Мэрилин Герр - Сладкое лето
Он посмотрел на нее подозрительно.
– Почему ты думаешь, что это не могут быть объятия и поцелуи?
– О, ты неправильно меня понял, Кайл!
– Разве? – Его лицо просветлело. – Ну и что ты придумала?
– Ну, в общем… Мы… я…
Он взял ее за подбородок:
– Ну, говори же.
– Это Центр природы, Кайл. Нам постоянно не хватает денег и рабочей силы. Там много великолепных экспонатов, которые я бы хотела выставить, но нам нужны для этого полки, ящики, шкафы и…
– Тебе нужен парень с руками?
– Ну, в общем, да. – Голос ее упал. – Но я не хочу, чтобы ты считал, что тебя используют. Или что мы недостаточно оценим твою помощь.
– Меня? Использовать? – удивился он. – Хорошо. Сделаю что смогу, когда буду свободен. Только скажи мне, пожалуйста, какое все это имеет отношение к старому доброму сексу?
– Мы собираем информацию о птицах и пчелах. Ты забыл, Кайл? Мы ведь оттуда все узнали.
– Эбби, то, чем я хотел бы заняться с тобой, не имеет никакого отношения к птицам и пчелам. – Он задумался. – Ты стоишь дорого? – спросил он со странной усмешкой.
– Что?
– Твои ставки. За портрет. А ты подумала, что я… – Кайл засмеялся, увидев выражение ужаса на лице Эбби. – Может, махнемся? Ты нарисуешь мой портрет – такой, как ты умеешь, на котором видна душа, а я сделаю серию твоих фотографий размером шестнадцать на двадцать и пришлю их тебе. Что скажешь?
– Что ж… по-моему, это интересно. Но на это нужно много времени, а ты сказал, что завтра уезжаешь.
– Мне нужно уехать, у меня куча дел. Но я много работал последнее время, мне будет полезно передохнуть пару дней. И тетя Этель просит меня задержаться. Ну как?
Провести с ним еще некоторое время? Эбби обдало волной счастья. Она встала перед ним и обвела в воздухе его голову.
– Что это? – спросил он. – Ритуал какой-то?
– Угу. Я представляю себе размер портрета. Думаю, в какой позе тебя изобразить.
Кайл молча смотрел на нее. Лунный свет освещал ее грациозную фигуру и волосы цвета меда. Он почувствовал напряжение в чреслах.
– Поди сюда, дитя природы. Я покажу тебе, как это лучше сделать.
Она отступила со смехом в сторону.
– Не думаю, что тебя надо снимать в четырех стенах, Эбби. Твоя сущность видна, когда ты находишься в местах, которые любишь. Как насчет того, чтобы я захватил свою камеру и мы отправились бы с тобой на природу?
Она засмеялась:
– Я не прячусь там. Я ее изучаю.
– Отлично. Изучай себе на здоровье. А я буду рядом.
– Хорошая идея. Ты, конечно, понимаешь, что я не буду делать прическу и красить ярко губы. Я буду вся в глине и паутине.
– Здорово. Такой я тебя и увековечу. Давай начнем завтра прямо с утра. Утром свет лучше.
– Кайл? – Она робко взглянула на него.
– Да?
– Спасибо, что согласился помочь мне в Центре. Знаешь, а твоему племяннику там наверняка понравится. Может, он выберется из своей раковины.
Кайл кивнул.
– Брэд раньше был очень общительным. А потом его отец однажды пришел и сказал Гвен: «Я хочу развода. Я тебя больше не люблю». И ушел. Для Гвен это было ударом.
– А Брэд?
– Никто и не думал, что это так повлияет на него. Он стал совсем другим. Сначала много плакал. Затем вроде бы успокоился, но забросил школу. В конце концов его учительница сказала Гвен, что ему нужна помощь профессионала. Гвен отвела его к лучшему врачу Нью-Йорка. Но стало еще хуже. Он агрессивен и зол на весь мир. Никто не может до него достучаться. Когда об этом узнала тетя Этель, она настояла, чтобы мы привезли его сюда на пару недель. У Этель сердце ангела, ее любви хватило бы на весь мир. Но на сей раз это оказалось ей не под силу.
– Отец Брэда видится с ним?
Кайл тяжело вздохнул:
– Не часто. Сейчас все реже и реже.
– Бедный ребенок. Каким он был до всего этого?
– Обычный славный мальчик. Очень любознательный. Любил спорт. Доброжелательный.
Эбби слышала в его голосе боль. Она ободряюще похлопала Кайла по руке.
– Я чувствую, что есть ключ, которым можно открыть его броню. Мы будем искать его… и со временем найдем.
Глава 5
Заканчивая свой завтрак из кукурузных хлопьев, Эбби заметила, как внимательно Генри смотрит в окно.
– Опять белка? – спросила она, погладив его. – Хм. На этот раз нет.
Эбби и Генри смотрели в окно на маленького одинокого мальчика, что-то ищущего под ногами. Брэд Стивенс собирал камни и сердито бросал их в ручей. Он со свирепым лицом сломал длинную ветку, разломил ее на куски, а затем размельчил их на щепки.
– Это несчастный ребенок, Генри, – ласково сказала Эбби. – Мы должны помочь ему. Пока еще не поздно. – Она прокашлялась и пошла к двери.
Мальчик, по-видимому, услышал ее.
К тому времени как Эбби спустилась с крыльца, Брэд Стивенс исчез. Эбби поджидала Кайла у входа в дом. Июньское утро было свежим. Ветер шевелил травы, и они издавали душистый запах.
– Извини, что опоздал, – сказал он. – Гвен надо было вернуться, и я отвез ее на станцию. Брэд останется здесь еще на пару дней. Чем это так пахнет? – спросил он.
Она сорвала несколько листочков.
– Разотри и понюхай. Вот эта серебристая травка – лаванда, зеленая – мята колосовая.
Он вдохнул запах от пальцев.
– Мм, как возбуждает, – сказал он и посмотрел на нее приглашающе.
– Кайл Таннер, тебя все возбуждает. Даже просто свежий воздух.
Она провела его в сад.
– Женщины на востоке прячут лаванду в складки юбок. После того как они выходят из помещения, их присутствие по-прежнему ощущается. Разве это не романтично?
– Вот как? Интересно.
Он пошел за ней по узкой тропинке, слушая дальнейшие разъяснения вполуха.
Отличный объект для съемки, думал он, глядя на ее длинные роскошные волосы, стянутые в густой хвост. Зеленая трикотажная рубашка облегает грудь. Он облизнул губы. День может быть труднее, чем он предполагал. На Эбби были джинсы и ботинки, чтобы уберечь ноги от колючек. Джинсы плотно обтягивали бедра и ягодицы… Кайл не мог отвести от нее взгляд.
Черт возьми, он весь взмок. Вот бы расстегнуть ей джинсы.
«Утихни», – остановил он себя. Эбби действует на него так, что в ушах начинают звучать свадебные колокола. А это для дураков.
Он сосредоточил внимание на своем «Никоне» и сменил объектив. Эбби будет изучать лес, а он ее.
В воздухе пронеслась пара болтающих о чем-то соек и еще какие-то алые и желтые птицы.
Кайл направил объектив на Эбби, легкий туман сделал ее фигуру совсем воздушной. Казалось, что она стала еще более хрупкой, вступив в этот совсем иной мир. У него остановилось дыхание. Она даже не подозревает, как хороша. Похожа на грациозную олениху – дикую и свободную, как все в лесу. На него нахлынула волна чувственности.
