Жаклин Монсиньи - Петербургский рыцарь
— Решение за тобой, барчук.
Флорис вздохнул:
— Ах, Адриан, ты бы непременно что-нибудь придумал, и я бы знал, что мне делать…
Он осторожно выглянул в окно, смотрящее на Монголию, приготовившись тотчас, как только просвестит стрела, юркнуть обратно. Однако выстрела не последовало, хотя луки в руках воинов были натянуты и в любую секунду готовы выстрелить.
«Прекрасно, — подумал юноша, — они считают, что Ясмина с нами».
Он любезно поклонился и с улыбкой ответил:
— Клянусь бесценным лотосом, ваши слова источают изысканнейший аромат и приводят в восторг наши уши.
Бобо Нуур удовлетворенно посмотрел на Великого Могола.
— Но если вы обманете нас, почтенные воины, Галдан-хан больше никогда не увидит свою невесту. Я сам исполню печальный долг и задушу ее, — изысканно завершил Флорис.
— Ррааа… стреляйте! — завопил Галдан-хан.
Флорис предусмотрительно нагнул голову. Стрелы расплющились о стену.
— Убейте их всех! — с пеной у рта выкрикнул Галдан-хан.
Флорис расхохотался.
— Только попробуйте подняться к нам! Впрочем, тогда девица будет уже трупом.
У подножия стены было устроено маленькое совещание.
— Пусть вас растерзают шакалы, гнусные трусы, пришедшие с Запада, — прокричал тиран.
Флорис внезапно перестал смеяться, осторожно выглянул и махнул рукой, чтобы прекратили стрелять.
— Великий Могол, ты оскорбил меня и назвал трусом. Я вызываю тебя на поединок, прямо здесь, на Великой стене, перед лицом всех твоих воинов. Если ты откажешься, значит, ты сам трус. Если я выйду победителем, вы уедете обратно, если я проиграю, мои друзья исполнят твою просьбу.
— И я получу обратно принцессу! — зловеще усмехнулся Галдан-хан.
— Да, если только она сама не улетит, — улыбаясь, ответил Флорис.
— Они окопались там, словно крысы, — проворчал Бобо Нуур.
— Итак, какое оружие ты выбираешь, Великий Могол? — крикнул Флорис.
— Мой крисс, собака, чтобы отсечь тебе голову, вскрыть твою грудь и выдрать оттуда твое вонючее сердце, клянусь бесценным лотосом, — крикнул Галдан-хан, соскакивая с коня.
— О! Однако и гнусные же у вас намерения, но я вам буду премного обязан, если вы подниметесь сюда ко мне в сопровождении всего лишь одного воина и принесете мне оружие, ибо в нашем распоряжении имеется только простой кинжал, которым мы собираемся перерезать горло принцессе в случае, если вы, Галдан Черен-хан, на ее несчастье, не сдержите своего обещания, — завершил Флорис, снова улыбаясь самым любезнейшим образом.
Действительно, Великий Могол уже шепотом отдавал приказание захватить бастион в то самое время, когда внимание его защитников будет сосредоточено на поединке. Слова Флориса страшно разозлили его, он понял, что его переиграли, и скрепя сердце приказал Бобо Нууру соблюдать взятые им обязательства. Скривившись, он в сопровождении солдата, одетого в красную кожаную рубаху, поднялся на стену.
— Осторожней, барчук, это настоящий дикарь, — прошептал смертельно взволнованный Федор. Теперь он сожалел, что позволил своему молодому господину одному вести переговоры.
— Друзья мои, если он меня убьет, бегите так быстро, как только сможете. Думаю, что вряд ли они осмелятся преследовать вас на китайской территории, особенно когда убедятся, что принцессы с вами нет.
— О, Майский Цветок, если Будда призовет тебя в свои душистые сады, я буду счастлив последовать за тобой, — произнес Ли Кан.
— Сын мой, я тоже останусь с вами, дабы соборовать вас, как требует того наша истинная христианская религия, — заявил отец дю Бокаж, строго взглянув на Ли Кана, осмелившегося втиснуть перед ним своего Будду.
Грегуар и Маленькая Мышка ничего не сказали. Шумно всхлипывая, они рыдали горючими слезами.
Ощущая за собой столь могучую поддержку, Флорис вышел на бруствер Великой китайской стены, где его уже ждал Галдан-хан. Место, избранное для поединка, было шириной в три сажени. Солдат бросил Флорису страшный кривой крисс-нож, острый, как бритва. Юноша на лету подхватил его. Своими раскосыми глазами, в которых светилась ненависть, Галдан-хан выслеживал своего противника. Он кружил вокруг него, а затем, схватив за конец свою косу, со свистом раскрутил ее, намереваясь стегнуть ею Флориса. Для начала он попытался ударить юношу в висок, желая показать, что имеет не одно, а целых два оружия, причем одно из них дано ему самой природой.
Флорис жадно вдыхал свежий утренний воздух; он был счастлив, что наконец-то прекратил убегать и может сразиться с врагом один на один. Потрясая кинжалом, он прокричал:
— Ко мне, Великий Могол, посмотрим, кто кого!
32
Раздался удар гонга. По длинной аллее, выложенной белым мрамором и обрамленной гигантскими скульптурами животных, медленно двигалась процессия жрецов. Жорж-Альбер вскарабкался на верблюда, вытесанного из цельной гранитной глыбы, затем перепрыгнул на крылатого льва, миновал огромного летучего дракона и спустился предупредить Адриана и Ясмину, проведших ночь под защитой огромного монумента из розового порфира. Адриан склонился над принцессой, нежно дунул на ее длинные ресницы, а потом нежно поцеловал ее глаза и розовые губы. Она затрепетала в его объятиях, потянулась, протянула руки к склонившемуся над ней Адриану и притянула его к себе. Молодой человек коснулся бархатистой кожи груди и замер, вдыхая таинственный дурманящий аромат ее духов, не успевших выветриться за ночь. Жорж-Альбер яростно запротестовал и с силой потянул Адриана назад. Юноша понял и выпрямился:
— Любовь моя, нам надо уходить. Слышишь этот шум? Стражи храма не должны нас здесь обнаружить.
Ясмина восхищенно смотрела на Адриана: такой взгляд бывает у юной девы после первой ночи любви. Занимался бледный день.
— Куда мы попали, Адриан?
— Похоже, мы находимся в долине Мин, любовь моя, и более благоразумно поскорее покинуть ее. Это священное место, куда посторонним доступ строжайше запрещен.
Все, что они не успели разглядеть ночью, теперь открывалось их прищуренным и тревожным взорам. Они находились в замкнутой долине, образованной горной цепью, расположенной естественным амфитеатром; у подножия гор выстроились полукругом тринадцать гигантских гробниц. Обсаженные вечнозелеными деревьями, они хранили останки древних императоров династии Мин. Огромные, в три человеческих роста статуи загадочно взирали на молодых людей своими недвижными мертвыми глазами. Ясмина вздрогнула, поняв, что они опустились на один из мавзолеев, нарушив тем самым его торжественное спокойствие. Молодые люди поспешили спрятаться. Вдали в аллее показалась процессия жрецов, бьющих в бубны и пронзительными голосами распевающих гимны.
