Флора Дагерти - Любовная сделка
Он выпил две чашки кофе с последним куском домашнего вишневого пирога. Аппетит у него и в самом деле отменный, подумала Элизабет, складывая в раковину грязные тарелки и пуская воду.
— Спасибо, мне все очень понравилось, — сказал он ей в спину. Она уже в третий раз машинально перемывала тарелки.
Подойдя к ней, он взял у нее из рук щетку.
— Я сам домою, — сказал он. — А вам бы лучше взять на себя роль хорошей хозяйки дома и освободить холодильник. Наверно, там не осталось уже ничего свежего. У вас есть какая-нибудь коробка или корзинка, чтобы все это сложить? — Он уже открыл холодильник и аккуратно разбирал его содержимое. — Мы все это прихватим с собой. Я не сомневаюсь, что бабушка не стала бы возражать.
Элизабет разозлилась и растерялась одновременно. Как он смеет так бесцеремонно хозяйничать? Она схватила пачку масла, сунула ее обратно в холодильник и уже намеревалась сделать то же с головкой сыра, но он перехватил ее руку.
— Не стоит драться со мной, Элизабет, — тихо, но властно сказал он. — Вы только впустую потеряете время. Идите наверх и сложите свои вещи. Много вам не понадобится. Мы время от времени будем приезжать сюда и присматривать за домом, так что вы всегда сможете прихватить все, что вам понадобится.
Она опустилась в кресло и, ничего не понимая, уставилась на него.
— Что вы несете? Я не оставлю пустой дом. Я никуда не поеду.
— Еще как поедете, — сухо сказал он. — Разве бабушка не сказала вам, о чем мы с ней договорились? Вы отправляетесь ко мне домой.
— Ни в коем случае, — ответила она, плотнее устраиваясь в кресле, как бы демонстрируя свое нежелание сниматься с места. — Бабушка сказала, — медленно и отчетливо, словно объясняя урок туповатому ученику, сказала она, — что во время ее отсутствия вы присмотрите за мной. Вот и все.
— Совершенно верно. — Он сложил руки на груди, глядя на нее сверху вниз. — Ну так вот, здесь я за вами присматривать не смогу, так как не собираюсь то и дело мотаться в Уотфорд. Соображайте хоть немного, девочка.
Она встала, решив, что тогда ее возражения будут звучать убедительнее.
— Но я вообще не нуждаюсь в присмотре, хотя бабушка не всегда это понимает. Она воспитывает меня с детских лет, и порой ей кажется, что мне все еще два года. Мне уже двадцать два, в декабре будет двадцать три, и я вполне могу сама позаботиться о себе. Поэтому я считаю, что ваша миссия завершена, мистер Джеймс. — Она придерживалась за край раковины, пока искала те слова, которые смогут убедить его. — Когда Фред попросил меня выйти за него замуж, я сказала бабушке, что обручилась и что он будет рядом, пока она путешествует…
Лицо Теда стало непроницаемым.
— Вы все еще продолжаете ссылаться на Фреда? Но, моя дорогая девочка, Фред не способен просматривать за кем-либо, кроме как за самим собой, в чем он действительно отлично преуспевает. — У него презрительно дрогнули уголки губ.
— Я не хочу обсуждать его. — Она отвернулась. Пусть он считает, что она неравнодушна к Фреду, это упростит дело, подумала она.
Через секунду Элизабет снова посмотрела на него.
— Вот это я и собиралась сказать вам тем вечером в машине. Я просто хотела попросить вас сделать вид, что вы мой жених, всего на час-другой предстать в этой роли. Я понимаю, это было нечестно, но мне так не хотелось разочаровывать бабушку. Она столько недель готовилась к этой поездке, так хотела увидеть свое новорожденное потомство и всех остальных, и я понимала, что она никуда не поедет, если узнает, что я остаюсь одна, что мне может угрожать какая-то опасность. Ну а теперь все в порядке: бабушка улетела и ваша роль завершена. Так что, пожалуйста, не утруждайтесь дальнейшими заботами обо мне.
— Очень четко все изложено. — Темные глаза насмешливо наблюдали за ней. — А теперь идите и укладывайтесь.
— Я никуда с вами не поеду, — упрямо сказала она.
Тед продолжал выгружать холодильник, но при этих словах повернулся.
— О, еще как поедете — и на этот раз как моя невеста. Вы должны признать, что я заслужил такую услугу с вашей стороны. Я помог вам с вашей «помолвкой», а теперь вы должны помочь мне.
У него есть какие-то планы? И он собирается использовать ее? Может, он не так уж и альтруистичен, как она себе вообразила.
— В чем помочь? — спросила она подозрительно.
— Это долгая история, сейчас не стоит вдаваться в нее. Но с ней надо разобраться. Верно?
Элизабет поняла, что он от своего не отступится, но сделала еще одну попытку.
— А если я все же не поеду с вами?
— Тогда я позвоню в Мельбурн по номеру, который сообщила мне ваша бабушка, и попрошу передать ей, что вы передумали и решили остаться одна в доме. И, думаю, не ошибусь, предположив, что со следующим же самолетом бабушка вернется обратно. — Он ехидно усмехнулся.
Сердце у нее упало. Он, конечно же, был прав.
— Н-но это же шантаж, — запинаясь, пробормотала она.
Тед не обратил внимания на ее возражения.
— Да, кстати, — сказал он, — это я приобрел для вас в Париже. — Он вынул из внутреннего кармана небольшой футляр и извлек из него кольцо — алмазную гроздь на тонком золотом ободке. — Думаю, оно вам подойдет. — Алмазы рассыпали снопы искр в лучах солнца, пробивавшихся через окно.
Он потянулся, чтобы взять ее руку, но она отдернула ее.
— Это заходит слишком далеко! — взорвалась она. — Я не…
Не обращая внимания на ее возмущение, он взял ее за руку и надел кольцо ей на палец. И, как ни странно, улыбнулся ей, продолжая держать за руку.
— Очень хорошо смотрится, — сказал он. — Оно, конечно, не настоящее, как и наша помолвка. Но в наши дни настолько хорошо делают имитации, что я сомневаюсь, заметит ли кто-нибудь разницу. Можно считать, что мы как полагается заключили сделку? — Положив руки на плечи Элизабет, он притянул ее к себе, ослабевшую от потрясения и растерянности. Она уперлась ему в грудь и попыталась оттолкнуться, но его тело было твердым, как скала.
— Это абсурдно, — взмолилась она. — Не стоит…
Она поперхнулась словами, когда он прижался к ней мягкими и нежными губами.
Сначала Элизабет подумала, что этим все и ограничится, но тут услышала, как он хрипло пробормотал: «О Господи»! — и почувствовала, что он все сильнее прижимает ее к себе, а его рот жадно ищет ее губы.
Кровь бросилась ей в голову. Два года она существовала за ледяным барьером, но этот человек снес и растопил его, и теперь ей оставалось лишь беспомощно трепетать в его объятиях.
Элизабет с такой жадностью отвечала на его поцелуи, что это потрясло ее саму.
И затем все сразу кончилось. Он отстранил ее от себя, вглядываясь в ее раскрасневшееся, встревоженное лицо.
