за ней на воздух.
Она остановилась и сурово посмотрела на него.
— Если ты имеешь в виду расширение дела за счет земли моего отца, то я своего мнения не изменила. И я собираюсь помогать ему всеми доступными мне средствами.
Она быстро достала из кошелька ключи от машины и протянула ему.
— Не думаю, что мое положительное мнение о винах Голардо дает мне право пользоваться твоей машиной.
Но Тони убрал руку за спину.
— Я сам предложил тебе эту машину и настаиваю, чтобы ты взяла ее. Может, мы и спорим из-за участка земли, но ведь это не значит, что мы должны вести себя как враги. Думаю, пора уже покончить с враждой между нашими семьями.
— Если ты рассчитываешь, что твои заботы заставят меня передумать…
Тони устало вздохнул.
— Я уже знаю тебя достаточно хорошо, чтобы понимать, что этого не случится. Возьми машину, Мэри.
Однако она все еще колебалась, покусывая губу.
— Ну хорошо. Но только на время, пока я не найду другую.
Она подошла к машине, но, перед тем как сесть за руль, обернулась.
— Да, спасибо тебе, конечно.
То, что эти слова были произнесены как бы между прочим, вскользь, тяготили ее всю обратную дорогу. Но она не могла побороть в себе предчувствия, что ей придется пожалеть о принимаемых от него одолжениях.
Задумчиво нахмурившись, Тони смотрел вслед удалявшейся машине. Кто бы мог подумать, что после всех этих лет Мэри сможет так зажечь его одним поцелуем? И сама она чувствовала то же самое, он был уверен в этом. Тогда, много лет назад, он заставил себя сдержаться, скрыть ответное чувство — она была так юна и неопытна. Теперь же разница в возрасте уже не играла роли, но какой-то инстинкт опять подсказал ему, что надо сдержаться. И он сделал вид, что не придает этому поцелую никакого значения, подавил в себе страстное желание заключить ее в свои объятия, поцеловать по-настоящему… Но, судя по ее поведению, он поступил правильно. Он видел, что Мэри совсем не готова отдаться властному чувству, которое влекло их друг к другу.
За спиной Тони раздались шаги. Он круто повернулся и увидел приближавшуюся Ханну. Губы ее кривила хитроватая усмешка.
— Значит, ты все-таки решил последовать моему совету? Неглупо — одолжить ей свою машину. Но значит ли это, что она согласна повлиять на своего старика?
Это предположение разозлило Тони.
— Это значит, что ей нужна машина, — резко ответил он. — И я не навешиваю ценники на свою помощь.
Ханна удивленно подняла брови.
— Но теперь, когда ее отец в больнице, должна же она видеть, как безнадежны все попытки сохранить ранчо.
