Рэчел Маккензи - А я права
– Участь хуже, чем смерть, – торжественно согласился Мигель и расхохотался.
– То-то и оно. – Дасти не удержалась от улыбки. – Я на это не пошла. – Она зевнула, перекинула косу через плечо и снова плюхнулась на подушку. – После занятий я помогала маме. Три ребенка за шесть лет доставили немало хлопот и ей и мне. – Она стала расплетать косу. – Тогда я решила, что не буду жить маминой жизнью. Вот так. Маленьким хорошим мальчикам пора домой, потому что мне надо выспаться.
– Но ты виделась с отцом?
– Каждое лето. – Она опять зевнула и с намеком взглянула на будильник. – Прыгала как шарик для пинг-понга. Развлечения на лоне природы с отцом. Домашняя работа, уход за детьми и школа с матерью. Когда закончила школу, она хотела, чтобы я училась на курсах секретарей и жила дома. – Дасти нахмурилась. – Папа же хотел послать меня в колледж, но, когда я заявила, что больше не желаю запираться в четырех стенах, он помог мне устроиться на мою первую работу в Моабе. Доводила плоты по реке Колорадо и уже не возвращалась в Ньюарк.
– А сейчас?
Ее руки замерли на косе, и она опустила глаза на свои колени.
– Я не видела его с прошлой весны.
Мигель погладил ее по щеке.
– Куда же он подевался?
Дасти не отринула нежное прикосновение, ткнулась лицом в его ладонь, желая продлить мгновение. Потом сделала глубокий вдох и подняла голову.
– Где-то здесь ищет золото, вместо того чтобы искать индейские поселения в Юте, чем он обычно занимался. – Она опять вздохнула. – Он нашел остатки их жилищ в скалах Анасази и наскальные рисунки во Фримонте. Доисторическая культура индейцев чарует его, но он отказался от нее, поскольку на ней не заработаешь. И он не охотник за черепками. Существует черный рынок изделий индейцев, но он никогда не осквернял и не грабил раскопки.
– Джек Роуз, похоже, интересный мужик, – тихо заметил Мигель.
– Не совсем обычный. Поиски золота – это его способ приготовиться к старости. – Она помолчала. – Но он и не очень надежный. – Она вдруг вскочила на ноги и начала расхаживать по комнате. – Но он никогда раньше не разочаровывал меня! – Внимание Мигеля ослабило ее защитные реакции, и она не желала уже скрывать свой гнев. – Он уехал из Моаба прошлой весной до того, как я вернулась с лыжного курорта Сноуберд. Он сообщил мне письмом, что отправился на разведку в Пайнкрик. и обещал вернуться к нашему дню рождения. Мы оба родились первого сентября. Мне исполнилось двадцать пять, а ему пятьдесят. Моя четверть и его половина века означали определенные вехи. – Она расхаживала все быстрее. – Его обрадовала находка каких-то руин, и он обещал по возвращении отвезти меня туда. Но он так и не вернулся! Я ждала неделю, а он даже не позвонил и не написал. Я так рассердилась, что приехала сюда за ним. В качестве своего адреса он указал почтовый ящик. Поэтому я разыскивала его по старым дорогам, проложенным золотоискателями. – Ее гнев поутих, и она снова опустилась на постель, положив подушку на колени.
– Сегодня я нашла старого золотоискателя, который дал мне ниточку. И тут сломался мой «виллис»! – Она подбросила подушку вверх в полном отчаянии. Мигель задумчиво взирал на нее. – Ну как тебе это нравится? Я всерьез уже подумывала об отцеубийстве. Вот только доберусь до него и откручу ему башку!
Мигель усмехнулся и наклонился к ней.
– Я думаю, – мягко заговорил он, пока его руки расплетали до конца ее косу, – что тебе нужен друг с вездеходом. – Дасти замерла от легкого прикосновения его пальцев к ее волосам, затрепетало все ее существо, от макушки до пальцев ног.
Дасти не отрывала своих глаз от его рта, как бы парившего в паре дюймов от нее. Расстояние между ними медленно сокращалось, и она закрыла глаза. Его губы коснулись ее губ в ласке столь легкой, что ее чувствительной коже стало щекотно, и Дасти мучительно захотелось большего. Все еще не открывая глаз, она пробежала кончиком языка по своим губам, как бы смакуя оставшееся ощущение. Когда он снова заговорил, голос его доносился издалека.
– Во сколько мы выезжаем?
Дасти открыла глаза и уставилась на Мигеля. Его губы округлились в чувственной полуулыбке, отчего ей было еще труднее понять смысл сказанного им.
– У тебя нет грузовика, – наконец сообразила она.
– У меня нет, а у мужа Кармен есть. Он будет счастлив поменяться на мою машину на пару дней.
Дасти грузовик сейчас был ни к чему, она жаждала нового поцелуя. Ее чувства требовали его, и она продолжала призывно смотреть на его губы. Настоящего поцелуя – глубокого, горячего, пожирающего.
– Почему… – Она прочистила горло, словно так можно было прояснить и ее одурманенную голову. – Почему ты хочешь это сделать?
Его улыбка сделалась шире.
– Неужели не ясно? Хочу познакомиться с тобой поближе.
Дасти скатилась с постели и поднялась на ноги.
– Ты хочешь сказать, что поможешь мне искать отца, если я пересплю с тобой?
Улыбка Мигеля слиняла. Он прислонился к стене и скрестил руки на груди.
– Да, я хотел бы предаться любовным утехам с тобой, но не беру плату вперед за еще не оказанные услуги.
– Ах нет?
– Нет, – Он встал и оказался нос к носу с ней. Дасти вытянула спину, чтобы лишить его небольшого преимущества в росте. – Тебе нужна помощь, и я предложил тебе ее. При благоприятных обстоятельствах наше взаимное влечение естественно возрастет. Ты, однако, слишком неискушенна, чтобы слушаться желаний собственного тела.
Растянув губы в злую ниточку, он подхватил свою куртку, накинул ее на плечи и направился к двери.
– Можешь забыть о моем предложении. У меня нет времени на несерьезных женщин.
Дверь е грохотом захлопнулась за ним.
– Несерьезных? – яростно повторила Дасти.
Она схватила пустую банку из-под пива и с силой швырнула ее в дверь. Дверь открылась.
Мигель прислонился к притолоке, переводя взгляд с нее на валяющуюся на полу банку.
– Советую запереть дверь. Здесь не очень-то приличное соседство. – На этот раз он тихо притворил дверь.
Дасти некоторое время продолжала таращиться на то место, где он только что стоял, потом подошла к двери и задвинула засов. Его гнев не был притворным. Но чем он был вызван? Тем, что она раскрыла его стратегию соблазнителя, или тем, что была к нему несправедлива?
Нет, он Ромео от и до. Дасти вернулась к постели и задула лампу. Уж она-то не попадет в расставленные им силки. Обозвал ее неискушенной и несерьезной, чтобы она почувствовала свой промах и постаралась доказать, какая она женственная на самом деле. Дудки, ничего не выйдет. В подтверждение этого она врезала кулаком по подушке. Но в голове всплыло воспоминание о той реакции, которую вызвало у нее легкое прикосновение его губ, и она покраснела. Ее так влекло к Мигелю… И сильно. Может, ее реакция была чрезмерной. Слегка. Не очень-то она опытна в таких играх. А с вышедшим из строя «виллисом» она-таки нуждалась в помощи.
