Лэсс Смолл - Новогодняя ночь
Удовлетворенный, Джон счел своим долгом пожурить ее:
– Э-эх, обманщица!..
– Нет, это только проверка.
Марго сама выглянула и, убедившись, что за дверью никого нет, подала ему знак. Джон распахнул дверь настежь.
– Не пускайте никого, пока я не вернусь.
– Конечно, – прошептала она.
Их голоса звучали так тихо, что почти тонули в грохоте разыгрывавшейся за окном бури.
Джон исчез за дверью. Запершись, Марго стала ждать. Через некоторое время раздались шаги, стук и знакомый голос произнес: «Откройте, это я, пришелец».
Марго открыла дверь и увидела Джона. Его развеселила ее доверчивость.
– Откуда вы узнали, что за пришелец?
– Я пока знакома только с одним.
– Дело в том, что я забыл придумать пароль и решил, что уж так-то вы не сможете меня не узнать.
Он запер замок, а Марго, стоя поодаль, наблюдала за его действиями. Уже в третий раз она оставалась наедине с ним в запертой комнате. Они стояли и с интересом изучали друг друга.
– Скоро полночь, – вдруг заметил он.
– Новый год. Другой год.
– Да, совсем новый год. – Он произнес эти слова с каким-то удовлетворением и, покачав головой, несколько раз прошелся по комнате. Его блуждающий взгляд остановился на изображении Адама. Оторвавшись от картины, он наконец спросил: – О чем вы думаете?
– Я никогда раньше не целовала мужчину с отросшей щетиной.
– Ну, если подумать, то я тоже.
Она протянула руку:
– Можно потрогать?
Джон отступил назад, выражая изумление.
– Потрогать? Что? – Он решительно скрестил руки на груди.
Подняв глаза к потолку, она, неизвестно к кому обращаясь, взмолилась:
– Я заперта в одной комнате с комединтом. Я хочу потрогать его бороду, и если она окажется жесткой, то я попрошу его уйти, прежде чем наступит полночь. У него есть еще три минуты, чтобы сойти вниз и отыскать женщину, которой нравятся колючие лица.
– Ну что ж, потрогайте. – Он наклонился к ней, и лицо его посерьезнело. – Если вам не понравится, я побреюсь.
Она оказалась совсем близко, протянула руку, чтобы дотронуться до его лица.
– Она очень мягкая, мне нравится. И...
... И он поцеловал ее. Он притянул ее к себе сильными руками, крепко обнял и по-настоящему поцеловал прямо в губы.
Не скоро он, прерывисто дыша, оторвался от нее и посмотрел сверху вниз горящими от волнения глазами.
– Ух ты! – нервно вырвалось у нее. – О!.. Ого! Это... это здорово. Прямо не знаю, что сказать. – Она сглотнула. – Но... может, все же отпустите меня?
Ветер все сильнее стучал в окно и неистово хлопал где-то незакрытыми ставнями. В тихую библиотеку вдруг откуда-то снизу вторгся шум внезапно взорвавшейся вечеринки, стали слышны голоса, хором отсчитывающие от десяти до единицы. «Пять... четыре...» – донеслось издалека.
Их взгляды встретились, и ожидание, наполнявшее их, заставило сердца биться сильнее. Несмотря на слабые протесты, Марго оставалась в объятиях Джона, распластанная, буквально лежа на нем, и могла почувствовать едва заметную мелкую дрожь, охватившую его. Ее губы все еще горели, обожженные первым поцелуем, и, хотя они уговорились только об одном разе, Джон явно собирался попробовать еще, и Марго вдруг поняла, что не хочет, а может быть, не в силах ему препятствовать.
«Два... ОДИН! С Новым годом!»
И сразу же ударили далекие трубы, тягуче зазвучал новогодний гимн «Старые добрые времена» и стали слышны такие же заплетающиеся, вразнобой подпевающие голоса, перекрывшие шум ветра.
Джон все так же держал Марго и очень серьезно смотрел ей прямо в глаза. Он еще крепче прижал ее к себе и, наклонив лицо, приник к ее губам. И Марго снова почувствовала, как что-то похожее на бурю растет в ней, заставляя дрожать всем телом. Это было потрясающе!
Таким оно и должно было быть для женщины, никогда раньше не испытывавшей настоящей страсти, по силе и неотвратимости сравнимой разве что только с голодом. Марго, конечно, интересовали мужчины и ей нравилось, когда они обнимали и целовали ее, но сейчас было совсем по-другому. Это было желание. Оно лежало где-то посередине между диким восторгом и исступлением, и от него можно было по-настоящему сойти с ума.
Марго вдруг испугалась своих ощущений, ее поразило собственное тело, бедра, которые, будто сами собой, не слушаясь своей хозяйки, вжимались в бедра Джона, да так, что Марго могла чувствовать, как что-то упирается ей в живот. Относительно этого «чего-то» не оставалось никаких сомнений: Джон был возбужден.
Ей показалось грубоватым то, что он был так нагло прямолинеен и скор.
Джон медленно закончил поцелуй и отстранился от Марго, так осторожно, что были почти слышны нежные звуки разлипающихся губ. Марго едва заметно дернулась в его сторону, как только он стал отпускать ее, а ее рот потянулся к его губам, не желая прекращения ласки. Это произошло инстинктивно, само собой, тогда как в голове у нее пронеслось: «Что с тобой, Марго Пулвер? Как ты можешь!»
С губ Джона сорвался стон, открывая глубину его переживаний. Он наклонил голову и прижался к ее щеке, одновременно сжав Марго в своих объятиях. Она могла чувствовать, как подрагивают его руки у нее на спине. Неужели это она с ним такое сотворила? Так вот о чем предупреждала ее мать и о чем болтали другие женщины, округляя глаза и томно вздыхая. Именно об этом Марго запрещала себе думать все годы своей сознательной жизни, а теперь столкнулась с этим лицом к лицу. Что же делать?
Ей почему-то вспомнился мюзикл «Оклахома», в котором одна женщина просто не могла сказать «нет». Разве она, Марго Пулвер, такая же бесхребетная?
Конечно, нет.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Джон тихонько поднял голову, чтобы взглянуть в глаза Марго, и она увидела, какой у него все-таки ошарашенный вид.
Она чувствовала его руку у себя на спине, причем его ладонь, казалось, была такой широкой, что лежала с одного бока, а его длинные пальцы охватывали Марго с другого, и если большой палец лежал в ямочке между лопаток, то мизинец нежно поглаживал самый низ спины, там, где она начинает так соблазнительно закругляться. Горячие и нежные подушечки его пальцев ласково надавливали на кожу Марго, заставляя ее буквально трепетать, забывая обо всем, кроме этих прикосновений.
И все же его взгляд был каким-то напряженным, он попытался что-то сказать, у него не получилось, наконец он откашлялся и выговорил:
– Давайте лучше спустимся вниз и присоединимся к остальным.
Это озадачило Марго. При чем тут «остальные»? Пусть сами присоединяются к кому хотят. Вдруг неожиданная догадка осенила ее, и она сосредоточилась на этой мысли. Ага, так, значит, он хочет уйти отсюда, оставить этот тихий, укромный уголок и перебраться из закрытой от постороннего взгляда библиотеки в шумную толпу гостей! Отсюда Марго сделала незамедлительный – и вполне справедливый! – вывод, что он хочет общества, чтобы успокоиться и взять себя в руки. Как умно! Ясно, что он чувствовал, как безнадежно гибнет наедине с ней, как он теряется, и решил выйти из затруднительного положения джентльменом – сменить обстановку!
