Сьюзен Липиц - Безрассудство любви
— Да, изменилось. Мы не такие, какими были раньше. Несмотря на то что чуть было не случилось сегодня днем, я больше не Лайза Джейн. — Она убрала руку. Прикосновение было опасно нежным.
— Но пламя еще не потухло. Ведь так?
— Разве? Это ты не захотел, чтобы костер разгорелся вновь.
— Ты не права.
— Да? Тогда почему ты остановился?
— Я задавал себе тот же вопрос, но не мог на него ответить. Теперь я знаю, что боялся воскресить свои чувства к тебе. Боялся открыться перед тобой и оказаться незащищенным. Боялся, что ты снова причинишь мне боль.
— Я тоже. Я рада, что хоть у одного из нас хватило ума предотвратить еще одну большую ошибку. Когда мы смотрим друг другу в глаза, все, что мы видим, — это боль. Нам уже никогда не будет хорошо вместе.
Она схватилась за ручку дверцы, чтобы выйти, но Макс остановил ее:
— Лайза Джейн, подожди. — Он подался вперед и погладил ее по щеке.
— Я не святой, когда дело доходит до женщин. Но клянусь, никакое увлечение не сравнится с тем, что было у нас с тобой.
— Секс — это еще не все, Макс.
— Кто тебе это сказал? Джонни?
— Перестань. — Она оттолкнула его руку. — Я любила Джона. Или ты не можешь допустить, что я любила кого-то, кроме тебя, Макс Уайлдер? Тот поцелуй ничего не значит. Я была счастлива замужем за Джоном.
— Была. Он умер, Лайза Джейн.
— Ты тоже исчезнешь, как только твоя прихоть будет удовлетворена.
— Прихоть? — Он сощурил глаза. — Значит, так ты это называешь?
— Да. — Она знала, что это неправда. Но пусть не думает, что ему все позволено. — Хочешь знать, в чем твоя проблема, Макс?
— Выкладывай.
— У тебя сейчас столько денег, сколько большинству людей и не снилось. Достаточно для того, чтобы купить все, что захочешь. Но недостаточно для тебя, потому что тебе всегда хотелось луну с неба. Ты не изменился. Ты как ребенок, который постоянно требует новую игрушку, хотя у него их полный ящик.
— Неужели я и вправду такой?
— Когда мы встретились, ты хотел Дебби потому, что она ушла. Теперь ты хочешь меня именно потому, что меня тебе не получить. Одна сумасшедшая ночь — и ты смоешься.
Он улыбнулся и наклонился ближе:
— Мне нужна по меньшей мере неделя.
— Две ночи максимум, — возразила Элизабет, отодвинувшись в сторону.
В его темно-синих глазах появился озорной огонек. Макс нежно поцеловал ее, прежде чем она успела схватиться за ручку.
— Три ночи и три дня, — сказал он. — Но если я не посплю по крайней мере неделю, у нас ничего не получится.
Элизабет не смогла сдержать улыбки и помотала головой.
— У нас и так ничего не получится. Нигде. Никогда.
— Это ты так считаешь. — Он поцеловал кончик ее носа, открыл дверцу и вышел вместе с ней под дождь.
Макс шагнул вслед за Элизабет в гостиную. Элизабет окликнула дочь. В это время с улицы послышался автомобильный гудок.
— Привет, мам! — Маленький ураган сорвался вниз и облетел вокруг колонны винтовой лестницы. Отшвырнув свой спальный мешок и рюкзак, девочка прыгнула к матери на руки, широко раскрытые для объятия. Секунду провисев в таком положении, она спрыгнула на пол и побежала к двери. — Пока, мам!
— Постой! Почему ты уезжаешь так рано?
Энни затормозила, повернулась и обратила к матери умоляющий взгляд:
— Позвонила Мэнди и сказала, что ее мама хочет забрать меня перед ужином. Я оставила тебе записку на столе в кухне. Теперь мне можно идти?
— Да. Но сначала, будь любезна, поздоровайся с мистером Уайлдером. Это школьный друг твоего отца и мой тоже.
Энни как будто только сейчас заметила Макса. Ее личико засияло.
— Привет, мистер Уайлдер.
— Привет, Энни. — Макс протянул руку. — Приятно с тобой познакомиться.
— Взаимно. — Она смущенно улыбнулась, не отрывая взгляда от его лица. Но тут снова послышался гудок. Энни осторожно высвободила свою руку из руки Макса. — Я… мм… я должна идти.
— Желаю хорошо провести время, милая, — проговорила Элизабет. Энни подняла свои вещи и пулей вылетела из дома. — До завтра!
Дверь громко хлопнула.
Как хорошо, что ее дочь так беззаботна, несмотря на все беды, обрушившиеся на них.
— Милая девчушка. Ужасно похожа на Джонни.
Улыбаясь, Элизабет кивнула:
— Она всегда была папиной любимицей.
— Мы теперь одни? — спросил Макс.
Элизабет была застигнута врасплох внезапной переменой темы разговора.
— Бруди и Бернис должны прийти примерно через полчаса.
— Мы можем многое успеть за полчаса.
Она обернулась и увидела, что он стоит, прислонившись к дверному косяку. Руки засунуты в задние карманы, влажные волосы, черные как вороново крыло, блестят. Элизабет тянуло к Максу как магнитом. Только Макс был способен разбудить в ней такую страсть.
— Ты не забыл, что очень устал? Может, пойдешь ляжешь на мою кровать?
— Хорошая идея. — Он протянул руку. — Пойдем со мной.
Она уже готова была поддаться искушению, но немедленно одернула себя.
— Я покажу, где моя комната, потом оставлю тебя там. Одного. — Элизабет взяла его за руку и повела вверх по лестнице.
Когда они вошли в большую спальню, выходившую окнами на улицу, Элизабет сказала:
— С твоего разрешения я захвачу халат. — Она достала из стенного шкафа белый махровый халат и обернулась. Макс опять подпирал косяк двери. — Ты даже стоять не можешь без поддержки, — заметила она, остановившись рядом. — Ложись спать, Макс.
Он лениво обвил рукой ее талию.
— Я бы так легко не сдался, если бы не чувствовал, что вот-вот свалюсь.
— Именно поэтому я и предложила тебе свою кровать, — сухо сказала Элизабет и вышла в коридор.
— Ты несносна! — прокричал он.
— Приятных снов, Волк.
Элизабет закрыла дверь ванной, разделась и вошла в душевую кабину. Возбуждение ее все нарастало — оттого, что Макс был совсем рядом. Он мог разыгрывать крайнюю усталость, чтобы усыпить ее бдительность. Вдруг он явится сюда, чтобы заняться с ней любовью прямо под душем? Она почувствовала, как ее соски напряглись, а по телу разлилась сладкая истома.
Почему Макс так действует на нее?
Надев длинный халат, Элизабет вышла из ванной. Шла босиком по коридору и вытирала полотенцем волосы. Проходя мимо спальни, она задержалась у открытой двери и заглянула внутрь.
Макс лежал, раскинувшись на кровати. Он снял с себя все, кроме джинсов. Она хотела закрыть его здесь и уйти. Но даже спящий он притягивал ее как магнит. Элизабет прошла по мягкому ковру персикового цвета и остановилась между кроватью и своим креслом-качалкой.
Обнаженная грудь Макса равномерно поднималась и опускалась. Густые волосы разметались по подушке. Черные ресницы отбрасывали на щеки тень. Наклонившись ближе, она заметила маленький шрам на переносице. Макс зашевелился, и Элизабет отскочила, готовая удрать из комнаты. Но Макс всего лишь повернулся на другой бок.
