Чарлин Сэндс - Тайный любовник
— Теперь все изменилось, Солена. Между нами слишком много обид.
— Я знаю. Но если ты сумеешь простить, твое сердце откроется.
Рена в этом сомневалась. Она не знала, сможет ли простить Тони. Он дважды сломал ей жизнь. Разве можно это забыть? В ее душе поднялась буря эмоций, и ей стоило усилий сдержать их.
— Просто не могу поверить, что вышла за него.
Солена крепко обняла ее:
— Постепенно все уладится. Потерпи. И помни: я всегда рядом.
Рена подарила ей улыбку, полную благодарности:
— Я знаю. — И напомнила себе, что, не выйди она за Тони, не смогла бы удержать своих друзей около себя. Эта мысль послужила ей утешением.
Подошел Тони, приобнял Рену за талию и спросил:
— Ты готова ехать?
Она кивнула и крепко пожала подруге руку:
— Увидимся завтра, Солена.
— Конечно. — Солена обернулась к Тони: — Поздравляю.
— Спасибо.
Солена и Реймонд ушли. Тони взял Рену за руку и повел к машине.
Рена произнесла:
— Все это так странно.
Прежде чем Тони успел ответить, подошли Ник и Джо.
— Вы сделали это, вы двое. Наконец-то, — улыбнулся Ник.
Джо прокашлялся:
— Давай оставим их вдвоем, Ник.
— Просто хочу пожелать им счастья. Надеюсь, позже увидимся дома.
Тони помотал головой:
— Я сегодня домой не приеду.
— Не приедешь? — Рена нервно вздрогнула. Они не обсуждали, что будут делать после венчания, но она думала, что, поскольку брак тайный, каждый отправится к себе домой.
— Нет. — Он повернулся к ней. — Я заказал номер в «Риц-Карлтон» в Сан-Франциско.
Джо обнял Тони за плечи и слегка встряхнул.
— Пошли, — сказал Джо.
— Это я и собирался сделать, — ответил Ник, лукаво улыбаясь. — Еще раз поздравляю, Рена. Поздравляю, братец.
Рена наблюдала, как они оба садятся в машину и уезжают. Потом повернулась к Тони:
— Зачем ты заказал нам номер в отеле?
— Это наша брачная ночь.
Она закрыла глаза. Где взять силы?
— Но ведь ты не думал…
— Теперь ты — моя жена, Рена. Не думаешь же ты, что я буду поститься всю жизнь?
Глава 5
Рена, мрачная и хмурая, молчала всю дорогу до отеля. Швейцар распахнул перед ними двери номера, и Рена, ошеломленная, застыла на пороге.
Дорогая мебель, роскошные картины радовали глаз. Тони положил руку Рене на плечо и подтолкнул внутрь. Швейцар провел их по номеру, показал спальню с окнами, выходящими на залив, ванную, где пахло цветами, вторую спальню и элегантную столовую, меблированную на восемь персон.
Вернувшись в гостиную, Тони обратился к швейцару:
— Сегодня вечером вы нам больше не понадобитесь.
Тот кивнул и удалился. Тони открыл стеклянную дверь и вышел на балкон.
— Тут все такое большое, — сказала Рена. Она вышла вслед за Тони и с наслаждением вдыхала свежий воздух. Солнце медленно клонилось к горизонту. — На одном этом балконе поместились бы два моих магазина подарков. — И, повернувшись к Тони, она спросила: — Зачем ты это сделал?
— Ты этого достойна, Рена, — ответил Тони и, прежде чем она успела возразить, взял ее за плечи и повернул к океану. — Смотри, вон Алькатрас.
Рена перевела взгляд на остров, когда-то бывший знаменитой тюрьмой.
— Вид потрясающий. Вообще, тут все потрясающе! — воскликнула она.
Тони осторожно погладил ее плечи. Вместе с чистым воздухом он вдохнул тонкий аромат ее духов.
Он сделал еще один глубокий вдох и почувствовал, как она напряглась. Он отступил, давая ей пространство и время адаптироваться к ситуации, и пододвинул ей белый садовый стул.
— Сядь и наслаждайся свежим воздухом.
Она села, и Тони внимательно посмотрел ей в лицо:
— Я не такой уж страшный хищник, Рена. Я понимаю, как тебе трудно.
— Трудно — не то слово. Я никогда не думала, что придет этот день.
Ее взгляд застыл, тело устало обмякло.
— Какой день?
— Когда я стану твоей женой.
— На мне нет вины. Я стараюсь отдать долг тебе и Дэвиду. Я собираюсь сохранить твое дело, позаботиться о тебе и вырастить… нашего ребенка.
Рена вздрогнула, в глазах появилась тоска.
— Ты хочешь успокоить свою совесть и выполнить свои обязательства.
Тони покачал головой:
— Тебе не хочется думать обо мне хорошо, правда?
— Извини, Тони. Я не преданная жена, какой, ты думал, я стану. Я не могу… Все это так нечестно.
— Я тоже хотел бы, чтобы Дэвид был жив. Черт возьми, он был моим лучшим другом.
Тони встал и стал ходить взад-вперед по балкону. Он ничего такого не планировал. Просто старался найти хоть ложку меда в бочке дегтя. Он был терпелив с Реной, хотя она все еще винила его в гибели Дэвида, старался угодить ей, быть хорошим мальчиком. Но она ничего этого не замечала. Ну что ж. Он снимет лайковые перчатки.
— Ты очень устала. Почему бы тебе не принять ванну и не лечь в постель?
Рена гордо вскинула голову:
— Я не буду спать с тобой сегодня, Тони.
— Не так. — Он наставил на нее указательный палец. — Я не буду спать с тобой сегодня, но я — твой муж, хочешь ты этого или нет.
— И что это означает? — спросила она. В ее голосе слышался неподдельный страх.
— Это означает, что я больше не буду стоять перед тобой на задних лапках, Рена.
Он оставил ее на террасе, подошел к бару и налил себе немного шотландского виски. Ему была ненавистна мысль, что Рена на сей раз права. Да, он женился на ней во исполнение данного обязательства, из чувства долга. Но он не ожидал, что ее неприязнь так сильно заденет его.
Черт подери! Ему никогда не приходилось упрашивать женщин лечь с ним в постель. И он не собирался начинать эту практику теперь.
Рена раньше не бывала в таких роскошных отелях, как этот, и решила воспользоваться всеми его благами. Ванна, как и говорил Тони, была готова. Ее тело потянулось к теплу и покою. Она разделась, осторожно попробовала воду пальцем ноги. То что надо. Она опустилась в теплую, ароматную, с мыльной пеной воду и расслабилась. Впервые за этот день.
Она закрыла глаза, прогнала прочь все грустные мысли и стала думать о своем ребенке. Мальчик это или девочка? Хорошо бы, он унаследовал доброту и ум Дэвида и, может быть, ее голубые глаза. Но главное, пусть он будет счастлив.
Она улыбнулась, представляя себе золотоволосого мальчика или черноволосую девочку. А может быть, это будет мальчик с ее волосами или девочка с волосами Дэвида. Все равно Рена будет любить свое дитя больше всего на свете.
Дверь в ванную отворилась, и вошел Тони. Рена охнула и погрузилась глубже в мыльную пену:
— Что ты тут делаешь?
