Сандра Мартон - Месть Коула Камерона
За эти годы дом ничуть не изменился. Холл был полутемным и мрачным, мебель – массивной, внушительной и аляповатой.
– Фейт.
Коул быстрым шагом пересек комнаты. Если ее нет здесь, она, вероятно, наверху. В глубине души Коулу уже и не хотелось ее искать, но... Какого черта? Теперь это его дом, а не ее, и он имеет право вышвырнуть отсюда кого только пожелает. А Фейт... она могла бы проявить побольше уважения к памяти его брата.
– Фейт! – в последний раз крикнул Коул, поднимаясь по ступенькам. Наверху слышался шум воды – кто-то принимал душ. Коул открыл дверь в хозяйскую спальню. Она была пуста. Никого не оказалось и в комнате, которая, на его памяти, была комнатой Теда. Следующая комната когда-то принадлежала ему...
Здесь тоже все было по-прежнему, даже шторы не изменились. Вот только атмосфера неуловимо изменилась. Может, Фейт живет именно здесь?
Дверь в ванную отворилась, и в комнате появилась Фейт в легком халате и с мокрыми волосами.
– Фейт.
Едва увидев его, она вскрикнула и отступила назад, однако ее испуг разозлил его еще больше.
– Где он? – крикнул Коул, но она не ответила, только прижалась к стене, вздрогнув от грохота захлопнувшейся двери. – Я задал тебе вопрос. Где он?
– Кто?
– Ты прекрасно знаешь «кто»! – Коул оттолкнул ее и заглянул в ванную. – Питер, вот кто!
Коул распахнул дверь туалета, хотя был уверен, что уж там-то никто прятаться не будет. Ни Фейт, ни ее любовник не могли его слышать, но Коул не мог так просто отказаться от своих поисков. В нем проснулось что-то первобытное, то, чего люди и не замечают в себе под обликом цивилизованного человека. Коул снова повернулся к ней и повторил:
– Скажи мне, где он.
О боже! Неужели он знает! Фейт обессиленно оперлась о спинку кровати. Конечно, рано или поздно он все равно узнал бы, но почему он так взбесился?
– Отвечай! Где он?
Ее голос предательски задрожал.
– Я не знаю.
«Элис! – умоляла про себя Фейт. – Элис, где бы ты ни была, не возвращайся!»
– Ну хватит, детка! Перестань прикидываться. Где этот мужик?
– Я же сказала... – начала было Фейт, но неожиданно осеклась.
Он сказал «мужик»?
– Только не говори, что он уже ушел, – губы Ко-ула презрительно кривились, – интересно, ты сказала ему о деньгах? Ты сказала, что на ту малость, что осталась от капиталов твоего мужа, тебе и себя-то будет трудно содержать, не то что любовника?
Значит, Коул не знает, что у него есть сын, он думает, что она завела любовника. Эта идея была настолько дикой, настолько не соответствовала тому, чего больше всего боялась Фейт, что молодая женщина не выдержала и захохотала.
Коул побагровел.
– Ты над кем смеешься, над моим братом или надо мной?
– Я... не смеюсь, – с трудом выдохнула Фейт, но она действительно смеялась и плакала.
Коул так и не понял, почему он сделал шаг вперед и поцеловал Фейт. Потом он долго ругал себя за это. О чем он думал в тот момент? Вероятно, вообще не думал. В ней он видел все, что презирал в женщинах, весь его разум был против этого, но никакие доводы рассудка не смогли его остановить. Должно быть, гнев ослепил его. Она наконец была рядом после долгих лет ненависти и любви и бессмысленных попыток побороть наваждение.
– Нет! – Она оттолкнула его, но Коул засмеялся, обхватил ее голову и целовал ее снова и снова, грубо и безжалостно.
Фейт вскрикнула, и в ее голосе было столько боли и отчаяния, что сердце Коула наконец дрогнуло.
– Фейт, – прошептал он. Тысяча воспоминаний вспыхнула в его голове. Воспоминаний? Он никогда не забывал ее! И это было так удивительно – снова обнимать ее, чувствовать ее дыхание, слышать биение ее сердца.
– Коул, пожалуйста!
Эти слова внезапно отрезвили его. Как он мог забыть, что перед ним – ловкая мошенница? Он отпустил ее и перевел дыхание.
– Боже, – пробормотал он.
– Ты ублюдок, – прошептала Фейт, подняла на него глаза и добавила: – Уходи.
Если бы Коул смотрел на эту сцену со стороны, он ни секунды не усомнился бы в искренности Фейт. Невинная жертва в лапах злодея.
– Ты что, оглох? Убирайся отсюда!
– Ты повторяешься, – холодно констатировал Коул.
– Потому что ты еще здесь!
– Этот дом принадлежит мне. Пораскинь умом! Ты не можешь выставить меня из моего собственного дома.
– Дом мой. Я здесь живу. И жила здесь последние девять лет.
– По-твоему, это дает тебе какие-нибудь права? Мой брат написал завещание, он оставил фамильное гнездо мне. Вопросы есть?
– Твой брат был моим мужем. Он завещал мне свои деньги, но их не оказалось. Я живу здесь, а ты нет. И есть закон, который подтверждает мои права. У тебя вопросы есть?
– Это любовничек тебе подсказал? – Коул изучающе глядел на ее лицо.
– Я не нуждаюсь ни в чьих советах.
– В среду, – брезгливо бросил Коул. – В девять утра. Или ты съедешь, или...
– Или что? Ты попросишь шерифа выдворить меня? А если я сама обращусь к нему с этой просьбой?
– Ничего не выйдет. Дом...
– ...твой. Возможно, так и будет, если я соглашусь и когда буду готова съехать. До тех пор только я имею право здесь жить. Получается, что ты ко мне вломился. – Фейт приподняла брови. – Последний шанс, Коул. Ты уйдешь сам или звонить шерифу? Я думаю, он с радостью арестует тебя за нарушение границ и взлом.
– Ну, давай. – Коул говорил очень спокойно. – Звони шерифу. Вдруг он тебе поможет?
Не поможет. Это знал Коул, и это знала Фейт. Шериф был о ней не лучшего мнения, чем все остальные обыватели этого жалкого городишка. Но факт всегда останется фактом: Коул действительно вломился к ней в дом. Он остался таким же, каким был, – опасным человеком с дурной репутацией.
И все же многие женщины мечтают о таком «плохом парне». Не ей их осуждать – она сама когда-то мечтала о нем. И что было хуже всего – несколько минут назад эти мечты ожили, несмотря ни на что.
Фейт взяла телефонную трубку. Какой номер у шерифа? Она никак не могла вспомнить, и виноват в этом был все тот же Коул: он напугал ее, разозлил и заставил вспомнить то, что она всеми силами старалась забыть. Как ему это удалось?
– В чем дело, Фейт? – голос Коула снова был насмешливым.
Какой у него номер? Она же помнила его! Шесть-три-один? Шесть-четыре-один? Один-четыре-шесть?
– Повесь трубку, – сказал Коул.
Фейт повернулась.
– Я сказал, повесь трубку.
Коул протянул к ней руку, Фейт отшатнулась.
– Не прикасайся ко мне.
– Почему? Это серьезная проблема!
