Барбара Ханней - Дитя цветов
Работа, которую Дэниел запланировал на этот день, заняла времени меньше, чем он предполагал, и теперь он сидел на ступеньках веранды, почесывал Сироту за ухом и слушал звук пылесоса в доме. Собачка все еще немного нервничала, но уже привыкла к новому хозяину. Дэниел умел расположить к себе животных.
Пылесос затих. Весь день Дэниел думал о Лили и ничего не мог с этим поделать. Сегодня она будет спать в свободной комнате. Они вместе пообедают, а на следующий день вместе позавтракают.
Он считал, что Лили должна узнать правду. Она живет в его доме, наводит порядок, создает уют и ничего не знает о его жизни. Но ему было бы легче разговаривать о том, что с ним случилось, с кем угодно, только не с Лили. До вчерашнего дня Дэниел вообще не был расположен обсуждать свое прошлое, и его удивляло, что девушка так быстро смогла войти в его жизнь. Еще Дэниелу было интересно узнать, почему она осталась здесь. И вдруг его осенило — ведь он сам ничего о ней не знает!
Позади раздались шаги Лили.
— Все закончила? — спросил он.
— Да. Я приготовила свободную спальню, — ответила она.
— Сирота, кажется, совсем освоилась, — сообщил Дэниел.
— Ты и дальше будешь называть собаку этим именем? — поинтересовалась девушка.
— Может быть. Ведь это имя хорошо подходит для такой грустной собачки, — ответил он.
— Ты думаешь, она грустная? — Лили почесала Сироту за ухом. — Ты слышала, что он говорит о тебе, красавица?
Дэниела бросило в жар. Он представил себе, что Лили дотрагивается до него так же свободно и нежно. Что это с ним происходит? После жаркого дня, полного забот, девушка выглядела уставшей. На ней была старая футболка и джинсы. Казалось бы, в эту минуту Лили не должна выглядеть привлекательно, но Дэниел думал иначе.
— Наверное, мы тебя переименуем, — сказала она собачке. — Надо тебе придумать более радостное имя.
— Например? — спросил Дэниел.
— Сейчас подумаю, — ответила девушка. — Может быть, Рада? — предложила она.
— Хорошо, — согласился он.
— А как насчет имени Фелиция? Оно переводится как «счастье», — сказала Лили.
— Не представляю, как можно подзывать собаку таким именем.
— В каких еще именах звучит слово «счастье?» — тем временем размышляла девушка. — Хилари?
— У собаки должно быть звучное имя, чтобы она его слышала на расстоянии в три или четыре пастбища, — объяснил Дэниел.
Лили удивилась.
— А разве нельзя просто посвистеть, чтобы позвать ее? — спросила она.
— Можно. Но все равно у собаки должно быть звучное имя, — сказал он.
— Это легко проверить, есть специальный тест на звучность имен, — Лили озорно улыбнулась. — Рада! — закричала она, выбежав на середину пастбища.
От громкого звука собака напряглась и навострила уши.
— Неплохо, — одобрил Дэниел. — Попробуй Санни.
— Санни? — переспросила Лили. — Ладно. — Девушка прокричала новое имя. — Смайли тоже было бы неплохо. Ну, давай, Дэниел, не будь занудой! Попробуй сам позвать собаку, — предложила она.
Он тоже вышел на середину пастбища и громко закричал.
— Смайли звучит лучше всех, — обрадовалась Лили.
Выражая согласие, собачка завертела хвостом.
— Итак, ты назовешь ее Смайли? — уточнила девушка.
— Именно так, — подтвердил Дэниел.
— Ура! — Лили запрыгала и замахала руками. Внезапно Дэниел почувствовал переполняющую его радость. Он обнял и поцеловал Лили. На мгновение он испугался, что она оттолкнет его, но девушка не сделала этого. Он медленно целовал ее, наслаждаясь каждой секундой блаженства. Дэниел хотел бы, чтобы поцелуй никогда не кончался, чтобы он длился вечно. Больше ничто не имело значения, кроме этого счастья. Вместе с Лили он справится с тоской, поселившейся в его сердце, если девушка останется в его жизни.
Тяжело дыша, Дэниел оторвался от Лили. В ее глазах стоял вопрос.
— Это была благодарность за прекрасную собачью кличку «Смайли», — сказал он, смутившись, и добавил: — Мне надо еще кое-чем заняться, я, пожалуй, пойду.
Глаза девушки заблестели.
— Рада помочь, — быстро проговорила она. Дэниел не знал, куда деться, его щеки пылали от стыда. Он понимал, что не имел никакого права так вести себя с Лили, она ведь всего лишь хотела ему помочь, а он воспользовался ситуацией. Что теперь Лили подумает обо мне?
ГЛАВА ПЯТАЯ
Лили со злостью бросила на кровать свой рюкзак. Поцелуй Дэниела словно разбудил ее ото сна, вывел из оцепенения и… напугал. Он явился для нее совершенной неожиданностью, как гром среди ясного неба. Но каким он был прекрасным и страстным!
О боже!
А потом он, бормоча что-то о ремонте ветряной мельницы, ушел вместе со Смайли, как будто пожалел, что поцеловал ее.
Как он посмел?
Слезы обиды жгли глаза Лили. Она сердилась не только на Дэниела, но и на себя. Как она могла растаять от какого-то поцелуя, так настрадавшись от мужчин? До этого момента Лили гордилась своим самоконтролем. Она в совершенстве овладела искусством заводить короткие, приятные, ни к чему не обязывающие романы. Так проще, решила она. Проще не любить, а развлекаться. Тогда и боли не будет.
После расставания с Джошем девушка надела маску беззаботной кокетки и забыла, что это только маска. Лили, как бабочка, летала от одного кавалера к другому. Ее целовали многие мужчины, но ни один из поцелуев не вызвал подобного взрыва чувств. Дэниел сорвал с нее маску притворства, подобрал ключик к замку от ее сердца. Лили непреодолимо тянуло к этому мужчине. Она потеряла контроль над собой и своими желаниями. А самое интересное, что он ничего специально не делал для того, чтобы соблазнить ее.
Но тогда почему он меня поцеловал и почему так странно повел себя потом?
Что с ними происходит? Они оба ведут себя, словно неопытные подростки.
Лили прыгнула на кровать, и лежащий на краю рюкзак свалился на пол. Из него выпала сумочка. Лили открыла ее и вынула три круглых речных камня, выкрашенных яркими красками. На них были нарисованы мама, папа и дочка. Маркус Холлидей подарил их дочери, когда той было четыре года. Как же она их любила! Всюду брала с собой и бесконечно играла с этой каменной семейкой. С тех пор как отец ушел из семьи, этот подарок стал единственным напоминанием о нем. Лили берегла камни.
— Я раскрасил их специально для тебя, — сказал Маркус много лет назад.
В детстве Лили обожала отца. Он являлся для нее олицетворением силы, безопасности, нежности и любви. У девушки остались лишь обрывочные воспоминания о нем: то, как они играли в прятки, и он искал ее за креслом, то, как она сидела у него на коленях, и он разрешал ей щелкать его серебряной зажигалкой.
