Виктория Лайт - Свадьба Декстера Льюиса
— Вообще я живу во Франции, — пояснила Эми небрежно, словно этот факт не имел никакого значения.
— Так ты француженка? — пролепетала Мерил, сама не своя от восторга. — Из Парижа? Но ты отлично говоришь поанглийски.
— Наполовину француженка, — рассмеялась Эми, которую невероятно забавляла реакция девушки. — Мой отец — ирландец, и я долгое время жила Дублине и Лондоне. Но родом я из Шардени. Это небольшая рыбацкая деревушка неподалеку от Марселя…
Эми рассказывала о своем родном городе, и перед глазами Вайолет вставали восхитительные картины: воздух, пропитанный морем, небольшие рыбацкие лодки, уплывающие каждое утро на промысел, залитые солнцем узкие каменистые улочки, босоногая детвора, с шумом гоняющая мяч по двору, крепкие загорелые девушки, с тревогой ожидающие своих возлюбленных.
Эта Эми Батлер умела рассказывать. Вайолет охватило непреодолимое желание увидеть эти прекрасные места собственными глазами, полежать на золотистом песке, посмотреть на трепетание живой рыбы в плетеной корзине, вдохнуть соленый запах моря, попеть песни под гитару в придорожном трактире, где вечером зажигают свечки на грубо сколоченным столах…
Как она жила до сих пор? Жалкое существование в глухом городишке, всего только и забот, что понаряднее одеться да произвести впечатление получше. Мир мелких интриг и бездумной болтовни, погони за «достойными» женихами и перемывания косточек соседям. Сплошная фальшь везде!
Вайолет стиснула руки. Нет, она ошибается. Есть в ее жизни коечто серьезное. Декстер. Он совсем другой. Настоящий. С ним она бы с радостью разделила красоту мира, о котором рассказывала Эми…
Вайолет вспомнила, что Декстер наотрез отказался ехать во Францию, и приуныла. Как чудесно было бы им вдвоем в скромной гостинице на берегу моря, где ни одна живая душа их не знает. Можно было бы вставать еще до завтрака и гулять по берегу, прислушиваясь к мерному рокоту волн, а потом купаться в прозрачной бодрящей воде…
6
— Ты изумительно рассказываешь, Эми, — вздохнула Вайолет. Ее подруги зачарованно молчали. — Так жаль, что мы выбрали для медового месяца Гавайи, а не юг Франции. Это было бы восхитительно.
— Вы сможете приехать туда в другой раз, — справедливо заметила Эми. — Только я не уверена, что в Шардени будет очень интересно. Чтобы ценить те места, там надо родиться. Туристы редко приезжают к нам.
— Я не сомневаюсь, мне бы там понравилось! — мечтательно воскликнула Вайолет. — Только Декс такой прагматичный, он скорее предпочтет отправиться на какойнибудь новомодный курорт, где можно завязать полезные знакомства.
— Декс? — повторила Эми.
— Это мой жених, Декстер, — пояснила Вайолет. — Считает, что за свои деньги мы должны получать самое лучшее… Ах, прости, я не хотела тебя обидеть.
Вайолет прикусила язык, злясь на себя. Теперь Эми вправе решить, что она отнеслась к ее родным местам с презрением, а ведь она не имела в виду ничего подобного!
— Тебе не за что извиняться, — понимающе усмехнулась Эми. — Конечно, Шардени и Гавайи не сравнимы. Твой жених желает веселиться, а у нас бывает очень скучно. Хотя я знавала когдато одного Декстера, который был без ума от нашей деревушки.
Мечтательные нотки прозвучали в голосе Эми. Глаза Вайолет загорелись. Несомненно, это была романтическая история.
— О, Эми, расскажи поподробнее, — попросила она. — Такое интересное совпадение имен…
Но Эми махнула рукой.
— Это было очень давно, и я уже ничего не помню. Я и так совсем заговорила вас.
— Ты еще ничего не рассказала нам о своих картинах, — напомнила Мерил, но Эми решительно отказалась.
— Я не замолкаю уже десять минут, — сказала она. — Давно пора придумать занятие повеселее, чем слушать мои нудные истории.
Скрепя сердце Вайолет согласилась. Но почемуто ей больше не хотелось рассуждать о нарядах и приглашенных на свадьбу мужчинах. Своим присутствием Эми вносила невольный разлад в их маленькое общество. Привычные темы для разговора казались глупыми и никчемными.
— Давайте петь песни, — как нельзя кстати предложила Элиза.
Единственным ее талантом было умение играть на гитаре, и подруги без зазрения совести использовали ее. Элиза прихватила гитару с собой и решила, что раз все темы для разговора исчерпаны, наступило время для песен.
— Здорово! — обрадовалась Вайолет.
Элиза достала гитару и принялась наигрывать немудреную песенку. Девушки тотчас запели, лишь Эми молчала и хлопала ладошами в такт.
— А почему ты не поешь? — поинтересовалась Мерил, когда с песней было покончено.
— Я не знаю слов.
— А какие песни ты знаешь? — спросила Вайолет. — Скажи, пусть Элиза сыграет.
Ей очень хотелось, чтобы Эми приняла участие в их любимом развлечении.
— Не обращайте на меня внимания, — улыбнулась Эми. — Я знаю очень мало известных американских песен. Например, вот эту…
Она негромко напела. Элиза попыталась сыграть, но после первых аккордов позорно сдалась. Ее мастерства на это явно не хватало.
— А ты не умеешь играть? — спросила Вайолет.
Эми казалась ей воплощением всех возможных достоинств, и «нет» как ответ она не приняла бы.
— Немного.
— Прошу тебя, сыграй нам чтонибудь, — взмолилась Вайолет. — Элиза, отдай Эми гитару.
Просить одну и приказывать другой — как это было похоже на Вайолет Ченнинг. Она инстинктивно знала, какой стиль общения лучше выбрать с тем или иным человеком. Привыкшая к подобному обращению Элиза безропотно протянула инструмент Эми.
— Хорошо. — Эми задумчиво посмотрела вдаль. — Если вы не возражаете, я спою вам одну из своих любимых песен.
Девушки не возражали. Они с горящими глазами следили за Эми и старались не пропустить ни одного ее слова или движения. Эми заиграла, и всем сразу стало понятно, что она настоящий мастер. Гитара, которая в руках Элизы издавала жалкое подобие мелодии, внезапно обрела необыкновенно сочное звучание. Это была очень грустная песня, медленная и плавная, от которой слезы наворачивались на глаза. Смуглые пальцы Эми проворно перебирали гитарные струны; ее руки словно жили отдельной жизнью, сливаясь в единое целое с инструментом.
Эми запела. Вначале тихо и неуверенно, как будто пробуя силы, а потом все смелее. Слова на чужом языке, тягучие, странные, легкой болью отдавались в сердцах девушек. Голос Эми, потрясающе мелодичный, был лишен всякой слащавой приторности или надрыва. Некоторое время Вайолет брала уроки вокала и сразу поняла, что перед ней очень одаренный в музыкальном плане человек. Петь для Эми было также естественно, как для других дышать, и ее слушатели невольно подпадали под обаяние ее выразительного голоса.
