Дина Аллен - Брат и сестра
— Николас, не нальете ли вы себе вина сами, — сдержанно предложила Трейси. — Я должна присоединиться к другим гостям.
Она уже повернулась, но Николас, взяв за руку, остановил ее.
— Вы сегодня прекрасно выглядите, — сказал он тихо, но не настолько, чтобы жена и шурин не смогли услышать.
Разозленная до предела, Трейси стряхнула его руку и прошипела:
— Прекратите, Николас. Оставьте комплименты для своей жены!
Но было уже поздно. Направленный на нее взгляд Клариссы был полон злобы и ярости, а при виде выражения лица Джеймса сердце Трейси ухнуло вниз, как сорвавшийся с троса лифт.
Хотя непрошеная троица пробыла в зале не более получаса, Трейси старалась держаться от нее как можно дальше, но все время ощущала на себе пристальный взгляд Джеймса Уоррена, от которого по спине ее пробегали мурашки. Ей мучительно хотелось повернуться и проверить, действительно ли он наблюдает за ней. Но поддаться желанию было нельзя, как и показать, насколько его присутствие беспокоит ее.
Джеймс угрожал ей, и она понимала, что, несмотря на свою невиновность, боится его. Исходящее от него ощущение силы и властности странным образом напоминала Трейси о том физическом превосходстве, которым воспользовался отец Люси, принудив ее к совокуплению.
Не то чтобы она боялась его сексуальных домогательств. Кларисса была права, мрачно подумала Трейси, безуспешно пытаясь сконцентрироваться на ведущихся вокруг нее разговорах. Джеймс Уоррен, несомненно, презрительно скривил бы рот при одной мысли об интимной близости с женщиной, подобной ей. Нет, это был страх другого рода, страх матери за ребенка, когда тому угрожает опасность, совершенно естественный страх человеческого существа, которое знает, что слабее агрессора.
Трейси боялась, что Джеймс каким-то образом сумеет осуществить свою угрозу и разрушит все, что она пытается здесь построить. Тщетно старалась она убедить себя, что он не всемогущ. Лишь только когда все трое покинули магазин, Трейси облегченно вздохнула.
— Представить себе не могла, что вас посетит сам Джеймс Уоррен! — изумленно сказала Энн. — Разумеется, он интересуется всем, что творится в городе, но все равно…
Они остались одни, все уже ушли, но Энн настояла на том, чтобы помочь Трейси убраться.
— Кларисса и Николас выглядят не слишком счастливыми, не так ли? — продолжила она, собирая грязные бокалы. — Хотя я не очень-то удивлена. Не надо было ему жениться на ней. Она слишком избалована и, по-моему, совсем не любит его. Хотя у Клариссы есть все для счастья — замечательный муж, прекрасные дети, красивый дом…
— И преданный брат, при любой необходимости готовый взмахнуть своей волшебной палочкой, — съязвила Трейси, заставив Энн нахмуриться, а потом улыбнуться.
— Мне кажется, вы что-то напутали. Волшебная палочка должна быть у феи-крестной. Хотя и вправду Джеймс слишком добр к ней, что, разумеется, отнюдь не помогает бедному Нику. Иметь дело с Джеймсом Уорреном далеко не просто.
— Действительно? Лично я из них двоих предпочитаю Николаса, — выпалила Трейси и, заметив удивление Энн, прикусила губу. Что, черт возьми, она делает? Подобные замечания могут лишь подлить масла в огонь.
— Правда? — Энн была явно поражена. — Кажется, я собрала все стаканы. Может, я начну их мыть? — предложила она, милосердно меняя тему разговора.
4
В конце недели, накануне дня, предшествующего открытию, в местной газете появилась хвалебная статья о ее магазине, и Трейси окончательно убедилась в мудрости Энн, настоявшей на том, чтобы устроить презентацию. В чем она откровенно призналась подруге во время обсуждения публикации за чашкой кофе.
— Да, хорошо написано, не правда ли? Остается только надеяться, что вашим потенциальным покупателям статья понравится не меньше. Кстати, я хотела поговорить с вами о девочках. Скоро им идти в школу. Как насчет того, чтобы первое время я отводила их туда утром и забирала днем? Просто чтобы дать вам время встать на ноги. Мне кажется, Люси чувствует себя с нами достаточно комфортно, и вряд ли девочке покажется, что вы ею пренебрегаете. А когда дело пойдет на лад, мы придумаем что-нибудь другое.
— Было бы замечательно, если только это не доставит вам слишком много хлопот. Я уже думала над тем, как буду провожать Люси в школу и забирать ее обратно. Утром никаких проблем нет, но вряд ли я смогу закрывать магазин на час днем, а в наше время позволять ей возвращаться одной…
— Вы абсолютно правы, — согласилась Энн и добавила: — Я не разрешаю этого даже мальчикам. Возможно, ближе к лету, когда дни станут длиннее, я позволю им ездить в школу на велосипедах… Тут никогда не знаешь, как лучше. Слишком много опеки, и чувствуешь, что сковываешь их, мешаешь самостоятельно расти и развиваться. Слишком мало — тоже плохо. Стоит раскрыть утром газету, как сталкиваешься с примерами детской незащищенности. Что ж, это кошмар каждого родителя. Кстати, не знаю, думали ли вы об этом, но если вам понадобится помощница в субботние дни, то хочу предложить одну свою родственницу. Она девушка ответственная, умная и приятная в общении. Или я уже говорила вам об этом?
— Да, мы это уже обсуждали. Спасибо, Энн, — ответила Трейси. — Но хочется сначала посмотреть, как пойдут дела.
Они расстались через десять минут, когда Энн объявила, что ей пора в супермаркет за еженедельными покупками. Взяв свой жакет, она простонала:
— Я это просто ненавижу.
— Я тоже, — посочувствовала Трейси. — Кроме того, мне всегда достается тележка, у которой все четыре колеса едут в разные стороны.
После ухода Энн она еще раз перечитала статью, но вскоре вызываемые ею положительные эмоции уступили место воспоминаниям о неприятной сцене с участием Николаса и его родственников.
Трейси могла понять его чувства, но предпочитала, чтобы в качестве наживки он выбрал кого-нибудь другого. У Клариссы наверняка имелись подруги, которые сыграли бы нужную роль гораздо лучше нее. Ей же подобное вторжение в чужую жизнь было совершенно ни к чему, не говоря уже о конфронтации с Джеймсом.
На презентации, когда он смотрел на нее холодно и презрительно, Трейси поразилась, насколько неприятным может быть подобный мрачный пристальный взгляд. Теперь она тщетно старалась выбросить это воспоминание из головы.
Хотя такая сильная реакция на мнение фактически незнакомого человека была для нее совсем не характерна. Еще в юном возрасте, во время беременности, ей пришлось научиться не обращать внимания на косые взгляды и мерзкие высказывания посторонних людей. Тогда она вызывала у них массу неприязни, гнева и неодобрения.
