Патриция Хорст - Ты мне не пара?
Его ответ расставил все точки над «i».
— Сделай анализ.
— Сейчас?
По движению его плеч и выражению лица она поняла, что ему не терпится узнать результат.
— Я буду здесь находиться до тех по, пока мы не узнаем результатов. Занимайся анализом, а я спущусь вниз.
Ей захотелось найти повод, чтобы избавиться от него.
— А что, если анализ будет готов только утром?
Он взял пакет и прочел инструкцию, напечатанную на одной из его сторон.
— Ничего подобного, — сухо сказал он. — Здесь говорится, что результаты будут ясны почти сразу. Поэтому брось тянуть время и приступай.
— Мы об этом не договаривались. И нечего меня подталкивать. Это не пирог, чтобы срочно определять, испекся он или нет, — пробормотала она, пытаясь найти какой-нибудь выход из ситуации, в которой очутилась. — Это дело сугубо личное, и тебе не следует вмешиваться.
— Если ты уверена, что подзалетела в результате нашей близости на Сент-Юлиане, то мне как раз и следует вмешаться, Элина. Пожалуйста, сделай анализ и избавь нас от сомнений.
Он плотно закрыл за собой дверь в ванную, лишив ее возможности возразить или затеять спор. Его логика была железной, ей нечего было противопоставить. А если не сделать анализа, соврать ему, мол, результаты отрицательные, поступит ли она правильно? Элина не умела врать, не могла открыто смотреть в глаза человеку, неся заведомую ложь. Это было не в ее характере. Тем более что Бернарда не так-то просто провести — он ни за что не отступится, пока собственными глазами не удостоверится в показаниях теста.
Через пятнадцать минут Элина спустилась вниз. В гостиной было тепло и уютно. Все выглядело, как на рождественской открытке. Блики огня играли на старом турецком ковре бордового цвета, становясь то ярче, то бледнее, на красных бархатных шторах. Не хватало лишь кошки, сидящей у камина, и улыбки Бернарда, застывшего поодаль.
— Какой кофе ты предпочитаешь? — спросила она, стараясь сдержать дрожь в голосе. Но нервы ее не слушались.
— Черный, — ответил он. — Ты сделала анализ?
Его тон не располагал к вежливой светской беседе. Презрев правила гостеприимства, она так же сухо буркнула:
— Да.
— Ну и?..
— Я беременна. — Она не надеялась, что эта новость заставит его подпрыгнуть от восторга, а его молчание расценила как осуждение. Поэтому под маской иронии Элина постаралась скрыть свое разочарование. — Боже, неужели я лишила тебя дара речи? Неужели тебе нечего сказать?
— Только одно, — произнес он. — Этой мой ребенок?
При иных, более спокойных обстоятельствах она могла бы найти подходящий ответ. Он, конечно, ничего не знал об ее интимных связях, да и откуда ему знать, что у нее был когда-то очень непродолжительный роман. С тех пор у Элины ни с кем не было подобных отношений вплоть до того памятного вечера на Сент-Юлиане. Но сомнение, отразившееся на лице Бернарда, свидетельствовало: он боится угодить в ловушку к женщине, не отличающейся твердыми моральными принципами.
Не в силах бороться со своими чувствами, она расплакалась.
— Да, это твой ребенок! — произнесла она сквозь рыдания.
— И что ты собираешься предпринять? Ты же не девочка и, пожалуйста, не перекладывай собственную ответственность на чужие плечи.
Сожалея, что так и не нашла остроумного ответа, дабы сохранить свое достоинство, Элина глубоко вздохнула и постаралась совладать с собой. Когда ей удалось унять слезы, она осмелилась снова взглянуть на него.
— У меня были близкие отношения только с одним мужчиной. В то время мне было двадцать четыре года, — прошептала она. — Если у тебя возникают сомнения, можешь посчитать: выходит, я ношу его ребенка в своем чреве последние три года.
Он громко расхохотался и тем самым разрядил напряженную атмосферу.
— Ого, ну и терпелива же ты!
Немного успокоившись, она вытерла слезы.
— Гоню от себя мысль, что не заметила еще одного человека, который наградил меня ребенком.
— Не надо продолжать, Элина. Я сразу же поверил, когда ты сказала, что ребенок мой.
Он отошел от окна, пересек гостиную и уселся в кресло напротив нее, уперев локти в колени.
— Мы должны решить, что делать дальше, — проговорил он и задумался.
Неужели он хочет предложить мне денег или что-то в этом роде? — испугалась Элина, убежденная в том, что отвергнет любые подобные предложения. Но Бернард продолжал молчать.
— Я не собираюсь делать аборт, — твердо заявила она, опережая его возможное решение.
Он в удивлении поднял брови.
— Разве я это предлагал?
— Пока нет, но мне показалось, что собираешься это сделать.
— Будет лучше, если ты не станешь забегать вперед, Элина. Ты все время стремишься опережать события, а это у тебя не очень ловко получается. Аборт — самый крайний выход. — Он взял кружку и отхлебнул кофе. — Я, например, вижу одно разумное решение: нам следует как можно скорее пожениться.
— Пожениться? — Она не смогла скрыть растерянности.
— Я знаю, что для тебя сейчас очень важна работа, а появление ребенка не входит в твои первоочередные задачи. — Он пожал плечами и уставился на огонь. — Что же касается меня, то рождение ребенка никоим образом не повредит моим планам.
Должна ли она сказать, что вовсе не собирается добиваться признания в мире искусства и завоевывать звание самого знаменитого художника на поприще садово-паркового хозяйства? Ей больше по душе быть с любимым человеком и воспитывать детей. Поймет ли он ее? По правде говоря, даже в кошмарах она не представляла, что предложение стать чьей-то женой будет высказано таким ледяным тоном. В этом тоне отсутствовал даже крошечный намек на существование между ними любви.
— Если моя идея о браке для тебя неприемлема, Элина, давай подумаем о компромиссе. Мы можем пожить вместе, скажем, года два, а там будет видно. К тому времени первые трудные месяцы кормления, бессонные ночи, всякие детские болезни, без которых не обойтись, останутся позади, и мы сможем спокойно подумать о правах родителей. Наконец, мы будем знать, что дали нашему ребенку все необходимое для начала самостоятельной жизни, то есть выполнили свои родительские обязательства в отношении его благосостояния.
Он улыбнулся. Его пухлые, притягательные губы грустно изогнулись, словно он уже знал, что следующие его слова будут весьма неприятны.
— Кто знает, может быть, мы найдем разумный подход друг к другу и скандального развода не потребуется. Пойми, с нами произошли странные события, и, вероятно, положение, в котором мы очутились, все же лучше, чем если бы между нами существовали романтические отношения. Наш союз был скреплен в кровати, а не на Небесах, и я думаю, мы достаточно интеллигентные люди, чтобы понять это.
