Инга Берристер - Любимая, прости...
Выслушав эту расчетливо оскорбительную похвалу, Дженетт ударила его по щеке так сильно, что отбила руку, не испытывая при этом, впрочем, ни стыда, ни сожаления. Нельзя позволять говорить о себе подобным образом. К тому же, может быть, пощечина запомнится Висенте гораздо лучше, чем снисходительный поцелуй.
Бледная как смерть, она начала обходить его стороной. Не хватало еще потерять над собой контроль и выказать себя еще большей дурой, чем есть на самом деле.
— Ни одна женщина никогда не осмеливалась поднять на меня руку, — угрожающе произнес Висенте, преграждая ей путь к двери.
— Оно и видно, — огрызнулась Дженетт, стараясь не смотреть на алое пятно, выступившее на его гладко выбритой щеке. — Что бы я ни сделала в прошлом и как бы ни разозлила тебя сегодня, намерения у меня были самые добрые, без стремления обидеть или оскорбить. Я не заслуживаю того, чтобы обо мне говорили, как о грязи под ногами!..
— Это вовсе не так…
— И я не позволю заставлять меня чувствовать себя виноватой за попытку спасти наш брак!
— Однако два года назад ты не слишком старалась сделать это, — возразил Висенте ледяным тоном.
Единственное, что оставалось Дженетт, — это как можно лучше скрыть охватившее ее отчаяние. Она потеряла его раз и навсегда. Возврата назад нет и не будет. Он ее презирает. Но разве можно его в этом винить? Во всех бедах виновата лишь она. Однако, несмотря на все свое горе, Дженетт чувствовала, что это было не совсем верно. Действительно, с Висенте она была намного счастливее, чем ранее без него, однако их брак был далек от совершенства, и на компромиссы приходилось идти ей одной.
— Признаюсь, теперь уже, наверное, слишком поздно, — с болью в сердце согласилась она. — Но разве моя попытка была таким уж преступлением?
Внезапно дверь открылась и на пороге появилась высокая, на редкость красивая брюнетка.
— Хилари, ты уже приехала? — бархатным голосом спросил ее Висенте. — Подожди несколько минут в кабинете, я сейчас освобожусь.
Хилари?.. Хилари Флинн?.. В состоянии, близком к панике, Дженетт не обратила внимания на названное одним из репортеров имя, однако сейчас сразу же узнала популярную ведущую ток-шоу одного из развлекательных каналов.
Подобно невзрачной мышке, зачарованной королевской коброй, она чувствовала себя не в состоянии оторвать взгляд от женщины, признанной всеми не только поразительной красавицей, но и несравненной умницей. Прямые, черные как смоль волосы обрамляли совершенной красоты лицо с бирюзовыми глазами. Она была стройна и выглядела невероятно элегантно. При мысли, что, разговаривая с ней, Висенте ждал появления Хилари, сердце Дженетт болезненно сжалось. Она отчаянно пыталась убедить мужа предоставить их браку еще один шанс, а он мечтал поскорее от нее отделаться.
— А вы, наверное, Дженетт, — вступила в разговор Хилари, и не подумав выполнить просьбу Висенте. — Мы никогда не встречались, но я уже как будто знакома с вами через вашу дочь.
— Мою дочь?.. — беспомощно повторила Дженетт.
— Карен чудо как хороша! Просто точная копия своего отца. — Хилари бросила на Висенте интимный взгляд. — Я обожаю детей!
— Разумеется, — пробормотала Дженетт, склоняя голову, чтобы скрыть полный муки взгляд.
Она чувствовала себя униженной не только самим появлением посторонней женщины, но и неожиданным знакомством ее с Карен. А понимание нежелательности своего присутствия здесь только ухудшало дело.
Заметно было, что Хилари, напротив, чувствует себя в особняке Висенте как у себя дома и отнеслась к появлению Дженетт совершенно спокойно. Неужели Висенте расскажет этой женщине, как она умоляла принять ее обратно? И они будут вместе смеяться над ней? В сравнении с Хилари Флинн она… Да разве можно сравнивать себя с такой женщиной? Она маленькая, белобрысенькая и внешне ничего собой не представляет. Даже ужасно дорогое новое платье по сравнению с внешне простым костюмом брюнетки выглядит нелепо.
Чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы, Дженетт направилась к двери, ведущей в холл.
— Тебе придется подождать, — остановил ее Висенте. — Очередная сенсация в прессе нам ни к чему. Хилари уйдет первой через черный ход. Она уже опаздывает на запись передачи… Прости, дорогая, — обратился он к брюнетке, — я обещал поехать с тобой. Но сама видишь, ситуация изменилась.
Вынужденная подчиниться Дженетт постаралась, как говорится, сохранить лицо, изобразив улыбку, настолько натянутую, что она казалась вырезанной из дерева. Сам вид Висенте рядом с Хилари причинял ей острую боль. По счастью, он намеревался проводить популярную ведущую к двери.
— Надеюсь, мы еще встретимся, — любезным тоном произнесла Хилари, проходя мимо.
Стараясь не показать, как дрожат руки, Дженетт крепко сжала их в кулаки. Зачем только она вернулась? Что за безумие на нее нашло? Когда это Висенте обходился без представительниц прекрасного пола? Мужчины вообще устроены иначе, чем женщины. Мужчины… Десмонд! Они же договорилась о встрече!
Только сейчас вспомнив, что согласилась сходить с Десмондом на лекцию профессора Абрахамса, оставив Карен на попечение его матери, она почувствовала себя виноватой. Эта договоренность была достигнута еще пару недель назад, и столь запоздалый отказ, вполне естественно, обидит миссис Сандерленд.
Оглянувшись, Дженетт увидела телефон и, быстро подойдя к нему, набрала домашний номер. Едва назвав себя, она услышала:
— Где ты пропадаешь? Я уже полчаса торчу здесь!
— О, Десмонд, извини, пожалуйста! У меня случилось нечто непредвиденное… Не знаю, как тебе сказать… Словом, я совершенно забыла о нашей встрече!
Проводивший Хилари Висенте замер у приоткрытой двери гостиной. Задеть его было весьма непросто, однако этот невольно подслушанный разговор сделал свое дело. Он взглянул на повернутое к нему в профиль лицо Дженетт. Она казалась такой искренней, по-прежнему любящей его, когда всего лишь несколько минут назад с готовностью пришла в его объятия. И несмотря на это, у нее есть другой мужчина.
Десмонд! Что за мерзкое имя! Должно быть, какой-то худосочный зануда, книжный червь, чувствующий себя намного уютнее в библиотеке, чем в собственной спальне, решил он.
Не подозревающая о том, что ее подслушивают, Дженетт ощущала себя крайне неловко из-за своей непростительной забывчивости.
— Будет лучше, если я сама позвоню твоей матери и извинюсь. Она была так любезна, предложив посидеть с Карен!
— Я уже сказал матери, что ты заболела, так что сегодня тебе звонить не обязательно.
К облегчению Дженетт, голос Десмонда звучал значительно спокойнее, чем вначале.
