Синда Ричардс - Ночной гость
– Диллон, нас подслушивают! – в отчаянии прошептала Тея.
Но этот наглец лишь улыбнулся в ответ:
– Я бы удивился, будь это не так!
Он шагнул к ней, и Тея едва не сорвалась с места.
– Диллон, все смотрят!
– Ну и пусть, – пожал он плечами.
– Смотреть-то не на что!
– Точно. Но им-то откуда знать? Кстати, тебе нужна моя помощь?
– Да, ты мог бы уйти и оставить меня в покое.
– А вот этого я делать не собираюсь.
Тея была готова придушить его на месте.
– Ты нарочно?
– Но ведь я ничего не делаю. Просто стою и разговариваю с тобой. Мне нравится с тобой разговаривать.
– С каких это пор?
– Всегда нравилось. Тея, если ты не положишь обратно эту луковицу, тебе придется ее купить, – напомнил он ей.
Тея посмотрела на луковицу, затем перевела взгляд на Диллона, но тот уже направился к Флоре и Кэтлин.
– Еще раз привет, крошка, – обратился он к дочери. Кэтлин тотчас протянула к нему пухлую ручку, чтобы угостить печеньем.
– Этого еще не хватало! – прошептала Тея и отвернулась. Колокольчик над дверью снова звякнул – это Диллон наконец вышел из магазина. Но тут Тея столкнулась с совершенно новой проблемой. Она буквально кожей ощутила взгляды устремленных на нее любопытных глаз.
«Ну и пусть таращатся. Что, теперь из-за них не жить?»
– Родди! – позвала она хозяина и с гордо поднятой головой направилась к прилавку, глядя каждому в глаза. – Почта была?
– Была, была. Тебе посылка из Америки.
Что ж, раз уж она угодила в малоприятную ситуацию, так пусть хоть посылка из дома послужит утешением. И Тея осталась стоять у прилавка в ожидании, когда Родди найдет ее, но тот не торопился.
– Родди! – вновь окликнула она старика, напоминая о себе.
– Да? – ответил тот, собираясь завернуть луковицу в бумагу.
– Моя посылка!
Родди недоуменно уставился на покупательницу.
– Ее забрал Диллон, – ответил он.
– Какой еще Диллон? – переспросила Тея.
Флора Макнаб тихо ахнула.
– Камерон, какой же еще, – ответил Родди с лукавой улыбкой.
– С какой стати ты отдал Камерону мою посылку? – строго спросила Тея. Местные агентства новостей снова навострили уши.
– Видишь ли, Тея… – начал Родди. Он явно пытался придумать себе оправдание. – Флора! – с явным облегчением воскликнул Родди, когда его женушка появилась с Кэтлин на руках. – Ты не помнишь, почему я отдал посылку Диллону? – спросил он, как будто в обязанности его супруги входило следить за подобными вещами.
– Да потому, что у тебя нет ни капли здравого смысла, Родди! Я же просила не делать этого. Ты не имеешь права отдавать кому бы то ни было ее почту, если она сама тебя об этом не попросит. Или ты не помнишь, что я сказала?
– Как же, помню, – проворчал Родди. – Все уши прожужжала. Да вот только тогда, когда Диллон прошел уже полдороги отсюда. Тея, ты не волнуйся, Диллон отдаст тебе твою посылку.
– Я не хочу, чтобы Камерон забирал мою почту, – заявила Тея, с трудом сохраняя спокойствие. – И не хочу, чтобы он покупал продукты для меня. Это мое окончательное мнение по данному вопросу, и оно не подлежит обсуждению. Надеюсь, понятно?
Родди и Флора переглянулись. «Я же тебе говорила!» – читалось во взгляде миссис Макнаб.
Тея, подхватив Кэтлин на руки, вышла из магазина, забыв на прилавке луковицу.
– Что я тебе говорил? – раздраженно пробормотал Родди, когда Флора попыталась успокоить его.
«Господи!» – подумала Тея, усаживая дочь на сиденье. Затем села за руль и на мгновение задумалась.
– Что же мне делать? – спросила она вслух и завела машину. Нет, ей срочно надо постараться втолковать Диллону пару простых вещей. Пусть он отец ее дочери, но это еще не значит, что он обязан чинить ей крышу, покупать продукты и забирать ее почту.
– Па-па! – радостно проворковала Кэтлин с заднего сиденья. – Па!
Тея посмотрела в боковое окно. На тротуаре стоял Диллон, и Кэтлин протягивала ему кусочек печенья.
– А вот и папа! – прошептала Тея, выжала сцепление и тронулась с места.
«Трусиха», – укоряла она себя на протяжении всего дня. Ей следовало встретиться с Диллоном лицом к лицу. Ну почему она не потребовала свою посылку? Единственное, на что у нее хватило сил, – это вернуться домой, тем более что действительно надвигался шторм.
Прежде чем окончательно стемнело, она на несколько минут вышла из дому. На губах чувствовалась соль – это ветер нес с моря мелкую, похожую на туман водяную пыль. Но ей не было страшно. За годы, прожитые здесь, Тея насмотрелась на штормы. И все же она была немного обеспокоена и знала почему. Причина – Диллон Камерон. Тея расхаживала по гостиной, пытаясь разобраться в собственной душе. Нет, она не испытывала к Диллону неприязни. Ни сейчас, ни ранее. Если у нее и есть к этому человеку какие-то чувства, то скорее это тревога за него – ведь несмотря на репутацию заядлого сердцееда, Диллон, пожалуй, казался неприкаянным.
Увы, хождение взад-вперед не подействовало. Тея несколько раз заглядывала в детскую, чтобы проверить, как там Кэтлин, но и это мало чем помогло – наоборот, навело на мысль о том, что надо немедленно действовать: неопределенность в их с Диллоном отношениях просто невыносима. И решать проблему надо как можно скорее, пока не начал страдать ребенок.
Тее показалось, что в кухне раздался какой-то звук. Она на цыпочках вышла в коридор. Стучат в заднюю дверь. Тея включила свет. На улице стоял – ну конечно же! – Диллон: весь мокрый, волосы растрепаны ветром, а в руках – в руках злополучная посылка. Тея открыла дверь, однако приглашать позднего визитера в дом не стала.
– Скажи, Тея, я не слишком злоупотреблю твоим гостеприимством, если зайду на минуту? Что-то не хочется снова мокнуть, – поинтересовался он.
– Злоупотребишь, – ответила Тея, но все-таки отошла в сторону, пропуская его внутрь.
– Кэти спит? – поинтересовался Диллон.
Тея с трудом подавила в себе желание еще раз напомнить ему, как правильно произносится имя дочери. Неожиданно ей стало понятно, что придется его терпеть, по крайней мере до тех пор, пока ему не наскучит новоприобретенный статус отца. Наверное, не стоит противоречить. Они и без того уже обменялись не одним обидным словом. Лучше подождать, а там, глядишь, ему приестся разыгрывать из себя любящего папочку. Дети имеют привычку плакать, им надо менять подгузники, к тому же у Кэтлин еще режутся зубки. Пусть попробует на собственной шкуре, что значит быть родителем, решила Тея, а там, смотришь, жизнь войдет в прежнюю колею.
– Тея, ты слышала, что я спросил? Или ты намеренно груба со мной? – спросил Диллон, отрывая ее от размышлений.
Тея обернулась.
– Я не нарочно, – призналась она. – Спит. Она всегда засыпает к семи часам.
