Кэрол Мортимер - Мужчина моей мечты
Слушая Калеба, Кэт поняла, что у него практически не оставалось времени на себя. Любовь к детям, занятия с ними, забота о них не были обременительными для нее – это шло от сердца, но она вполне допускала, что Калеб изначально не знал даже, как подступиться к собственному сыну. Но он смог справиться с возникшими трудностями, и сейчас, спустя шесть месяцев, у него все под контролем.
– Очень вкусное вино, – тихо сказала Кэт, осматриваясь вокруг. – Какое красивое место, правда?
Коттедж был частью имения, когда-то принадлежавшего Клив-Хаузу. Розовый Коттедж был куплен бабушкой Джейн Гринвуд, той маленькой девочки, которая помогала Кэт в школе и оставалась с Адамом прошлым вечером. Но пожилая леди умерла года два назад, а ее дочь, мать Джейн, решила, что лучший способ сохранить коттедж – это сдавать его приезжающим.
Сам коттедж смотрелся очень симпатично. Выкрашенный белой краской, с тростниковой крышей, он утопал в розах, тем самым оправдывая свое название. Боб Гринвуд, отец Джейн, был первоклассным садовником, и, пока коттедж не был занят, он ухаживал за садом с такой же любовью, как за своим собственным.
Тонкий аромат и благоухание цветов наполняли вечерний воздух. Кэт с удовольствием потягивала вино, чувствуя покой, умиротворение и интимность этого вечера.
– Вы мне позволите удалиться на минуту, на кухню и проверить, все ли готово?
Снова риторический вопрос, так как поступки Калеба всегда соответствовали его замыслам.
Кэт глубоко вздохнула. Что она здесь делает? Почему все-таки Калеб пригласил ее?
Охлажденное вино, зажженные свечи, ужин вдвоем означают…
Калеб вернулся в сад, неся по большой тарелке в каждой руке.
– Я немного изменил меню, – извинился он. – Рекомендую, копченая лососина. – И он поставил тарелки по обе стороны стола. – А на десерт у нас клубника. Но жарить бифштекс я буду сам, – добавил он тоном, не терпящим возражений.
Кэт же ничуть не сомневалась, что этот мужчина способен сделать все, что задумал.
Копченая лососина была аппетитно уложена на тарелках вместе с ломтиками лимона, листьями салата и тонко нарезанным черным хлебом с маслом.
– Я всегда считал, что даже для себя надо готовить еду по всем правилам, соблюдая малейшие тонкости, – произнес Калеб, в то время как Кэт широко открытыми от изумления глазами смотрела на содержимое тарелок, понимая, что таким оформлением блюд по праву может гордиться самый шикарный ресторан.
– Знаете, Калеб, если я когда-нибудь надуваю открыть ресторан, то приглашу вас к себе в качестве шеф-повара, – весело сказала Кэт, когда они, наконец, принялись за еду. Он мягко рассмеялся.
– Лососину я достал из пакета, Кэт.
– И все равно она не будет так аппетитно выглядеть, если этим займусь я, – убеждала она его.
– Просто кулинария – не ваш конек, – рассудил он.
Неожиданно кусочек лимона выскользнул из ее руки, пролетел через стол и оказался в тарелке у Калеба.
– Я сама еще толком не разобралась в своих способностях, – призналась Кэт, тогда как Калеб молча вернул ей лимон.
– В близости с детьми, насколько я понимаю. Да и Адам явно предпочитает вас.
– Но он все же немного поиграл и с другими детьми, – оправдывалась Кэт, хотя сама разрешила Адаму пробыть с ней почти все утро. Она и не сомневалась, что когда-нибудь Адам с удовольствием будет общаться со своими сверстниками.
– Я не осуждаю вас, Кэт, – уверенно произнес Калеб. – Это замечательно, что он начинает снова воспринимать других людей. Я думаю, это потому, что вы общаетесь с ним на его же уровне.
– Вот уж, право, не знаю, принять ли это как комплимент, – со смехом сказала она.
– Я не имел в виду, что вы опустились до уровня Адама, Кэт, – с улыбкой возразил Калеб. – Точнее сказать, нашли с ним общий язык. Не многие обладают этим талантом. Это уже комплимент, Кэт.
– В таком случае спасибо.
– И еще, могу ли я добавить, что вполне одобряю выбор моего сына?
– Пока повремените!
Кэт вдруг заинтересовалась своей порцией. Надо отдать должное – лососина была необыкновенно свежей и божественно вкусной! Но, кроме того, слова Калеба привели Кэт в замешательство. Что он имел в виду, говоря, что одобряет выбор своего сына?
Еще в воскресенье Калеб производил впечатление надменного, сдержанного, даже снисходительного человека, и роль воздыхателя казалась весьма неожиданной. Почему он так переменился к ней? Сегодня Кейт сказала, что она красива и желанна. Но Кэт почему-то не была в этом уверена.
– Кэт…
– Калеб, выслушайте меня, пожалуйста, – перебила она его. – Мне хочется кое-что прояснить. Неважно, какое мнение у вас сложилось или не сложилось обо мне, но я не гожусь для кратковременного романа, который, возможно, развлечет вас, пока вы здесь.
Ее дыхание стало прерывистым, щеки пылали уже от раздражения, а глаза стали, как и платье, изумрудными.
Пока она говорила, Калеб пристально смотрел на нее, затем медленно отложил нож и вилку, поставил локти на стол и сцепил пальцы под подбородком.
– Вы правы, Кэт, нам действительно надо кое-что прояснить, – тихо пробормотал он. При этом его серые глаза сузились, лицо стало непроницаемым. – Во-вторых, – жестко продолжал он, – в этом коттедже спит мой трехлетний сын, и, если вы думаете, что чуть позже я собираюсь затащить вас в постель, забудьте об этом.
Кэт открыла рот. И закрыла. Затем открыла и закрыла снова. И все совершенно беззвучно. Терять дар речи третий раз за день – это было просто невероятно!
Калеб с издевкой поднял брови.
– Вам раньше никогда не отказывали мужчины?
– Я никого не просила. – Кэт вновь обрела способность говорить, но не потому, что отдышалась – просто разговор пошел в ином направлении.
Калеба же явно забавляло ее оскорбленное выражение лица.
– О совращении не просят, Кэт. Здесь необходим мягкий и нежный подход, убеждение.
«Мягкий и нежный подход» к этому мужчине смахивает на диалог ружья и танка, подумала Кэт.
– Меня очень трудно убедить, – колко заметила девушка. – Ни мягко, ни нежно, ни как-либо еще, – уточнила она, бросив на него свирепый взгляд.
– Знаете, – Калеб откинулся на спинку стула, – я вспоминал о вас в воскресенье. Я думал: вот молодая женщина говорит все без задней мысли и не обращает внимания, будет ли она тактична или нет.
– Вы же сами сказали мне, что цените честность и прямоту, – строго напомнила она ему.
– Ценю, – согласился Калеб. Он был совершенно спокоен. – Действительно, намного лучше сразу прояснить сложившуюся ситуацию. Скажите, Кэт, Кейт, и ее бабушка не возражали против вашего прихода сюда? – Он намеренно изменил тему разговора, затем встал и начал собирать со стола грязные тарелки.
