Ивонн Линдсей - Брачная сделка
Шанал поставила на плиту сковородку, чтобы поджарить бекон, разбила яйца в мелкую миску и добавила немного молока, корицы и мускатного ореха, а также крохотную щепотку ванили. Каюта вскоре наполнилась запахом жарящегося бекона. К тому времени, как она выложила полоски на тарелку, поставила в подогретую духовку и положила на сковороду кусочки хлеба, вымоченные в яичной смеси, в желудке заурчало.
– Хорошо пахнет, – заметил Рейф со своего наблюдательного пункта.
– Это почти единственное, что я умею готовить, – со смехом призналась Шанал, – так что будем надеяться, это вкусно.
– Почему? – спросил Рейф, поворачиваясь, чтобы взглянуть на нее.
– Что «почему»?
– Почему ты умеешь готовить только одно блюдо?
У Шанал хватило совести пристыженно потупиться.
– Даже после того, как я ушла из дому, ма все равно каждый вечер готовила на троих. Прежде чем я вернулась, она прятала мою долю в морозилку, а я, когда приезжала навестить их, забирала весь накопившийся запас. Так что мне вообще не приходилось думать о готовке, когда я приходила домой с работы.
Рейф громко рассмеялся, и ее снова точно прошило молнией. Даже когда он серьезен – просто неотразим, а когда смеется? Внутри все сжимается.
Для того чтобы избежать этих странных ощущений, Шанал быстро перевернула хлеб и накрыла на стол.
– Тебе кофе или чай? – спросила она, отчетливо понимая, что, хотя знакома с ним полжизни, на самом деле почти ничего о нем не знала.
Но хотела узнать. Она покачала головой, но тут же охнула, обжегшись о край сковороды. Откуда эта мысль? И почему сейчас?
– Кофе, пожалуйста, – ответил Рейф, находящийся в блаженном неведении о том смятении, которое ею завладело.
– Сейчас будет.
Игнорируя боль от ожога, она быстро включила кофеварку и добавила на сковороду следующую партию гренков. Ломтики быстро подрумянились, и она сложила их в тарелку. Но мысли по-прежнему лихорадочно метались, и она осознала, что не так уж голодна.
– Завтрак готов, – объявила она.
– Прекрасно, только дай мне минуту причалить к берегу.
Он показал на маленькую бухточку в речном берегу, причалил туда и выключил двигатель.
– Нам следует привязать яхту? – спросила Шанал.
– Не стоит. Мы же не на середине течения, так что нас не снесет. Если возникнет проблема, я просто снова заведу двигатель.
Шанал разлила кофе по кружкам и отнесла их к столу. Глаза Рейфа внезапно сузились.
– Это ожог? – спросил он, хватая ее руку и поворачивая, чтобы лучше рассмотреть красное пятно. Шанал попыталась освободиться:
– Ничего страшного.
– А мне так не кажется. Нужно подставить под холодную воду.
– Серьезно, Рейф, ничего особенного.
Он проигнорировал ее и повел к кухонной раковине, где подставил ее руку под струю. Она остро ощущала его близость, дремлющую силу его мужского тела, нежность прикосновения. Вода могла быть холодной, но она этого не чувствовала. Мало того, в ней тлел жар, которого она раньше никогда не испытывала. Жар… и что-то другое…
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Рейф.
– Прекрасно, – хрипловато ответила она, смущенная своей реакцией на него, вырвала руку и потянулась к полотенцу.
– Позволь мне. Прежде чем она успела запротестовать, Рейф взял у нее полотенце и осторожно промокнул кожу.
– Я видел где-то здесь гель алоэ… а… вот он! – добавил он, порывшись в аптечке, стоявшей на холодильнике. Выдавил немного геля ей на руку и, касаясь ее легко, как перышком, размазал по коже. – Скоро будешь как новенькая, – пообещал он. – Тебе больно?
Она покачала головой.
– Спасибо, все хорошо. Похоже, последнее время у меня постоянно возникают причины тебя благодарить, – пробормотала она, чувствуя себя абсурдно смущенной. Чего ей стесняться?
Она отступила от него и потянулась к дверце духовки.
– Позволь мне. А ты садись.
– Знаешь, я не совсем беспомощна, – досадливо пробормотала она.
– Знаю. И вот что я тебе скажу: будешь прислуживать мне до конца путешествия. Договорились?
Она рассмеялась. Раздражение исчезло так же быстро, как возникло.
– Прекрасно, так и сделаем. Но ты можешь пожалеть.
– Верно. Ты все равно готовить не умеешь. Так что подумаем, как тебя обучить.
Он поставил тарелки на стол и сел рядом с ней.
– Вкусно, – кивнул он, попробовав гренков. – Что ты туда добавила?
– Немного ванили, – пояснила она, с удовлетворением принимая его комплимент. – Мама так делает. Я у нее научилась.
– И больше ничему? – допытывался он.
– Больше ничему. Как насчет тебя? Ты готовишь?
– Мама заставила меня научиться, прежде чем я поступил в университет. Очень полезное умение для того, чтобы производить впечатление на девушек, поэтому я быстро расширил репертуар.
Она закатила глаза:
– Да. Именно этого и стоило от тебя ожидать.
Рейф послал ей задорную улыбку и принялся за еду. После завтрака он предложил вывести яхту на середину реки и оставил Шанал за штурвалом, пока сам убирал со стола.
Следующие несколько часов они лениво плыли по Муррею, стоя по очереди у штурвала и восхищаясь береговыми пейзажами. Здесь было невероятно мирно и спокойно, если не считать редких моторных лодок, пролетающих мимо, часто с вейкбордерами в костюмах для подводного плавания, хотя день был холодным.
– Что скажешь насчет прогулки? – окликнул Рейф сквозь открытую дверь.
Шанал уже хотела согласиться, но тут вспомнила о страшном сне. Она все еще помнила всепоглощающий страх, который испытывала во сне, когда Бертон вынудил ее оставаться у алтаря. Она знала, что это смешно. Что бывший жених никак не мог ее найти, а если и найдет, вряд ли набросится на нее с кулаками. Но тем не менее покачала головой:
– Я счастлива оставаться на яхте. Но ты, если хочешь, иди.
– Он не найдет тебя здесь, Шанал. И даже если найдет, тебе не придется с ним идти.
Она закрыла глаза и медленно сосчитала до десяти. Как мог Рейф так легко прочитать ее мысли?
– Ладно, я бы хотела прогуляться с тобой.
Они пришвартовались у паромного причала и пошли вверх по холму. Хорошо выбраться на сушу и размять ноги! Она наслаждалась видом с обзорной площадки, откуда открывалась прекрасная панорама реки. Под ними сновали паромы. Другие плавучие домики были пришвартованы у терминала на другом берегу.
– Наша яхта выглядит отсюда совсем крошечной, правда? – заметила она.
– Верно. Я всегда считал, что подобные виды помогают помнить о том, что все нужно рассматривать в перспективе. Когда мы на воде, видим очень многое помимо реки вокруг нас. Иногда необходимо расстояние, чтобы все воспринимать правильно. Мир так велик. Иногда все, что мы есть, все, что переживаем, кажется таким незначительным.
