Лора Эллиот - Как спасти любовь
Чтобы что?
Он остановился перед ее дверью.
Действительно, зачем он сюда пришел? Вместо того чтобы пялиться на дверь своей почти бывшей жены, он должен сидеть в своем самолете и лететь над заливом.
Приблизившись к двери вплотную, он услышал музыку — что-то со скрипками и виолончелями. Натали называла это камерной музыкой. Их дом всегда был полон этих звуков.
Только не последнее время. И Коннор внезапно почувствовал, что ему остро не хватает этой музыки. Что ж, позже он проверит диски, может, она оставила несколько…
Что за странные мысли? Черт, он никогда не любил камерной музыки. Он только ради Натали притворялся, что она нравится ему…
В этот момент дверь распахнулась, и на пороге появилась Натали: на ней были джинсы и рубашка.
— Коннор?
Он нахмурился, прокашлялся и стал панически искать слова.
— Что ты здесь делаешь, Коннор?
— Я… Наверное, я случайно нажал на звонок.
Натали вздохнула и отошла в сторону.
— Что ж, раз пришел, входи, — нетерпеливо сказала она.
Он кивнул и прошел мимо нее в узкий коридор.
— А ты неплохо устроилась, — сказал он, не подумав.
И это была ложь. Даже при недостатке света он заметил потрескавшийся линолеум на полу и облупившуюся краску на стенах. Натали захлопнула дверь и повела его в гостиную, размером с картонную коробку. Коннор торопливо огляделся. Стены были выкрашены в жуткий светло-красный цвет Ковер, если можно его так назвать, был покрыт пятнами. Кроме обшарпанного кресла, уродливого стола и маленького стерео, в комнате ничего не было.
Натали прошагала к стерео и выключила его.
Потом повернулась к Коннору и сложила руки на груди.
— Не помню, чтобы я приглашала тебя.
Коннор попытался улыбнуться.
— Я был неподалеку и решил заглянуть.
— Хотелось бы верить, но не могу.
— Брось, Натали Мы, может, больше и не живем вместе, но это не значит, что мы враги.
Ты согласна?
Прошла вечность, прежде чем она кивнула головой.
— Согласна. Но мог бы сначала позвонить.
— А если бы я позвонил, ты пригласила бы меня к себе?
Натали вздохнула.
— Нет, не пригласила бы.
— Вот видишь? Поэтому мне и пришлось самому пригласить себя. — Коннор одарил ее одной из своих самых обаятельных улыбок.
Натали вздохнула. При виде своего почти бывшего мужа, топчущегося у нее на пороге, она почувствовала, что ее сердце внезапно понеслось галопом. Ничего удивительного — уж слишком неожиданно он появился. Только это и ничто другое было причиной ее участившегося сердцебиения.
— Ну же, Нат, свари мне чашечку кофе. Давай посидим, поговорим. Ты не можешь осуждать меня за то, что я хочу узнать, как у тебя дела.
Она задумалась. Возможно, он прав. Вежливость никогда никому не вредила.
— У меня только растворимый. — Она пожала плечами.
— Прекрасно, — быстро согласился он, пока она не успела передумать.
Он последовал за ней на кухню, которая когда-то, по-видимому, была белой, а теперь стала мутно-желтой. Шкафы, стоящие вдоль одной стены, все до единого были без дверей, и не потому, что таков был замысел дизайнера.
Плита и холодильник могли предстать на выставке антиквариата и набрать кучу очков, если существуют ценители облупившейся краски и неровных ножек.
Натали с вызовом глянула на Коннора.
— А что, у тебя… уютно, — сказал он и мило улыбнулся, но тут же понял, что допустил грубую ошибку.
— Спасибо. Обойдусь и без твоих замечаний, резко бросила она.
— Я не это имел в виду…
— Нет, это. Я сама хорошо знаю, на что похожа эта квартира. — Она повернулась к плите и поставила на огонь кофейник. — Квартира нуждается в ремонте.
Не в ремонте, а в чуде, подумал он, но разумно воздержался произносить это вслух.
— Ты до сих пор любишь черный кофе? — спросила она, слегка повернув голову в его сторону.
Что за вопрос? Разве он мог за неделю изменить свои привычки?
— Да, — кратко ответил он. — А твой хозяин знает, что квартира нуждается в ремонте?
— Это не твое дело. Мне она подходит.
— Она не подходят даже тараканам. Эта квартира…
— Моя. — Натали гордо подняла голову. — И я не нуждаюсь, чтобы мне указывали, что делать.
— Бог ты мой! — На щеке Коннора дрогнула мышца. — Ты прекрасно знаешь, что я никогда не указывал тебе, что делать.
Щеки Натали покраснели.
— Я просто пытаюсь напомнить тебе, что ты больше не мой муж, — спокойно сказала она.
Что-то темное и опасное блеснуло в его глазах.
— Может, ты хочешь, малышка, чтобы я доказал тебе, что это не так?
Сердце Натали яростно забилось, когда Коннор встал, оттолкнул ногой стул и подошел к ней. Боясь посмотреть ему в глаза, она бегло окинула взглядом его широкие плечи в футболке, обтянутые джинсами бедра. По ее жилам медленно растеклось опасное тепло.
— Нет, Коннор, — сказала она. — Не хочу.
Его глаза уставились на ее губы.
— Ты все еще моя жена, Натали.
— Нет. Я больше не…
Она перестала дышать, когда почувствовала на щеке прикосновение его пальцев. Потом он бережно откинул назад прядь ее волос. На его лице появилась ленивая, коварная улыбка соблазнителя.
— Если ты не веришь, — мягко сказал он, я могу показать тебе. — Он наклонился к ее губам и поцеловал.
Она в панике убеждала себя, что это всего лишь поцелуй и она устоит перед этим поцелуем.
Но когда он взял в ладони ее лицо и снова жадно впился в губы, она потерялась. Прижав руки к его груди, она чувствовала, как бьется его сердце, чувствовала сквозь тонкую ткань футболки жар его плоти. Ее руки невольно соскользнули по его спине к бедрам, а потом ниже.
Откинув голову, он застонал, и она уткнулась губами ему в шею.
О, как она соскучилась по нему! Как хотела его, своего мужа, единственного мужчину, которого любила!
Это было чудесно! — держать ее в руках, целовать, вдыхать запах полевых цветов и ее распаляющейся страсти!
Он прошептал ее имя, обхватил ладонями ее ягодицы, приподнял и, покачивая бедрами, позволил ей почувствовать силу и неотложность своего желания. Пусть она вспомнит, как они любили друг друга, как они смогут любить снова…
Пронзительный свист разорвал тишину. Натали вздрогнула, как испуганный заяц, и широко распахнула глаза.
— Это чайник, малышка, — прошептал он и протянул руку к плите. — Успокойся, все в порядке…
— Не уверена. — Натали уперлась ладонями ему в грудь и оттолкнула его. — Ты за этим сюда пришел? — Ее голос дрожал от гнева. — Ты пришел, чтобы соблазнить меня?
Коннор сузил глаза.
— А мне показалось, что мы занимались любовью.
Ей тоже так показалось. Но признаться в этом ему и самой себе будет слишком глупо.
