Ронда Грей - Раб своей возлюбленной
На полпути он сообразил, что оделся не так, как следовало бы. Кристине не нравилась простая и удобная одежда. «Роллс-ройс» тоже был ей не по вкусу. Хотя когда-то она восторгалась этим автомобилем. Или делала вид, что восторгается?
Впрочем, Сиднею не хотелось задумываться над всем этим. Одно дело — скрывать от Кристины, что они собирались развестись, но совсем другое — изменить свои привычки. Три года назад Сидней уже сделал это, и в результате не получилось ничего хорошего.
Прилегающий к реабилитационному центру парк был переполнен гуляющими посетителями и пациентами, но Сиднею быстро удалось найти Кристину. Она сидела на скамейке под цветущей яблоней. Розовато-белые лепестки цветов подчеркивали красоту темных блестящих волос Кристины. Она была погружена в чтение книги и не замечала ничего вокруг, что всегда было присуще ей. Точно так же она вела себя и по отношению к Сиднею — словно они жили на разных планетах.
Сидней подошел к скамейке и изобразил на лице улыбку.
— Привет!
Кристина подняла голову, и глаза ее расширились от удивления.
— Сид!
— Почему ты так удивилась? Я же предупредил тебя, что приеду сегодня.
— Да, но я подумала… — Кристина запнулась.
Он не показывался всю неделю.
— О чем?
Кристина захлопнула книгу и положила рядом с собой на скамейку.
— Так, ничего особенного, — улыбнулась она. — Ты появился слишком неожиданно.
Сидней подождал, не скажет ли Кристина еще что-нибудь, но она молчала. Сидней кашлянул в нерешительности.
— Ну, как ты тут? Привыкаешь?
— Да. Здесь все очень любезны.
— Прекрасно. Это приносит какую-нибудь пользу?
— Ты хочешь сказать, вспомнила ли я хоть что-то? — Кристина встала со скамейки, и Сидней поднялся следом. Они медленно пошли по дорожке. — Нет, ничего. Все твердят о том, что я должна запастись терпением.
— Это очень трудно.
— Да. — Кристина взглянула на Сиднея. — Тебе тоже нелегко.
Сидней понимал, что должен разуверить ее, но не стал этого делать.
— Ты права, — тихо подтвердил он.
Кристина кивнула.
— Мне только интересно…
— Что?
Она тряхнула головой — не стоило говорить об этом.
— Ничего. Не обращай внимания.
— Но ведь ты хотела спросить о чем-то?
— Видишь ли, я, конечно, не врач, но… — Кристина помедлила. — Не произойдет ли восстановление памяти быстрее, если я окажусь в привычной обстановке? — Сидней молчал, и она поспешно произнесла: — Ты не знаешь, что я испытываю! Я не могу вспомнить, как выглядит наш дом, какая там мебель, какого цвета шторы…
— Ты хочешь вернуться домой, — констатировал Сидней.
Кристина внимательно посмотрела на него. Последние слова Сиднея прозвучали слишком сдержанно.
— Мне нужно только одно — чтобы ко мне вернулась память, — тихо пояснила она. — Ведь ты тоже этого хочешь?
На лице Сиднея задергался мускул.
— Сейчас трудно изменить режим, — осторожно произнес он. — Ты нуждаешься в покое и уходе, а дома я не смогу обеспечить ни того, ни другого. Не говоря уже о том, что из офиса я возвращаюсь часам к десяти вечера, в доме постоянно звонит телефон…
Сердце Кристины словно сжала чья-то ледяная рука.
— Понятно.
— Кто будет заботиться о тебе? Конечно, я могу нанять сиделку, но…
— Я в ней не нуждаюсь. — Голос Кристины сорвался. — Я не инвалид.
— Но здесь ты проходишь курс лечения…
— Честно говоря, я не понимаю, как плетение корзинок или рисование по клеточкам может способствовать возвращению памяти.
Сидней остановился.
— Неужели ты действительно плетешь корзинки?
Кристина вздохнула.
— Пока нет.
Сидней усмехнулся.
— Я было забеспокоился, не вынуждают ли тебя работать?
— Это было бы несправедливо, принимая во внимание те суммы, которые должны заплатить пациенты!
Оба рассмеялись, затем Сидней взял Кристину под руку, и прерванная прогулка возобновилась.
— Какого же рода терапия здесь применяется?
— Разная. Можно рисовать или лепить фигурки из глины, затем плавание в бассейне и занятия в гимнастическом зале под наблюдением врача.
— Но ты и так в хорошей физической форме! — заметил Сидней.
— Здесь так принято. Все следуют существующему распорядку дня. Подъем в семь часов утра. Завтрак в половине восьмого. Час уходит на рисование или лепку из глины. Еще час — плавание. Затем утренняя встреча с психоаналитиком.
— Тебя обследуют врачи-психиатры?
— Да.
— Но почему?
Кристина поморщилась.
— В основном они рассказывают, как я должна адаптироваться к потере памяти. Им ужасно не понравилось, когда я заявила, что не хочу привыкать к новому положению, а собираюсь восстановить свое прежнее состояние. — Она засмеялась. — По-моему, сейчас врачи пытаются понять, почему я такая несговорчивая.
— Странно…
— Я тоже так думаю, но доктора говорят…
— Не волнуйся, Тина. Я побеседую с директором центра. Очевидно, здесь плохо изучили твою историю болезни. Ведь идея твоего пребывания здесь заключалась именно в том, что ты должна вновь обрести память!
— Боюсь, тебе не удастся переспорить всех наблюдающих меня докторов. — Кристина сошла с дорожки, сбросила туфли и опустилась на траву.
Сидней молча наблюдал, как жена оперлась на руки, подняла лицо и зажмурилась.
— Сегодня так приятно греет солнышко! — разнежено произнесла она.
— Да, неплохой денек выдался, — согласился Сидней, подумав при этом, что Кристина давно уже не делала ничего подобного. Неужели ее не беспокоит, что на юбке останутся зеленые следы от травы? — Почему ты думаешь, что разговор с врачами окажется бесполезным? — поинтересовался Сидней, присаживаясь рядом с Кристиной.
— Я уже имела разговор с директором. Он сказал, что об амнезии мало что известно, поэтому мне необходимо довериться докторам, а они постараются использовать любые способы повлиять на мою память. Мне кажется, в этом есть смысл.
— Возможно, — согласился Сидней.
Кристина открыла глаза и улыбнулась ему.
— Клянусь, если меня все же заставят плести корзинки, я, конечно, подчинюсь, но не могу дать гарантии, что потом одну из них не надену директору центра на голову!
Сидней возвращался из «Оазиса», и из памяти его все не шел разговор с Кристиной. Насчет корзинки она, несомненно, пошутила. В реабилитационном центре было не так уж плохо. Медперсонал отличался особой предупредительностью, питание было отменным. Кристина, смеясь, сообщила, что уже набрала лишний фунт веса. Беседы же с психоаналитиком иногда бывают просто необходимы. А занятия в гимнастическом зале для женщины, привыкшей работать до седьмого пота на тренажерах спортивного клуба, были детской забавой.
