Джастин Дэйвис - Лунные любовники
— Уэйн рассказывал, что некоторое время назад потерял дом, а последнюю машину продал несколько лет назад, — он был разорен.
Глаза Эммы расширились, потом сузились.
— Должно быть, поэтому он арендовал абонентский почтовый ящик в Сан-Франциско, а мне объяснял, что это связано с ремонтом дома.
«Так он и ей лгал! — подумал Харлан. — Интересно, был ли хоть один человек, кому Уэйн всегда говорил правду?»
Харлан больше не собирался обманывать Эмму — у него просто не было сил продолжать обсуждение. Пусть сама обнаружит правду. Лично ему до этого нет никакого дела.
— Но… что случилось? — спросила Эмма. — Он ведь занимался бизнесом по Интернету. Он доказал, что они не правы.
Харлан счел необязательным говорить, что у Уэйна компьютера не было больше года. И пока Эмма совсем не загонит его в угол, он не скажет о своих подозрениях, куда ушли все деньги. Харлан поспешно задал отвлекающий вопрос, хотя уже знал, кого она имеет в виду:
— Они были не правы?
— Его родители, — ответила она напряженно. — И я в сущности тоже. Они бросили его, когда ему было четырнадцать лет.
— Разве закон не запрещает подобное?
— О, я не имею в виду, что бросили буквально, выгнав пинками, когда он был еще несовершеннолетним. Они никогда бы этого не сделали, но морально они изолировались от него полностью.
— Звучит довольно жестоко.
— Они говорили, что Уэйн слишком часто попадает в неприятности, но на самом деле он был просто немного сумасбродным. Он не заслуживал такого отношения с их стороны. Я люблю свою семью, но я ненавижу их за то, что они сделали с Уэйном.
— Тогда все понятно, — произнес Харлан, не подумав.
— Понятно что?
Забрать бы свои слова обратно, но слишком поздно. Подчинившись, Харлан рассказал Эмме, что сказал ему пьяный Уэйн.
— Он сказал, что собирается оставить вам «Прелестницу» потому, что вы — единственная, кто будет переживать, когда он умрет.
Глава пятая
— О Боже, — прошептала Эмма, — что они наделали! — сквозь пелену слез она посмотрела на Харлана. — Как могла так поступить с ним его собственная семья?
Харлан задумался. Как заметила Эмма, он поступал так всегда, прежде чем начинать разговор.
— У моего отца были основания бросить меня, и не однажды. Но он не делал этого, и я был уверен, что не сделает никогда.
— А как бы изменилась ваша жизнь, если бы вы не знали этого? — тихо спросила Эмма. — Если бы после некоторых глупых ваших выходок или маленькой неприятности он все-таки бросил бы вас?
— Может быть, Уэйн слишком часто поступал наперекор семье? — предположил Харлан.
Эмма только махнула рукой.
— Если Уэйн был разорен, то каким образом он купил это судно? Даже в таком состоянии оно должно чего-то стоить.
Харлан потер затылок, словно желая расслабить напряженные мышцы — предупреждение о надвигающейся головной боли.
— Он сказал, что был непредвиденный доход — какое-то наследство. На него он и купил парусник.
Эмма неодобрительно посмотрела на него.
— Наследство?
— Как он говорил, от покойного дяди.
Она заморгала, абсолютно ничего не понимая.
— Что?
— Уэйн мне сказал, что его дядя умер и оставил ему достаточно средств, чтобы купить «Прелестницу».
— Но это невозможно! — запротестовала Эмма. — Единственный его дядя — это мой отец, который жив и здоров.
Харлан не сводил с нее глаз и молчал. Эмма поняла — Уэйн и здесь наврал.
Ей необходимо побыть одной. Почти автоматически она поблагодарила Харлана за разговор, газировку.
— Я здесь, если что-нибудь понадобится, — сказал он мягко на прощание.
Итак, началось, думал Харлан. Эмма Перселл лицом к лицу столкнулась с правдой о своем любимом двоюродном брате. Интересно, что она будет делать? Она говорила о нем, как о мальчике, с которым выросла, возможно, немного сумасбродном, но в основном положительном.
Харлан полагал, что Уэйн Перселл распрощался с «в основном положительными» чертами характера некоторое время назад. За несколько дней до смерти Уэйна Харлан заметил: что-то происходило — Уэйн был необычайно нервным. Даже после обычных нескольких порций пива или крепкого спиртного он казался взбудораженным, напряженным и часами мог расхаживать, покачиваясь, взад-вперед по каюте. Приходя по ночам на «Морской ястреб», он чаще всего был уже заметно пьяным, настроение его мгновенно менялось от злобного к сентиментально-плаксивому. Но в те последние ночи, даже если Уэйн и был навеселе, то казался таким энергичным, что опьянения не было заметно.
Харлан пытался сосредоточиться на экране компьютера, но мир, который так захватывал его в течение долгих лет, сейчас вызывал интерес лишь изредка.
Ему говорили, что он пройдет через подобные этапы — периоды сомнений и неопределенности, когда он сам не будет знать, сможет ли вернуться к прежней жизни. Но он должен знать, что никогда не сможет стереть из памяти все произошедшее с ним.
По словам Уэйна, Эмма — нежная, милая, добрая и заботливая, думал Харлан. Может, он и был прав, но она такая вспыльчивая — куча разбитого стекла на борту «Прелестницы» тому подтверждение.
Интересно, если бы Уэйн был поблизости, запустила бы она в него стаканом за то, что брат лгал ей?
— Такого слепца, как она, еще поискать, — пробормотал он и повернулся к экрану компьютера, строго приказывая себе выкинуть Эмму и ее проблемы из своей головы.
Эмма вздрогнула и проснулась. Она не помнила, как уснула, положив голову на рюкзак на столе. Каюта была наполнена светом, льющимся через иллюминаторы. Быстро взглянув на часы, она увидела, что еще раннее утро.
Было довольно холодно. Эмма решила, что лучший способ согреться — двигаться, поэтому поднялась на ноги. Она не стала разбираться в лабиринтах вентилей и рычагов в ванной комнате — как она предположила, называвшейся гальюном, — поэтому отправилась на пристань, где размещалось несколько уборных. Там, разобравшись с кранами, она брызнула немного воды себе на лицо и скорым шагом отправилась обратно на «Прелестницу», мельком глядя на все еще притихший «Морской ястреб».
На пирсе стояла тишина. Эмма привыкла к постоянному лаю в «Надежном приюте», и это бесконечное спокойствие было ей в новинку. Единственным шумом были отдаленные гудки паромов и других судов, доносившиеся из порта.
Должно быть, здесь интересно жить, неожиданно подумала она.
Сегодня утром, видя вокруг себя такую красоту, она решила, что может быть, пребывание на «Прелестнице» на самом деле станет для нее отпуском. Никто ей не мешает, и даже Харлан Маккларен, несмотря на свой пугающий вид, был достаточно мил с ней.
