Энн Уинстон - Свет любви
— Хорошая идея, — согласилась она. — Может, я так и поступлю.
— Если хочешь, можем съездить на место сражения вместе.
Эти слова удивили его самого. У него на носу важное слушание, а он… назначает свидание! Ради справедливости, конечно, надо признать, что после того, как он ослеп — а помолвка с Кендрой так и не закончилась свадьбой, — ни одна женщина не привлекала его так сильно, как его новая соседка.
— Была бы рада, если бы ты составил мне компанию, — просто сказала она. — Но у меня-то целый вагон свободного времени. А ты сумеешь договориться на работе?
— Я уже забыл, когда в последний раз брал отпуск, так что никто не будет возражать, если я завтра возьму отгул. К тому же наш шеф никогда не требует, чтобы мы работали от звонка до звонка. Самое главное, чтобы работа была сделана, а клиенты довольны.
— Ну, если ты так в этом уверен, тогда конечно. Кстати, как насчет собак?
— С Сидаром проблем не будет. У меня есть документ, подтверждающий, что он мой поводырь. А вот с Физер уже чуть сложнее… — Он почесал щеку, словно раздумывая, что предпринять.
— Но мы ведь не оставим ее? — В ее голосе сквозило беспокойство.
— Уверен, выход найдется, — твердо сказал Брендон, сам не особо в это веря. — В конце концов, Физер была поводырем. И вообще, может, мы напрасно все усложняем? Приедем туда и на месте все разузнаем. Там работают люди, а с людьми всегда можно договориться. Я что, напрасно вкалываю на работе? Грош мне цена как юристу, если мы не пройдем туда все вместе!
Линн засмеялась и наградила его аплодисментами.
— Ты был очень убедителен. Действительно, не будем ничего усложнять, а разузнаем все на месте.
— Ты не против, если мы приедем туда к открытию?
— Это во сколько?
— В десять.
— Во сколько встречаемся?
— В девять.
Зашуршала ткань, и ее голос донесся откуда-то сверху. Брендон тоже поднялся.
— В девять так в девять: Всем пока! — пропела она и послала своим соседям воздушный поцелуй.
— Линн! — Брендон сделал шаг вперед и протянул руку. Его ладонь задела ее локоть и опустилась ниже, к запястью. Он нашел пальцы соседки и легонько сжал. — Я хочу еще раз поблагодарить тебя за Физер. Она привыкла быть среди людей и… Может, это прозвучит глупо, но я знаю, что сейчас ей очень тяжело. Пожалуйста, дай мне закончить, — он вновь сжал ее пальцы, призывая к молчанию. — Вот уже две недели она остается одна в пустой квартире. Я стараюсь приходить на ланч домой каждый день, но это не всегда получается. Такое уже случалось пару раз, и тогда она встречала меня так, словно я отсутствовал лет десять. Может, — он горько усмехнулся, — я погорячился, когда решил оставить ее у себя, но она была моей палочкой-выручалочкой восемь лет, и я просто не мог… — он сглотнул.
— Брендон, не говори глупостей, — Линн высвободила свою ладонь и накрыла его руку. — Конечно, ты сделал правильно, что не отдал ее обратно в питомник. Со своей стороны обещаю помочь всем, чем смогу.
Брендон сжал ее руки и привлек к себе. Она подняла глаза, и ее взгляд уткнулся в его губы и интригующую ямочку на подбородке.
— Кажется, Физер не прочь снова переночевать у меня, — Линн облизала пересохшие вдруг губы и попыталась мягко освободить свои руки из его хватки.
Ее слова с трудом дошли до его сознания. Он вдруг понял, что сжал ее руки слишком сильно, и послушно разжал пальцы. Слова извинения застряли где-то в горле.
Реакция собственного тела его потрясла. То, что задумывалось им как выражение признательности, переросло в глубоко интимную ласку. Пусть он ни разу не видел Линн и, возможно, никогда не увидит, пусть они знакомы всего несколько дней, но на миг у него возникло чувство, словно он знает ее уже давно. Никогда в своей жизни, даже будучи зрячим, он не испытывал ничего подобного…
Пока Брендон собирался с мыслями, повисло неловкое молчание.
Линн предприняла новую попытку:
— Брендон, как ты смотришь на то, чтобы Физер снова ночевала у меня? Мы неплохо провели сегодняшний день, и я хотела бы, чтобы она осталась у меня на ночь.
У нее уже мелькнула мысль, что эта нелепая пауза никогда не закончится, когда, к ее несказанному облегчению, он наконец заговорил:
— Когда я тебя поблагодарил, я не имел в виду, что ты должна заботиться о ней каждый день. Мне не нужны такие жертвы.
— С чего ты взял, что с моей стороны это жертва? Я хочу, чтобы она провела со мной этот вечер исключительно из эгоистичных соображений.
— Если это так, тогда конечно, — он провел рукой по волосам, все еще окончательно не придя в себя.
— Ну что, Физер, идем, раз сама напросилась, — обратилась Линн к собаке, которая сидела у двери, склонив голову.
Одно ухо упало и закрыло ей глаз. Это придавало ей трогательный и вместе с тем совершенно неподражаемый вид.
— Спокойной ночи, Брендон.
— И вам спокойной ночи. Хорошо отдохни, — пожелал он напоследок, — чтобы со свежими силами завтра начать знакомство…
— …с историей Геттисберга, — закончила она.
— Именно.
Брендон стоял и молча ждал, пока за ней не захлопнулась дверь, затем со стоном опустился в кресло.
Да помогут ему святые угодники, но он, кажется, начинает влюбляться в свою новую соседку…
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
С самого утра Линн пребывала в лихорадочном ожидании и не могла понять, что с ней происходит. Время от времени по ее спине пробегали мурашки, а живот от волнения схватывало так, как на первых порах во время важных съемок (правда, тогда это было в основном от голода). И еще: почему-то хотелось безостановочно и безудержно смеяться.
Она еще раз проверила, что ничего не забыла, и посмотрела на часы. Еще несколько минут, и можно будет выходить. Хотя она знакома с Брендоном всего ничего, он производит впечатление человека пунктуального, и совсем не хочется опаздывать на первое же свидание.
Линн замерла, как громом пораженная этой мыслью. Свидание? Просто ее сосед оказался на редкость милым человеком, который любезно согласился побыть ее гидом и познакомить с городом.
«Конечно, конечно, — с ехидцей произнес ее внутренний голос. — И то, что сейчас с тобой творится, это вовсе не любовная лихорадка, а твое хихиканье мне просто послышалось».
Она хихикала? Линн замерла.
Раздавшийся стук в дверь вывел ее из оцепенения. Дрожащими руками она открыла дверь и автоматически натянула на себя холодную неуловимую улыбку модели.
Удивительно дело, но это, кажется, подействовало, потому что ее голос звучал совершенно спокойно, когда она произнесла:
— Доброе утро.
