Оливия Гейтс - Танцующая под дождем
Амджад обмакнул высушенный на солнце хлеб в пюре из нута.
— Очень уместное сравнение. Только я никого не убивал. В любом случае — не буквально.
Она улыбнулся ему, опуская свой хлеб в пюре:
— Я имела в виду не историческую точность, а общий клеветнический оттенок. Я конечно же не стала бы править после смерти дяди Зияда и не убила бы следующего мужа. Кроме того, у дяди не было первой жены, которая бегала бы за мной с башмаками.
Вкусное сливочное пюре из нута таяло во рту…
— Ты понимаешь, до чего жутко слышать, как ты называешь бывшего мужа дядей? — спросил Амджад.
Прожевав, Марам выпрямилась и впервые за все время серьезно посмотрела на Амджада золотистыми глазами:
— Итак, ты считаешь, будто знаешь мою историю? Расскажи ее мне.
— Вероятно, мне следует подождать, пока ты наешься, — ответил он, но Марам повелительно взмахнула рукой. Он поднял брови и с неторопливой небрежностью, продолжая ужинать, сказал, растягивая слова: — Ты и твой отец сумели заставить овдовевшего, пребывающего в депрессии хрупкого наследного принца вашего эмирата жениться на тебе. Брак позволил твоему отцу опередить двух других претендентов на трон и стать правителем эмирата после смерти принца Зияда. Конец истории.
— Это все, о чем ты знаешь? Ты основываешься на слухах? — Марам наклонила голову набок, и копна золотисто-каштановых шелковистых волос упала ей на плечо.
У Амджада екнуло сердце.
Марам продолжала ужинать, погрузившись в неприятные размышления. Потом она снова подняла на него глаза, и в душе Амджада проснулись давно забытые чувства.
Стыда? Сочувствия?
Она выдохнула:
— Ну и что тебе известно о том, как я жила до приезда в Оссайлан?
Гнетущие ощущения заставили Амджада говорить холоднее и язвительнее:
— Ты росла в Штатах с матерью-одиночкой, пока тебе не исполнилось двенадцать лет. Твоя мать в третий раз вышла замуж и отправила тебя к твоему биологическому отцу — принцу Юсуфу. Шесть лет спустя он выдал тебя замуж за своего двоюродного брата, который был намного старше тебя. Шесть лет в браке пролетели быстро, потом «дядя Зияд» сдох, и твой отец благодаря махинациям стал править эмиратом. Ты пренебрегла трауром и сбежала в Штаты, где нашла едва вступившего в законные права наследника-сосунка. Через неделю ты вышла за него замуж, несмотря на сопротивление его семьи. В течение трех месяцев, стараясь освободить его из твоих щупалец, семья лишила его состояния. Тактика сработала — ты развелась с ним чуть ли не на следующий день. Через пару лет, в течение которых твоя жизнь проходила в среде жестоких политиков и бизнесменов, ты вернулась в эмират, чтобы стать мозговым центром для своего отца.
Пока он говорил, выражение ее лица постоянно менялось. Уныние сменилось изумлением, а потом удовольствием. Когда он снова приступил к еде, она предложила ему продолжать говорить. Но Амджад подал ей знак, что закончил.
Она широко улыбнулась:
— Уф! По твоим рассказам я такая… интересная.
Он постарался улыбнуться как можно лучезарнее:
— Ты? Ты интересна так же, как смертельная болезнь.
Марам рассмеялась. Ее действительно было трудно обидеть.
— А ты представил меня такой… сильной. Такой опасной. Я почти сожалею о том, что ты ошибся. Но я совсем не опасная.
— Конечно. Так сказала тигрица перед тем, как сожрать очередную жертву.
Она улыбнулась терпеливо и снисходительно:
— Хочешь узнать, что было на самом деле?
— Предлагаешь послушать твою версию, да?
— Раз это моя история, то я имею право на собственную версию.
— Если она имеет отношение к реальным событиям.
— А ты останови меня, когда мой рассказ покажется тебе вымыслом.
— Хочешь, чтобы я постоянно тебя прерывал?
Широко растянув губы в улыбке, Марам подала десерт, затем уселась на подушки и начала говорить:
— До того как мне исполнилось двенадцать лет, моя мама переходила с одной низкооплачиваемой работы на другую, переезжая из одного города в другой, всегда в северном направлении, но для этого у нее была причина. Она все время меняла мужей. У меня сложилось впечатление, что она постоянно искала настоящую любовь и мужчину, который сделает ее жизнь романтическим приключением.
— Первый художественный вымысел, — покачал головой Амджад. — Принц пустынного государства обеспечил бы ее всем, о чем она мечтала. Неужели она не могла поставить ему ультиматум после того, как от него забеременела? Если так, то твой отец оказывается намного умнее, чем я о нем всегда думал.
Она посмотрела на него с мягким упреком, и Амджаду захотелось забрать свои слова обратно.
— Во-первых, мой отец не настолько неумелый правитель, каким ты его представляешь. Во-вторых, «принц пустынного государства» не мог дать моей маме всего, что она хотела. Я имею право рассуждать по этому поводу. Нет ничего романтичного в том, чтобы жить по правилам племени, не говоря уже о деталях вроде того, что надевать, с кем общаться, какие мероприятия посещать, сколько детей рожать и как их воспитывать. — Она помолчала немного. — Моя мать искала романтики и безопасности, а также свободы в повседневной жизни. Она хотела самостоятельно принимать даже незначительные решения и не быть привязанной к одному месту. Я думаю, именно поэтому она так и не сделала карьеру, никогда не задавалась целью купить дом. Не имея ничего, она могла уйти от мужа, не жалея ни о чем. Я была ее единственной обузой. Но я стала независимой в очень раннем возрасте, и она перестала говорить мне, что жалеет о моем рождении…
— Она так тебе говорила?! — изумился Амджад.
— Да. Когда я полностью от нее зависела и ей приходилось тяжело… Но в целом мы жили нормально. Не думаю, что можно многого требовать от девятнадцатилетней матери-одиночки. В конце концов, она стала хорошей матерью для моих братьев и сестер. Просто она родила меня слишком рано, от неподходящего мужчины и при неправильных обстоятельствах.
От ее признаний у Амджада кровь забурлила в жилах.
— Бьюсь об заклад, ты не всегда была так снисходительна к ее истерикам!
— Иногда было нелегко, но родней мамы у меня никого нет, и я люблю ее, несмотря ни на что.
Он поборол желание взять Марам за плечи, встряхнуть и заставить признаться: ее мать не имела права так несправедливо относиться к своей дочери!
Неужели она что-то подсыпала в еду?..
Отлично! Он уже ищет некие сверхъестественные причины влияния на него Марам.
— Ты меня разочаровала, — с отвращением к собственной несдержанности произнес Амджад. — Я думал, ты слишком умная для того, чтобы так кому-то потакать и любить того, кого следует презирать.
