Игорь Волознев - Фиктивный брак
— Демина. Ну и что? — Он пожал плечами. — У меня по крайней мере двое знакомых с такой фамилией. Я даже не мог предположить, что ее мать — это ты…
Татьяна закусила губу. Она вспомнила, что сама примерно так же думала об отце Олега. Его фамилия показалась ей достаточно распространенной, чтобы предположить, что Олег — сын именно того Виктора Максимова… Он не отрываясь смотрел на нее.
— Татьяна, поверь мне, наша сегодняшняя встреча — сюрприз не только для тебя…
Она чувствовала себя неуютно под его пристальным взглядом.
— Возможно, — сухо ответила она.
— Кстати, ты мне не объяснишь, почему уехала тогда? Мне пришлось тебя разыскивать.
— Разыскивать? — Она иронично усмехнулась. — А, по-моему, тебе на меня было просто наплевать. Ты даже не удосужился довести до конца бракоразводный процесс.
— У меня так сложились обстоятельства, что я должен был срочно уехать из Москвы. А когда вернулся, тебя уже не было. На следующий год я закончил университет и получил распределение в Ленинград, потом проходил стажировку в Болгарии, оттуда был командирован в ФРГ… В Москве я бывал только короткими наездами…
Она кивала, продолжая усмехаться. В памяти ее всплыло раннее утро после той кошмарной ночи, пробуждение в грязной душевой кабине, где она уснула в неудобной позе, с куском мыла в ногах. Над ней всю ночь горела лампа. С каких-то труб, протянувшихся под потолком, капля за каплей сочилась вода.
Ее разбудил громкий стук в дверь.
— Освободите душевую! — кричал визгливый женский голос. — Сколько можно ждать!
Таня пошевелилась, нащупала пальцами ноги затычку в днище и отбросила ее. Грязноватая ржавая вода с глухим урчаньем начала вытекать.
Таня неловко повернулась на бок и взглянула на след запекшейся крови. Теперь кровь не шла, но девушка не решалась притронуться к паху, опасаясь вызвать новый приступ боли.
В дверь заколотили сильнее.
— Вы уже целый час сидите! — почти хором кричали двое. — Мы вызовем коменданта!
Тане до тошноты противно было думать о том, что произошло ночью, но мысли упорно возвращались к тем страшным минутам, заставляя все переживать сызнова. «В этом ничего особенного нет, — вспомнились ей слова Раисы. — Все привыкают, и ты привыкнешь…»
«И ты привыкнешь!» — стучало, как колокол, в ее мозгу. Прошедшая ночь что-то перевернула в сознании Тани. Рассыпались в прах грезы, лелеемые с детства, мечты о любви, ожидание высокого, светлого и радостного чувства. Все рухнуло, обернулось болью, тошнотой и пробуждением в грязной душевой…
— Лучше бы ты взял с меня деньги, — прошептала Татьяна побелевшими губами.
— Прости. Я не ожидал, что воспоминание об этом до сих пор причиняет тебе боль. Хотя прошло столько лет.
— Такое не забывается. И не прощается. Я была совсем девчонкой, провинциальной дурочкой, у которой в мыслях было только одно: учеба в Москве. Ты не имел права пользоваться моей доверчивостью.
— Это так. Но не забывай, что тогда мы оба были молоды, и не ты одна совершала необдуманные поступки.
Татьяна проглотила подступивший к горлу комок. Лицо ее сделалось похожим на неподвижную маску — столько усилий уходило на то, чтобы сдерживать слезы.
— Ты прав, — произнесла она, почти не разжимая зубов. — Во всем случившемся есть и моя вина.
Виктор посмотрел ей в глаза.
— Она несоизмерима с моей, — сказал он тихо, с мольбой в голосе. — Прошу тебя, Татьяна, прости, хотя бы ради наших детей.
Она вздрогнула и метнула на него настороженный взгляд.
— Надеюсь, твой сын ничего не знает о том, что было между нами?
— По-моему, они оба уверены, что мы познакомились только сейчас.
Татьяна облегченно вздохнула.
— Катя тоже ничего не знает…
— Но по нашему виду они могли догадаться…
— О чем?
— Хотя бы о том, что это не первая наша встреча.
— Вздор!
— Ты очень бледна.
— Здесь душно, несмотря на кондиционеры. У меня что-то разболелась голова. Я, пожалуй, пойду.
Он беспокойно взглянул на танцующих и затем снова на Татьяну.
— Но мы не поговорили о наших детях. По-моему, их отношения зашли слишком далеко. Нам есть прямой смысл обсудить вопрос об их свадьбе.
Татьяна с минуту молчала, глядя перед собой. Ее рука машинально теребила салфетку.
— Свадьба… — произнесла она чуть слышно и посмотрела на своего собеседника. (Ее взгляд показался ему странным.) — Свадьба между Катей и твоим сыном? — Она сделала ударение на слове «твоим». — Это невозможно!
— Не понимаю. Почему?
Татьяна энергично помотала головой.
— Нет, свадьбы не будет. Я ее не допущу.
— Это слишком жестоко. Ты до сих пор злишься и хочешь отомстить. Не мне, так моему сыну, а через него и мне…
— Мстить! Ты сошел с ума! Я никому не намерена мстить. Дело в другом.
— В чем же?
— Я желаю счастья своей дочери. Когда-нибудь она узнает о том, что произошло между нами. Для нее это будет потрясением. Поэтому им лучше сразу расстаться и не думать о браке.
Виктор взял бокал и сделал небольшой глоток.
— Они могут и не узнать, — произнес он тихо. — Об этом знаем только ты и я. Пусть это и останется нашей тайной.
— Пойми, Катин брак с твоим сыном станет для меня вечной мукой. Все эти двадцать лет я только тем и занималась, что вытравливала из памяти твой образ. И вот ты явился снова, и как! В качестве моего родственника! Думаешь, мне легко будет с этим смириться?
— Татьяна, ты ненавидишь меня?
Она отвернулась, стараясь сдержать слезы.
— Это не ненависть, а всего лишь горькое разочарование, сожаление о трагично оборвавшейся юности… Но хватит об этом. — Татьяна достала платочек и высморкалась. — Мы, кажется, уже все обсудили. — Она сделала движение встать.
— Татьяна, постой, — попытался удержать ее Виктор.
— У меня правда болит голова.
— Я не хочу, чтобы наша встреча так окончилась. Может быть, перенесем их свадьбу на более поздний срок? Всегда есть возможность найти повод.
— Свадьбы не будет, Виктор. Это мое твердое решение.
— Боюсь, что это толкнет их на необдуманный поступок. Их действия могут выйти из-под нашего контроля…
— Я займусь переводом Кати в другой институт. Это хлопотно, но другого выхода просто не вижу.
Виктор хотел было возразить, но промолчал. Она встала. Он тоже поднялся.
— Я подвезу тебя на машине.
— Не надо. Доеду на такси.
Они вдвоем вышли из ресторана.
На Ленинском проспекте уже зажглись фонари, хотя было еще светло. В воздухе стоял ровный гул от непрерывного потока автомобилей.
