Завидный холостяк (СИ) - Давыдова Ирина

― То есть ты хочешь, чтобы я тебе надоедала? Но как же Алина?

― Алина взрослая девочка, и теперь у нее есть своя квартира.

― А вдруг она нас не поймет? Я бы не хотела, чтобы Алина думала…

― Рит, ты не о том думаешь. К тому же Алина первая, кто будет рад нашим отношениям. Или ты считаешь, я тебя теперь отпущу?

Он приподнял голову и носом потерся о мой нос. Я улыбнулась.

― Не считаю. Не хочу, чтобы ты меня отпускал.

― Вот и правильно. Мне, знаешь ли, помощь твоя нужна в этом. А то пришлось бы нахрапом действовать.

― Ладно‐ладно, я тебе помогу, ― хмыкнула я и, довольная, щекой прижалась к его груди, ― но учти, просто не будет.

― Договорились.

Удобно устроившись под боком, я прикрыла глаза и с мыслями о Никите погрузилась в сон.

Оставшиеся выходные мы провели в кровати. Только в воскресенье утром выходили на завтрак в кафе, а остальное время делали заказ в номер. Мой мужчина оказался ненасытным, и потому не хотел никуда выходить. Да и я была не против. Таким образом он отвлекал меня от грустных мыслей. Да и встретить Вадима еще раз мне бы не хотелось. Если он здесь отдыхает, то могу с уверенностью сказать: избежать еще одной встречи у меня не получилось бы. А прошлое я бы хотела оставить в прошлом.

Рядом с Никитой я забывала обо всем. Были только мы вдвоем и тот снег, который продолжал сыпать до следующего вечера. Мы полностью растворились друг в друге, и все было хорошо ровно до того момента, пока мы снова не оказались у Никиты дома. Здесь меня окатило ушатом ледяной воды. В переносном смысле, конечно.

― Ну, ты чего, Рит? ― Никита подошел сзади бесшумно, отчего я вздрогнула и обняла себя руками.

Он сжал мои плечи и спиной прижал меня к своей груди.

Я медленно покачала головой.

― Просто реальность бахнула по голове. Увидела фото дедушки и накатило. Еще даже девять дней не прошло, а я тут счастье строю.

― А ты подумай о том, что дедушка был бы рад знать, что ты не горюешь, не плачешь, а наоборот, счастлива. Уверен, он не любил твоих слез.

Я развернулась и, прикусив губу, едва заметно кивнула.

― Ты прав. Так и было.

― Ну вот, поэтому не стоит ни в чем себя винить.

― Ладно, ― прошептала я и прижалась к его груди. ― Хочешь, я ужин приготовлю?

― Я бы с удовольствием, но Алина позвала нас на новоселье.

― Новоселье? Ты езжай, а я не поеду.

― Почему?

― Никит, это праздник. Дай мне немного времени. Я и так за эти дни забылась.

― На то и был расчет, но если ты хочешь, то, конечно, я не стану тебя заставлять.

― Спасибо. А ты езжай. Алина ждет тебя и будет рада видеть.

― Да уж, иначе она мне по шее даст. Скажет, что увлекся своей личной жизнью и совсем про дочь забыл.

Я улыбнулась и поцеловала его в губы.

― Езжай, конечно.

― Не скучай, я ненадолго.

Никита щелкнул меня по носу и, еще раз поцеловав, пошел к выходу.

Я смотрела на него со стороны и понимала, что рядом с ним мне спокойно и тепло. Рядом с ним я защищена и, кажется, даже любима. Не буду утверждать, что это любовь, но он точно испытывает ко мне симпатию. Как и я к нему. Наверное, каждая девушка мечтает о таком мужчине, который бы взвалил на себя все твои проблемы и убедил ни о чем не думать. Именно так Никита и поступил, чем и вызывал мое восхищение.

Помахав рукой, он вышел из дома, а я, стянув с дивана плед, вернулась к окну и присела на пол у самого стекла.

В этом доме ощущалась особая сказка, грядущая вместе с Новым годом.

Никита.

Припарковавшись у дома Алины, я устало потер глаза и глянул через окно на окна квартиры дочери. Ждет, свет горит. Совсем выросла моя девочка. Женька ею бы гордилась.

Грустно улыбнулся и, забрав телефон, вышел из авто.

В городе снега поменьше. Хотя тоже знатно выпало, учитывая, что сейчас только конец ноября. Как бы не пришлось на Новый год грязь месить.

Только схватился за ручку подъездной двери, как в кармане зазвонил телефон. Наверное, Рита звонит, волнуется о том, как я доехал.

Достал мобильный и нахмурился. Катерина.

― Слушаю.

― Никит, привет. Извини, что потревожила. У меня проблема. Ты не мог бы приехать?

― Что случилось? Я занят, Катя.

― Прости, просто мне очень нужна твоя помощь, ― произнесла она заплаканным голосом, и я выдохнул.

Очень вовремя!

― Ладно, сейчас буду! Не реви!

Сбросил вызов и, отойдя от двери, снова посмотрел на окна квартиры дочери. Прости, малышка, я задержусь.

Вернувшись в авто, завел двигатель и рванул в сторону дома Кати. Кажется, с этой девушкой пора поговорить основательно, если она еще ничего не поняла. Потому что теперь мне не нужны никакие недоотношения. В моей жизни появилась Рита, и она главная после дочери. А все эти ночные приключения больше не для меня.

В кармане зазвонил телефон. Я притормозил на светофоре и ответил на звонок.

― Что еще, Катя?

― Эм, папуль, это я.

― Алина? Прости, не глянул на экран. Ты извини, я немного задержусь.

― Пап, а при чем тут Катя? У вас с Ритой все нормально?

Я улыбнулся и тронул машину вперед.

― Все нормально у нас с Ритой.

― Тогда при чем тут эта твоя подстилка?

― Дочь, выражайся скромнее. Катя позвонила с какой‐то проблемой. Нужно помочь.

― Если Рита узнает…

― А ты не говори.

― Пап, послушай, мы, женщины, очень ранимые. А если твоя Катя будет звонить, когда у тебя малыш появится? Ты тоже побежишь к ней?

― Ладно, дочь, позже об этом поговорим. Я скоро буду.

― Хорошо. Жду тебя.

Сбросив вызов, отложил телефон на приборную панель. Мне тоже не нравилось, что пришлось менять планы, а еще я подозреваю, что Катя затеяла какую‐то игру. Нужно ей все доступно объяснить, чтобы поняла, что в следующий раз будет справляться без меня.

Через пятнадцать минуть, притормозив у подъезда, я поднялся на ее этаж. Двери мне открыли не сразу. Я уже было хотел уходить, когда услышал щелчок замка. А в следующую секунду дверь распахнулась, являя моему взору несчастную заплаканную девушку, лицо которой было испачкано тушью.

― Что случилось? ― без приветствий поинтересовался я, хмуро рассматривая Катю.

― Никит, прости, что я тебя оторвала от твоих дел, ― и она горько разрыдалась, а мне даже жалко ее стало.

Я обнял ее, входя в квартиру и закрывая двери.

Признаться честно, такой расстроенной Катю я видел впервые. Обычно она либо кокетка, либо стерва, но жалость к себе никогда не вызывала, чего нельзя сказать сейчас. Она была разбита, подавлена, и это меня поразило.

― Успокойся, Катя. Все хорошо. Слышишь? Все хорошо. Ну ты чего? Говори. Что случилось?

Она снова и снова всхлипывала, прижимаясь к моей груди. Я позволял ей это делать, потому что видел, как она нуждается в поддержке. Все же с Катей мы знакомы больше года, и не такой уж она и чужой человек. Потому оставить ее сейчас одну было бы слишком глупо.

― Пойдем, пойдем, тебе нужно согреться.

Я провел ее в гостиную и, усадив на диван, укутал в плед.

― Чаю? ― она резко закивала, дрожа всем телом.

― Я сейчас.

Пошел на кухню и отыскал все необходимо для чая, пока закипала вода. Благо я знал, где что находится, потому что именно сюда приезжал за удовольствием. Всегда встречались у Кати на квартире. И не потому, что жалел денег, как раз наоборот, от меня она получала их сполна. Просто было бы глупо встречаться в отеле, когда есть хорошая квартира.

Забрав полную чашку горячего чая, вернулся в гостиную. Катя все еще всхлипывала и кусала губы, пытаясь закутаться в плед как можно сильнее.

― Держи, сейчас согреешься.

Она вытащила руки из‐под пледа и, обхватив чашку, принялась медленно пить чай. Я смотрел на нее и пытался понять, что же все‐таки случилось. Но она молчала, и давить на нее я не хотел. Видел, что ей сейчас непросто. Пусть успокоится и потом расскажет.

Через пять минут Катя вернула мне пустую чашку. Тяжело вздохнула и, удобнее разместившись, положила голову на спинку дивана. Прикрыла глаза.