Мэри Бакстер - Женщина моей мечты
— Само совершенство! Неси тарелки.
— Скромность явно не самая сильная черта твоего характера. — Улыбка не сходила с ее лица, пока она бегала за тарелками и накладывала в них горячие сочные отбивные.
Их совместные трапезы стали для Мерил еще одним волшебством в череде чудес, подаренных ей Ризом.
Они выпили бутылку вина, и Мерил от души хохотала над очередной его остротой. Она была на седьмом небе от счастья. Наконец Мерил удовлетворенно потянулась и, медленно обводя взглядом пустые тарелки, спросила:
— Кто будет мыть посуду? Бросим монетку?
— Забудь про посуду. — Риз прищурился. — Я знаю, как провести время с большей пользой. — Он плотоядно улыбнулся.
— Ты думаешь, я буду возражать?
Он смотрел на нее страстным взглядом:
— Я другого, и не ожидал.
Он взял в ладони ее лицо, закрепляя сделку быстрыми поцелуями. Мерил знала: это только прелюдия, скоро он вновь вознесет ее к небесам. Воспоминания о проведенных вместе ночах не покидали ее ни на минуту независимо от того, чем она занималась: принимала ли душ, разделяла ли с ним трапезу или просто болтала на совершенно абстрактные темы. Теперь их объединяло таинство любви — не просто плотского совокупления, а именно любви.
Спальня манила их, они оба были готовы отдаться взаимному желанию, когда внезапно протяжный звонок разорвал тишину.
Они застыли на месте.
— Черт, — тихо выругался Риз и, отпустив ее, направился к телефону.
Мерил, наконец обрела дар речи.
— Не отвечай! — взмолилась она. Ледяной ужас сковал ей сердце.
Он помедлил секунду и, не оборачиваясь, произнес:
— Я должен.
Непонятный страх охватил Мерил. Она почти видела, как мир вокруг них рушится. Она, молча наблюдала за Ризом. Выслушав собеседника, он проговорил:
— Хорошо, я еду. — И повесил трубку.
Их взгляды встретились. Он опять смотрел на нее, как загнанный зверь.
Тяжелая, гнетущая тишина повисла в комнате.
— Я… я должен ехать. — В его голосе слышались и боль, и сожаление, и невероятная тоска. — Мой сын…
— Сын! О нет! — закричала Мерил. Она вскочила и закрыла уши руками, не заметив, что задела стул. Он с грохотом полетел на пол, будто подчеркивая расстояние, отныне разделяющее их.
На ватных ногах Мерил добралась до окна и посмотрела на лунную ночь. Она знала, что он стоит позади нее.
Мерил охватила паника. Она сжалась в комок, будто хотела защитить себя от надвигающегося кошмара.
— Мерил… — начал он.
Она повернулась к нему. Саркастическая улыбка тронула ее губы.
— Ты женат, — утвердительно произнесла она. Гнетущая тишина нависла над ними, никто не смел шевельнуться, даже вздохнуть. Лицо Риза приняло мертвенно-бледный оттенок, он тяжело дышал. Мерил молчала, внезапная паника унесла все ее силы.
— Мерил, — повторил он, — я…
— Пожалуйста, Риз, не говори ничего, — с мрачным достоинством перебила она, — уходи. Иди к жене и сыну.
Риз вздрогнул:
— Мерил, позволь мне объяснить!
Она зашипела, как дикая кошка:
— Объяснить?! Черт возьми, ты женат! Что тут объяснять! Довольно, мы не дети!
Мерил повернулась и уткнулась лбом в холодное стекло. Она поняла, что, если позволит себе хотя бы минутную слабость, ее мир рухнет окончательно. Именно сейчас необходимо вспомнить, кто она, что с ней произошло за последний год, и зачем она сюда приехала. Вовсе не для того, чтобы проводить долгие ночи с мужчиной, и уж точно не для того, чтобы в него влюбиться. Необходимо избавиться от этого наваждения. Мерил не впервые в своей жизни испытывала боль, она умела с ней бороться, умела сдерживать свои чувства — почему же теперь нужно делать исключение? Вот и все. Жизнь вернется в привычную колею, дни побегут один за другим, похожие, как две капли воды. Они не принесут ей счастья, не принесут наслаждения, подобного тому, что она испытала с ним. Но и боли, невыносимой боли они тоже не принесут.
Риз растерялся, он вдруг почувствовал, как слезы наворачиваются на глаза. Но мужчины не плачут. Необходимо, чтобы она выслушала его — это последний шанс, другого не будет. Поэтому он сделал глубокий вдох, собрался с силами и сказал:
— Сейчас я не могу тебе ничего объяснить, я вернусь, и мы поговорим. — Он шагнул к ней, но она замахала руками:
— Нет, Риз! — Она хотела проскользнуть мимо него, но он схватил ее за руку. Первобытный страх и инстинкт самосохранения подсказали ей дальнейшие действия. Ни в коем случае нельзя снова расслабиться, нужно защитить себя, спасти от нового удара. Она собрала в кулак всю свою волю и попыталась вырваться.
— Что «нет»? Не оправдываться или не возвращаться?
— Ты делаешь мне больно. Отпусти руку и позволь мне уйти.
— Нет.
— Пожалуйста!
Он быстро заговорил, вынуждая слушать его:
— Мы уже два года не живем с Кэти, как муж и жена. Я не скажу, что все было плохо с самого начала, первое время мы были счастливы, а потом постепенно стали отдаляться друг от друга. Я погрузился в работу, она начала пить, связалась с дурной компанией, — его голос задрожал, — потом забеременела.
— Прекрати! — Слезы мешали ей говорить. Ее захлестнул стыд, страх за то, что она сделала. Может быть, стоило сначала выслушать его, ведь любой человек, даже преступник, имеет право на последнее слово, но что-то мешало ей быть великодушной. Собственная боль заглушала разум, она молчала и не отрываясь смотрела на него пустым, ничего не выражающим взглядом.
Риз сжал челюсти, его губы дергались.
— Поэтому я не мог развестись, она пользовалась Джейсоном, как щитом. К тому же он болен. — Риз устало всплеснул руками. — Как ты не понимаешь: ты единственное лекарство, способное вылечить мою израненную душу! Я не хотел этого, я боролся, как мог, но она оказалась сильнее. Когда все закончится, мы… — Он сбился, растерянно развел руками, не находя слов.
Риз не вполне понимал, почему он пытается оправдаться, но знал, что, если не сделает этого, потеряет ее навсегда — женщину, без которой он уже не сможет полноценно существовать. Эта, в сущности, малознакомая женщина перевернула его душу, заставила по-новому взглянуть на прожитые годы, он почти поверил, что жить все-таки стоит и в его жизни может наступить праздник. И вот теперь он теряет ее, так по-настоящему и не приобретя.
Мерил не вслушивалась в его сбивчивые фразы, она испытывала невыносимую боль, будто ее забросали камнями, и сердце ее превратилось в одну сплошную кровоточащую рану. Многие годы она жила однообразной, зависимой жизнью. Теперь она одна, и ее снедает чувство вины. И вдруг на этом мрачном фоне появляется человек, ожививший ее, научивший радоваться, подаривший невероятные ощущения, сладкое томление и неукротимое желание. Но все проходит. Вот сейчас он уйдет, чтобы никогда не вернуться. И она ничего не может с этим поделать. Ложь — то, к чему она не привыкла и с чем никогда не сможет смириться.
