Андреа Йорк - Позови меня, любовь
— Вот как. — Это прозвучало не как вопрос, а как утверждение, словно он ожидал от ее крестного отца такой настойчивости.
— Я знала, что работы там непочатый край, — объяснила она, пытаясь выступить на защиту Сайласа. — В теленовостях каждый день показывали драматические репортажи. Я не могла ждать. Упаковала вещи матери, даже толком не разобрав их, и уехала.
Теперь-то Джоан понимала, что это было ошибкой. Вконец расстроенные нервы не выдержали нового напряжения, что и толкнуло ее прямо в объятия Бруно, о чем она будет жалеть до конца своей жизни.
Словно догадавшись о ее мыслях, Харви ласково произнес:
— Не стоит ворошить прошлое.
Джоан инстинктивно потянулась было к нему, но вовремя остановилась. Как легко возникает искушение найти в нем опору.
— Харви, я страшно устала. У меня сейчас только одно желание — добраться домой, лечь и не видеть никого и ничего, — призналась она.
— Держись, — приободрил он ее. — Держись.
Если бы только она была в состоянии! Ей пришлось собрать всю силу воли, чтобы не броситься в его объятия, не положить голову ему на плечо, не попросить погладить по волосам, прошептать нежные слова. Так хотелось сдаться. Один маленький жест или вздох, и она могла бы обнаружить перед ним свою потребность обрести хоть какую-то привязанность, потребность, которую так тщательно от него скрывала…
Джоан, хотя и с большим трудом, переборола опасное желание — неизвестно еще, чем это могло бы окончиться. Но от нарастающей усталости избавиться не смогла: глаза сонно слипались, тело становилось как ватное.
— Кажется, я дошла до предела, Харви.
— Черт побери! — буркнул он, обхватывая Джоан за талию, затем резко тряхнул так, что голова ее мотнулась, как у китайского болванчика, и впился огненным взглядом в затуманенные полудремой глаза. — А мне-то казалось, что в тебе есть стержень! — с упреком произнес он. — В лагере ты не выказывала подобной слабости.
— Я не имела права этого делать, — тихо ответила она. — Во всяком случае, на людях.
— Ты крепилась, это верно. Но время от времени рыдала в объятиях Линды, — без обиняков заявил он.
— Линда рассказала тебе?! — воскликнула Джоан, пораженная до глубины души. — Но она ведь никогда не сплетничала!
— Однако мне рассказала.
— О!
Джоан восприняла это как небольшое, но все-таки предательство. Линда была для нее больше чем просто подруга. Она поверяла ей свои надежды и опасения, самые сокровенные мысли, поэтому для Джоан стало большим разочарованием узнать, что Харви был с ее наставницей в столь доверительных отношениях.
— Ты опять начинаешь расклеиваться, а тебе никак нельзя допускать этого, — решительно сказал он.
— Но почему? — недоумевала Джоан.
Он некоторое время смотрел на нее, задумчиво склонив голову. И когда от закравшихся смутных подозрений дыхание ее участилось и стало неровным, он произнес загадочную фразу:
— Потому что ты должна быть готова к борьбе.
Внутри у Джоан все сжалось.
— Что ты имеешь в виду?
Харви долго молчал, а потом ни с того ни с сего заявил с обескураживающей прямотой:
— Интересно, какова будет твоя реакция, если я скажу, что не хочу, чтобы мы жили здесь. Если мне не нравится этот продуваемый ветрами захолустный уголок и я потребую, чтобы мы перебрались в какое-нибудь другое место? Что тогда?
— Захолустный? Он вовсе не захолустный.
— Ты была когда-нибудь в тропиках, Джоан? — мягко поинтересовался он. — Там, где бананы и ананасы растут, как у нас трава, где круглый год цветут цветы…
— И где нет времен года, — отплатила она ему той же монетой, а взгляд ее при этом стал твердым как кремень. — Ни снега, покрывающего холмы, ни туманов в лощинах, ни радужного всплеска выпрыгнувшего из воды лосося…
— Послушать тебя, так здесь просто рай.
— Да, рай! — выкрикнула Джоан, сердце которой сжалось от этих язвительных слов. Он ненавидел Хедер-хауз и хотел, чтобы она тоже покинула его! — Тебе все равно, где жить! А я останусь здесь. Не могу уехать, во всяком случае сейчас. Это разобьет мое сердце.
— Оно, кажется, и так уже разбито, — невозмутимо заметил Харви, не обращая внимания на появившуюся на ее лице гримасу бешенства. — А поскольку ты потеряла последние остатки своей воли, — продолжил он, как будто нарочно выводя ее из себя, — думаю, я смогу заставить тебя подчиниться моему желанию и уехать отсюда.
— Черта с два у тебя это получится! — процедила она сквозь зубы. Неизвестно почему, но она вдруг ощутила прилив бодрости, спина ее распрямилась, вновь появилось желание бороться. Сила воли? Она покажет ему силу воли! — Некоторое время назад ты, возможно, и смог бы заставить меня уехать. Когда Бруно бросил меня, я фактически превратилась в зомби. Ты взял на себя руководство моей жизнью, распоряжался, принимал решения. Мне хотелось только вернуться домой, а все остальное казалось неважным. Но теперь все переменилось, — энергичным тоном добавила она. — Теперь ты угрожаешь лишить меня того, что для меня дороже всего на свете!
— Маленький коттедж в захолустье? — Он пренебрежительно поднял бровь.
— Да! — вспыхнула она. — Я никуда не уеду отсюда. И никогда! Скорее разведусь с тобой. Ты слышишь это?
— Слышу. — В его глазах появилось насмешливое выражение. — И все жители округи тоже.
— А мне все равно. Пусть слышат! — Вне себя от гнева, она резким жестом откинула волосы назад. — Это непростительно с твоей стороны, Харви! Прежде чем сказать мне это, ты выждал, пока мы не поженились, в надежде на то, что из чувства благодарности за спасение своей репутации я последую за тобой как послушный ребенок и буду подчиняться всем твоим командам только потому, что обстоятельства чуть не превратили меня в безмозглое, безвольное растение…
— Для женщины, находящейся на грани нервного истощения, ты на удивление энергична! Какая ярость! — заметил он с раздражающей иронией.
— Ты еще не знаешь, в какой я ярости! — воскликнула она. — Я буквально готова взорваться, мне хочется убить тебя!
Он улыбнулся, разъярив ее еще больше.
— И избавь меня от загадочных ухмылок! Стыдись, Харви! Для чего тебе нужен был этот брак? Для удовлетворения твоей похоти? Надоело соблазнять женщин по всему миру? — язвительно выпалила она и, не в силах остановиться, продолжила: — Ты обещал не приставать ко мне, но ты лгал, верно? Тебе нужен кто-то, кого стоит только поманить, и он последует за тобой хоть на край света? И где же твой дом? Где ты хочешь жить? В Риме? На Аляске? Скажи только, и я примчусь туда, лягу на пороге вместо коврика, чтобы ты смог вытирать об меня ноги! — Она умолкла, с трудом переводя дыхание.
