Джина Кэйми - Измены
— Позаботься обо всем, Прес, и за это я тебя хорошо отблагодарю.
Она странно посмотрела на него и отвернулась, прежде чем он смог понять этот взгляд.
— Я буду ждать твоего звонка, — напомнил он, уходя через боковую дверь как раз в тот момент, когда вернулась Анхела.
Он снова выдавил из себя улыбку, выражающую нежную озабоченность.
— Тебе лучше, Анхела?
Она кивнула. Холодная вода привела ее в чувство. Она ощущала себя как смертельно раненное животное, единственным желанием которого было вернуться с остатками чувства собственного достоинства в свое логово и умереть там.
— Я хочу домой.
— Но сначала, Анхела…
— Не беспокойся, Картер.
Ее тон был ровным и разрушающим.
— Я не буду претендовать на тебя.
Она посмотрела на него, пытаясь не видеть, насколько красив он все еще был для нее, — несмотря ни на что.
— Мне не надо твоих денег. Ничто меня теперь не заставит подписать эту бумагу. Ты способен лишить Лорис отца, но я — никогда.
Рассматривая Анхелу, глаза Прескотт сузились. Молодая женщина, возможно, была глупой, подходя к мужчине с этой стороны, — но тогда многие женщины таковы. Она все еще не могла с ней согласиться. В мире не так много людей, которые неподкупны. На самом деле сама Прескотт не видела таких. Но она знала, что бывают очень ранимые люди. У каждого есть что-то, что он ценит превыше всего. Она была специалистом в определении и манипулировала этим. И она нашла уязвимое место Анхелы.
— Теперь, Анхела, будь рассудительной, — нетерпеливо настаивал Картер. — Ты знаешь себя…
Прежде чем он успел сказать, Прескотт перебила его.
— Мистер Кинсли, вы опоздаете на… — начала она, только для того, чтобы вмешаться.
— Мамочка! — закричала Лорис, проскальзывая в узкий проем между двумя дверьми. В своем стремлении поскорей увидеть мать она не дала возможности дворецкому окончательно раскрыть дверь.
Прескотт напряглась, защищая свое мировоззрение.
— Любовь — последнее, о чем вы должны думать. Это любовь привела вас к такому неприятному делу.
Анхеле совершенно не хотелось, чтобы ей сейчас еще раз напоминали обо всем.
— Отлично, малышка, едем, — сказала она Лорис, которая очень нервничала в своем стремлении скорее уехать домой. — Сначала поблагодари мисс Прескотт за то, что она подвезет нас до дома.
— Я понимаю, что очень резка, — сказала Прескотт, прежде чем Лорис заговорила, — но я только старалась помочь. Сейчас не время и не место, но нам необходимо поговорить. Можно мне позвонить вам завтра? Мы бы с вами вместе провели ленч.
— Нет, спасибо.
Анхела была любезной, но холодной; она заметила, как секретарь положила бумагу с договором в свою большую сумку.
— Никто не поймет вашей гордыни так, как я, — искренне сказала Прескотт уже в машине. — Но гордость это та самая вещь, которую вам сейчас надо обойти. Вам надо подумать о вашем будущем.
Анхела рассмеялась. Что-то отозвалось предупреждающим звонком в голове Прескотт. Она обернулась к Анхеле:
— Вы уверены, что с вами все в порядке?
В ответ она пожала плечами. Даже если бы ей и очень захотелось, Анхела знала, что никогда не даст понять мисс Прескотт, как она себя чувствует. Годами она жила в страхе, ожидая неизбежного наказания Бога за грехи, и вот расплата наступила. Единственное, что она сейчас ощущала, это чувство успокоения, расслабления. Все кончилось. У нее больше не будет замирать дыхание в ожидании.
— Подождите, — окликнула ее Прескотт, когда Анхела взялась за ручку дверцы. Из нагрудного кармана пиджака она торопливо достала карточку и ручку. — Это моя визитная карточка. Вы можете меня найти в конторе с восьми до шести… И… — она прибавила, делая запись, — это мой домашний номер телефона.
Она протянула ей карточку.
— Пожалуйста, разрешите мне помочь вам.
Анхела опять рассмеялась.
— Если вы хотите, я отдам это маме, — сказала Лорис.
— Конечно, почему же нет? — Прескотт отдала ей визитку и проследила, как ребенок аккуратно положил ее в кармашек своего платья.
— И спасибо вам за то, что вы привезли нас домой, — прибавила Лорис, отходя в сторону, предоставляя матери возможность закрыть дверь.
«Какая яркая, с каким самообладанием эта маленькая девочка, — подумала Прескотт. — Но слишком красивая, чтобы быть счастливой».
Она была уверена, что Лорис закончит жизнь так, как и ее мать, — а может быть, и хуже. Когда она наблюдала за ними, как они, взявшись за руки, поднимались по ступенькам к подъезду, она не могла в тот момент сказать, кого ей было больше жаль. Она напомнила себе, что так и не выполнила свою миссию. «Но единственно, что можно сделать, — убежденно думала она, — это сыграть на любви Анхелы к своей дочери. Осознав, что сто тысяч долларов смогут гарантировать будущее Лорис, она без промедления подпишет договор».
С самодовольной улыбкой Прескотт осторожно вывела свою машину в общий поток.
* * *Анхела закрыла дверь и автоматически шлепнула по выключателю. Она вздрогнула, когда верхний свет представил перед ней ее гостиную со всей ее утонченной убогостью, беспощадно освещая дешевые, купленные в магазине безделушки и маленькие вышитые подушки — жалкие потуги превратить меблированную квартиру в обжитой дом. Она выключила свет.
— Он такой яркий — просто режет глаза, — сказала она в ответ на тоненький возглас удивления Лорис. — И так светло.
Она указала на свет от уличного фонаря, проникающий сквозь прозрачные шторы, купленные на распродаже в «Гимпеле», отблеск гигантской рекламы, которая играла огнями на улице напротив их жилища, отражался на потолке.
— Все же видно, малышка, правда ведь?
— Да, мамочка.
Пройдя на цыпочках, Лорис закрыла входную дверь, так как ее мать забыла это сделать.
Анхела бросила ключи и кошелек на стол.
— Теперь, Лорис, будь хорошей девочкой и сама приготовься, чтобы лечь в постельку. Сегодня мама очень устала.
Она говорила скучным, отсутствующим голосом, и, проходя по комнатам, каблуки ее обуви тяжело отдавались эхом.
— Позови меня, когда ты будешь готова, и я приду, чтобы укрыть тебя.
— Но мы еще не пообедали, — возразила Лорис.
Анхела вообще забыла о еде. Ей показалось, что сейчас три часа утра. Ей только хотелось, чтобы поскорей закончился этот день.
— Пожалуйста, сделай, что я тебе сказала, Лорис.
— Но я хочу кушать!
За целый день она ничего не съела, кроме чашки шоколада и нескольких иеченьицев.
— Хорошо, — сдалась на просьбу дочери Анхела. — Через несколько минут я приготовлю тебе поесть.
