Натали Де Рамон - Рыцарь моих снов
— А что ее жалеть? Такая же никчемная, как ее папаша. Судись с ней теперь из-за наследства.
— Ты действительно собираешься через суд требовать с сестры эти несчастные сто тысяч?
— Ничего себе! С каких это пор сто тысяч стали несчастными?
— Да нет. Я так. Все-таки твоя сестра.
— Да пропади она пропадом, эта сестра! Кому она нужна? Очкастая дура!
— А замок тебе нужен?
— Что?!
— Нужен, мой Котик. Нужен. — Моник присела на корточки рядом и потерлась щекой о своего Котика. Он сразу обмяк, вздохнул и погладил ее по бедру. — Я же не дура, я же понимаю, что ты злишься, потому что тебе не достался замок.
— Детка, о чем ты? Я никогда не рассчитывал на него.
— Зато ты бы уж сумел им распорядиться!
— Ну и что из этого?
— Ты такой умный. — Моник медленно приблизила к его лицу свои губы. — Самый умный! — Губы коснулись его лица. — Мы бы так счастливо жили в замке.
Не удержавшись, Ален поцеловал ее сочный рот, но возразил строго:
— Не надейся, крошка, я не собираюсь выкупать у нее замок. Мне не по карману.
— А зачем выкупать? Ты же ее наследник. Сейчас она составит завещание — и замок твой.
Он усмехнулся.
— Моник, это формальное завещание. До момента продажи. А я повторяю, замок мне не по карману.
— Но если она помрет, не успев продать?
— С какой стати ей умирать?
— Ну, мало ли. Камень на башку свалится, отравится чем-нибудь. Или, скажем, руки на себя наложит. От тоски. Никто не удивится. Видно же, не жилец.
— Не болтай ерунды, Моник. Ничего с ней не случится! Она устала, перенервничала. Отойдет. Еще переживет нас с тобой! У нее мысли никогда не возникнет о самоубийстве.
— Может и возникнуть. А можно и не ждать никаких мыслей.
— Ты о чем?
— Я не думаю, Котик, что она с бухты-барахты отдаст замок первому встречному, этому, как его, мсье Дюлену. Будет еще много покупателей! Она станет водить их по замку, показывать башни, подвалы. Ты сам знаешь, какое тут все, поэтому никто не удивится, если она с каким-то покупателем слетит, например, со стены, или на них что-нибудь рухнет…
Губы Моник вместе с дыханием приятно щекотали его ухо, но ее планы пугали.
— Мы бы повенчались прямо в замке. Я бы стала женой моего сладкого барона де Бельшюта и баронессой одновременно. Можно было бы пригласить телевидение, всяких звезд, английскую королеву… У меня был бы длиннющий шлейф, и его несли бы толстенькие детки знаменитостей…
— Не городи ерунды, Моник. — Мысль об убийстве вызывала в нем страх и брезгливость. — Претензии на титул — бессмысленны.
— Но ведь ты унаследуешь замок!
— Допустим. Но, чтобы неродной сын получил титул, нужно разрешение и указ короля, а Франция, как известно, республика.
— Как некстати! — Моник обиженно надула губки.
Ален снова не удержался, чтобы не поцеловать их. Может, и правда, выкупить у сестры замок? — подумал он. Долги — пустяковые, тем более что можно взять новую ссуду, например, под организацию отеля. Место очень хорошее для туризма. К тому же можно оперативно через подставных лиц по дешевке скупить эти долги, чтобы в один прекрасный день оказаться единственным кредитором, и замок — его, потому что Анабель, по большому счету, интересуют только пингвины.
Сестра наверняка с радостью передаст ему право распоряжаться замком и без всякого выкупа. Она же понимает, что никогда не сумеет ни содержать его, ни правильно распорядиться. А уж он-то сумеет: гостиница, отель, туристический центр, что угодно! Конечно, придется периодически выкидывать деньги на ее дурацкие экспедиции, но замок-то все окупит с лихвой! Например, устроить тут на английский манер «уик-энд с убийством», нанять драматурга, актеров. Да сюжетец покруче — с духами и привидениями, это же замок, не какой-нибудь железобетонный отель — любителей острых ощущений пруд пруди…
— Что-нибудь придумаем, детка. Бельшют будет наш, — вместе с поцелуем сообщил он ее губам.
— Ты прелесть, — промурчала она. И, отдышавшись после долгого поцелуя, добавила: — Эта очкастая дура никому не нужна. Может быть, прямо сегодня?
А что, если?.. И никаких лишних расходов…
— Глупышка, тебе не идет жестокость, — тем не менее нежно укорил он и опять поцеловал, но теперь в носик.
— Щекотно, дорогой. Не сюда. — Прикосновения быстрых пальцев Моник опьяняли. — Ты же знаешь, в нос мне всегда щекотно… Ой, подожди, кажется, кто-то пришел.
Они обернулись одновременно.
Как влюбленные школьники, которых застали врасплох, подумала я и, пожалуй, позавидовала.
— Очаровательно, — сказал Брунар. — Голубки у камина. А мы-то думали, вы без нас скучали.
— Конечно, скучали, — сказала Моник. — Ну ты и утеплилась, милочка. Прямо как на Северный полюс!
— Никак не могу согреться, — призналась я. — Я не очень смущаю вас своим видом?
— Да ладно, — хмыкнула она. — Рустикальный[1] стиль в одежде очень подходит к этому месту.
— Ужин, господа! — Герен вкатил в гостиную тяжелый сервировочный столик.
— А глинтвейн? — спросил брат.
— Глинтвейн а-ля гран-барон!
Брат с радостным предвкушением потер руки и пригласил Брунара к столу. Но тот виновато повторил, что торопится и что хотелось бы поскорее закончить формальную процедуру. Арман и Моник поставили подписи под завещанием; Брунар уехал.
Мы с Моник помогали дворецкому сервировать ужин. Я чувствовала, что он откровенно недоволен — в старые добрые времена господа не позволяли себе такого! — но терпел «неправильное» поведение молча. Он немного успокоился, когда мы наконец если за стол и чинно приступили к трапезе, а он торжественно занял свой пост за моим стулом. Мясо оказалось непрожаренным, хлеб отдавал сыростью, салат был просто ужасен, но горячий, терпкий, необыкновенно вкусный напиток значительно улучшал ситуацию.
— Вымоталась, сеструха? — после второй порции глинтвейна сочувственно поинтересовался Ален, нарушая тишину. — Выглядишь неважно. Тебе бы недельку поваляться где-нибудь под пальмами, поплавать, прийти в себя.
— Завести какого-нибудь крепенького мужчинку, — добавила Моник, поведя глазками. — Чтобы не скучать по ночам.
Герен неодобрительно кашлянул за моей спиной.
— Может быть, — миролюбиво сказала я, спорить не хотелось. — А ты продашь замок без меня, Ален?
— Я?!
— Почему бы нет? Я бы оставила тебе доверенность и вернулась к пингвинам. — Перед моими глазами тут же возникли заснеженные скалы океанского побережья и пингвиньи сознательные физиономии. Как же я соскучилась по ним! — Конечно, я не настаиваю, это занятие потребует времени…
