Барбара Ханней - В сердце Австралии
Берн стиснул зубы.
— Зачем ты пришла на бал? Почему ты делала вид, что тебе приятно со мной общаться?
— Я пыталась выбрать нужный момент, чтобы поговорить с тобой. Я знала, что это будет тяжелым ударом для тебя, и подумала, что если мы узнаем друг друга лучше, мне будет легче сказать тебе правду.
— Так ты хотела втереться ко мне в доверие, — жестко сказал он. — Странное у тебя понятие о дружеской помощи.
— Берн, — тихо сказала Фиона, — понимаю, что ты меня ненавидишь за это, и чувствую себя просто ужасно, но я должна была подумать о Райли. Если она — моя племянница…
— Твоя племянница? — вскричал он. А потом, когда смысл ее слов дошел до него, он закрыл глаза и застонал.
— Райли может унаследовать часть состояния моего брата. Он включил этот пункт в свое завещание.
Он резко открыл глаза.
— Ей не нужны деньги Макларена. Райли — моя дочь. Я был с ее матерью, когда она родилась, и я был ее отцом с самого начала. Меня не волнует, что ты там хочешь доказать. Ты не подойдешь к ней, слышишь меня? Я ее отец и сам могу позаботиться о ней.
Фиона не успела сказать ни слова. Берн повернулся и быстро вышел из дома. Через секунду она услышала, как хлопнула дверца машины и завелся мотор.
У нее ничего не вышло.
Как во сне, Фиона вернулась на кухню. Она снова вскипятила чайник и заварила мятный чай, чтобы успокоить нервы.
Девушка думала о случившемся, пытаясь найти положительные моменты в данной ситуации. Вообще-то нельзя сказать, что у нее ничего не получилось. Реакция Берна была почти предсказуема, а сама Фиона знала, что ей не будет легко.
Но она и подумать не могла, что ей будет так плохо.
Глава шестая
Все, кто был в приемной доктора, посмотрели на вошедшего Берна. Они уставились на него с удивлением, словно решили, что этот высокий, крепкий, пышущий здоровьем мужчина не имеет права отнимать драгоценное время у их врача.
Тем не менее Майкл Хендерсон, единственный терапевт в Гандаварре, приветливо встретил своего друга.
— Берн, рад тебя видеть. Присаживайся.
Берн сел, прямо держа спину, в то время как Майкл расслабленно откинулся на спинку кресла, положив руки на подлокотники, и улыбнулся.
— Чем я могу тебе помочь?
Наступил момент, которого Берн боялся с тех пор, как покинул «Белые утесы». Напряжение внутри него все росло.
— Я… — он запнулся и начал снова: — Я думаю, мне необходимо сделать тест на ДНК.
— Ты думаешь , что тебе это необходимо? — осторожно переспросил Майкл.
Берн почувствовал, что капельки пота пробежали по его спине.
— Ну, тест на ДНК — лучший способ определить отцовство, не так ли?
Майкл кивнул.
— Так и есть. — Доктор взял ручку со стола.
— Мы можем взять пробы слюны прямо здесь и послать их в лабораторию для исследования. — Он взглянул на Берна. — Если ты хочешь получить точные результаты теста, нам понадобятся образцы ДНК и от тебя, и от ребенка. — Майкл наклонил голову и посмотрел на Берна поверх очков. — Речь идет о Райли? — спросил он.
— Ну конечно, — Берн зло посмотрел на врача. — О ком же еще? Или ты думаешь, что у меня много детей?
— Извини, Берн. Я просто должен быть уверен.
Я слишком остро на все реагирую, подумал Берн и глубоко вздохнул, чтобы избавиться от чувства страха, наполнявшего его.
Майкл откашлялся.
— Честно говоря, тест на ДНК проводить не обязательно.
— Почему?
— Иногда достаточно просто знать группу крови, и если она не совпадет…
Берн нахмурился. Его глаза сузились, и ушедший было страх снова вернулся.
— О чем ты говоришь?
Майкл повернулся к компьютеру.
— Ты часто сдаешь кровь, поэтому нам известна твоя группа крови.
— Да, я знаю. У меня первая, резус положительный.
— Ты прав. — Майкл посмотрел на экран, и щелкнул мышкой. — У нас также есть группа крови Райли. Ее прислали нам вместе с другими документами после аварии три года назад.
Он замолчал, просматривая список на экране компьютера.
— Я распечатаю тебе ее данные.
— Подожди. — Сердце Берна заколотилось. — Что может показать группа крови? Я не ученый, но я знаю, что вариантов немного и у миллионов людей одинаковая группа крови.
— Ты прав. Но есть вероятность, что группы крови предполагаемого отца и ребенка будут несовместимы.
Берн почувствовал панический ужас. Не надо быть ясновидящим, чтобы понять: Майкл подтвердит увиденное им на фотографиях.
Усилием воли он приказал себе оставаться спокойным, когда Майкл положил на стол два листка бумаги.
— Вот твоя группа крови, — указал он ручкой на цифры. — Первая положительная, как тебе уже известно. А вот группа крови Райли.
— Четвертая.
— Совершенно верно.
— Ты пытаешься сказать мне, что первая группа крови с положительным резусом несовместима с четвертой?
Лицо Майкла смягчилось, и в его глазах Берн увидел сочувствие.
— Боюсь, это действительно так, — мягко проговорил врач. — Человек с первой группой крови и положительным резусом никак не может быть отцом ребенка с четвертой группой крови.
Вот и все.
Егоза — не его дочь.
Берн был сломлен, опустошен, не мог дышать. В его голове крутилась только одна страшная мысль.
Он — не отец Райли.
Он думал об этом с тех пор, как Фиона показала ему фотографии, но у него оставалась призрачная надежда, что все это ужасная ошибка.
Берн полюбил Райли еще тогда, когда Тесса обнаружила, что беременна, сразу после их медового месяца. Он любил ее, когда талия жены начала округляться, когда он почувствовал, как она толкается в животе матери, с каждой неделей все сильнее и сильнее. Он едва не сошел с ума от счастья в тот момент, когда она появилась на свет и он увидел ее красное сморщенное личико. Она стояла перед его глазами, маленькая, со сжатыми кулачками, с дрожащими губками — его дочь. Их дочь. Его и Тессы.
Но теперь сомнений не оставалось. Девочка, которую назвали Райли Тереза Драммонд, никогда не была его дочерью.
— Берн, я понимаю, какой это удар для тебя, — тихо сказал Майкл.
Невидящим взглядом Берн уставился в пол. Он чувствовал себя щепкой, которую подхватил бурный поток.
— Ты не очень хорошо выглядишь. Как себя чувствуешь?
Берн зло посмотрел на него.
— Как я себя чувствую? А ты как думаешь? — Он ухмыльнулся с сарказмом. — Я просто великолепно себя чувствую. Спокоен, как удав.
Майкл помолчал несколько секунд и сказал:
— Но это же ничего не меняет, ты ведь понимаешь. Ты все равно остаешься отцом Райли, ты им всегда был.
