Энн Оливер - Огненная женщина
— Относись к этому как хочешь, но твой внешний вид к фотосессиям придется кардинально изменить! — с ходу предупредил он Эбби.
— Твои деньги, твоя компания, твой выбор, — обреченно отозвалась она, пригубив кофе.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Чего Эбби никак не ожидала, так это того, что Закари выразит желание самому отправиться с ней по магазинам «Козерог-центра».
Когда они вышли из его кабинета, Эбби увидела эффектную блондинку в ярко-желтом сарафане, которая, расположившись на полу, потрошила картонные коробки с новеньким офисным оборудованием. Блондинка была очень занята и не сразу заметила Эбби, мельком кивнув боссу. Зак назвал ее Тиной. Ее белокурые локоны крутыми волнами спускались по плечам и золотились на солнце.
— Привет, Тина. А для чего у нас технические служащие? — спросил ее Закари.
Тина бегло посмотрела на него и вернулась к своему занятию со словами:
— Я же делаю это для себя.
— Разве сегодня твой день?
— Мамочка захотела побыть с Дэни. А для меня это, представь себе, отдых. Никогда не думала, что буду бежать на работу, лишь бы отрешиться от домашних дел.
— Это тебя торжества по поводу крестин так утомили? — рассмеялся Закари.
— Напрасно смеешься. Ты, как крестный отец, теперь просто обязан разделить родительскую участь по воспитанию Дэни.
— Наверстаю, когда он отправится в университет. Можешь быть уверена, что работой Дэни всегда будет обеспечен, — пообещал ей начальник и друг. — Это Абигейл Сеймур. Хочу попробовать ее на роль лица компании.
— Здравствуйте, — проговорила Тина, словно только теперь увидела Эбби. — Вы модель?
— Нет, она не модель, — ответил за Эбби Закари. — Но она стройная, красивая и рыжая. Представь, как она будет смотреться танцующей обнаженной при полной луне.
— Что?! — испуганно воскликнула Эбби.
— Зак так шутит, — пояснила Тина. — Но вы все равно будьте с ним поосторожнее, — напутствовала ее женщина. — Зак, можно тебя на минутку? — окликнула она босса, когда он и Эбби уже отошли довольно далеко.
Тина притянула к себе Закари за пуговку рубашки и прошептала:
— Я узнала эти духи, это «Фруктовое сумасбродство».
— И что? — сухо осведомился Зак.
— Ты видел, как она одевается?
— Я не слепой.
— Ты уверен, что она в себе? — обеспокоенно спросила подруга.
— Как я могу быть в этом уверен? — резонно отпарировал друг.
— Будь осторожен, Зак. Будь осторожен, — взволнованно прошептала Тина.
— Чего ради? — отчаянно бросил он и побежал догонять Эбби, оставив верного друга Тину в совершенном недоумении.
К полудню стилисты притащили все наряды в магазинной упаковке в роскошный номер, где планировалось проведение первой фотосессии со специально приглашенным знаменитым фотографом. Спорили, в какое платье обрядить модель для создания наиболее роскошного облика отдыхающей.
Визажисты корпели над фарфоровым личиком Абигейл.
Специалисты торопились, чтобы не заставлять ждать фотомастера, который должен был появиться с минуты на минуту. Эбби просто нервничала. И лишь Закари Форрестер казался самым спокойным. Он с несколько отрешенным видом наблюдал этот хаос.
Решено было для начала сделать снимки гостьи отеля в интимном полумраке элегантной спальни. Абигейл нарядили в ночную сорочку из белого шелка с тонкими гипюровыми вставками, покрыли ее нежную кожу мерцающим составом, завили рыжие пряди мягкими волнами. Ее серые глаза смотрелись по-кошачьи пронзительно, губы призывно алели в полумраке. Ей велено было прилечь на постель поверх атласного белья. Вокруг нее сновали ассистенты фотографа, поправляли локоны, художественно сминали простыни, наводили бутафорный лоск, ставили свет, делали пробные снимки, заставляли менять позы и мимику, суетились, раздражались, сердились, отчаивались, восторгались, после чего все переиначивали. Затем, когда все без исключения уже чувствовали себя изможденными, объявили перерыв. При этом Эбби осталась возлежать на огромной постели на великолепных шелковых простынях. Закари впервые приблизился к ней.
— Что скажешь? — спросила его молодая женщина, откровенно красуясь перед ним.
Он столь же беззастенчиво разглядывал ее своими потрясающими голубыми глазами.
— Ты умеешь раздеть женщину нетривиально, — пошутила Эбби, озадаченная его стоическим молчанием.
Закари едко улыбнулся.
— Рад, что ты вошла в роль. Удачи. Увидимся завтра.
Сказав это, он удалился.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Теперь у Зака был дом. Кухня, которую предстояло лишь снабдить оборудованием, и две спальни, полностью отремонтированные и обставленные. Были еще и две ванные комнаты, которые он считал вершиной своего реставрационно-строительного мастерства.
Да, у него был дом, но он не собирался делить свое возрождаемое из руин жилище ни с одной из женщин.
И пусть Зак безумно хотел эту чудную Эбби, он и представить не мог, что она станет хозяйничать на его кухне, спать в его спальне, мыться в его ванной. Это исключалось. Прошло то время, когда он мог связывать свою судьбу с судьбой другого человека, когда она впустил женщину в свою жизнь в полной уверенности, что и она распахнет перед ним двери своего доверия. Это оказалось всего лишь иллюзией, и в результате Зак потерял Диану. Потерял, но до последнего дня не утратил любви к ней. Правда, из любви чувственной и безудержной она превратилась в своего рода восхищение перед недостижимым идеалом, хотя лучше бы было наоборот. Да, в браке у них были моменты щемящего единения, но эти короткие эпизоды лишь растравляли его душу.
Зато теперь он был сам по себе. Снова, что называется, взял жизнь в свои руки. Полностью отдался любимому делу, затеял и новое, которое оказалось не менее захватывающим. Поставил перед собой сложнейшую задачу — в одиночку восстановить полуразвалившийся особняк. Точно так же, как он восстанавливал собственную полуразвалившуюся судьбу.
И все же, как только он заинтересовался этой рыжей женщиной, у него опять появилась новая цель. Зак испытывал сильнейшее желание овладеть ею, даже если ради этого придется пойти на какие-то компромиссы.
Он даже пригласил Эбби к себе в особняк «Козерог» на барбекю, обосновав это тем, что нужно отредактировать некоторые документы, регламентирующие их сотрудничество. Разумеется, Эбби согласилась.
Она приехала и поразилась тому, как стремительно преображается дом, как безнадежность запустения меняется на сдержанное благородство облика.
Рядом с пышным одичалым садом под буйными листьями пальм на террасе был поставлен небольшой обеденный стол, застланный крахмальными многослойными скатертями. Стол был накрыт на двоих, очень элегантно и как-то даже интимно. Меньше всего это походило на барбекю.
