Серж Голон - Анжелика и ее любовь
– Не думайте, что вы уже выиграли партию, – сказал граф. – Я просто задаю вам вопрос. Что мне делать с ними? Ведь дурной пример заразителен. Получив свободу, они станут ждать подходящий момент для реванша. Мне же совершенно не нужно, чтобы здесь, на этой полной опасностей земле, среди нас появились новые враждебные элементы… Я мог бы, конечно, избавиться от них так же, как они собирались поступить с нами: высадить с семьями на пустынном берегу, подальше к северу, например. Но это обрекло бы их на такую же верную смерть, как и виселица. А покорно отвезти их – в благодарность за измену – на острова я не могу, даже ради вас. Я потеряю уважение не только своих людей, но и всего Нового Света… Глупцам здесь не прощают.
Опустив голову, Анжелика погрузилась в раздумье.
– У вас была идея предложить им часть ваших земель для колонизации. Почему бы нет?
– Почему? Ведь мне придется снабдить их оружием, то есть вооружить тех, кто объявил меня врагом. Кто даст мне гарантию их лояльности по отношению ко мне?
– Доходы от предстоящей деятельности. Однажды вы сказали мне, что они смогут здесь зарабатывать гораздо больше, чем ведя торговлю на островах. Это правда?
– Да, это так. Но пока здесь еще ничего не создано. Надо все начинать самим. Выстроить порт и город, наладить торговлю.
– А не поэтому ли у вас возникла идея выбрать именно их? Ведь вам, конечно, известно, что гугеноты творят чудеса, когда начинается освоение новых земель. Мне рассказывали, что английские протестанты, называвшие себя пилигримами, основали несколько прекрасных городов на побережье, которое еще недавно было дикой пустыней. Ларошельцы могут сделать то же самое.
– Этого я не отрицаю. Но их странный и враждебный образ мыслей вынуждает меня усомниться в их дальнейшем поведении.
– Но эта же самая их особенность может стать и залогом успеха. Конечно, договориться с ними и впрямь нелегко, но они хорошие купцы, да и умные, смелые люди. Ведь они без оружия и золота, имея очень маленький опыт в мореплавании, сумели осуществить свой план и захватить трехсоттонный корабль. Разве это не убедительно?
Жоффрей де Пейрак расхохотался.
– У меня не столь великодушное сердце, чтобы признать это.
– Но вы способны на любое великодушие, – проникновенно сказала Анжелика.
Остановившись, он пристально посмотрел на нее. Восхищение и преданность, которыми светились ее глаза, не были притворными. Это был взгляд ее юности, когда она беззаветно и пылко отдавала ему свою любовь.
Он понял: кроме него для нее на земле не было никакого иного мужчины.
И как он мог усомниться в этом? Его охватило чувство радости. Он почти не слышал, что она говорила.
– Жоффрей, вы могли подумать, что я легко прощаю поступок, который ранил вас в самое сердце и привел к непоправимому – к смерти ваших верных друзей. Я возмущена неблагодарностью, проявленной по отношению к вам. Но я все равно буду продолжать бороться за то, чтобы победила не смерть, а жизнь. Иногда между людьми возникает непримиримая взаимная враждебность. В нашем случае это не так. Мы все-таки люди доброй воли, пострадавшие от недоразумения, и я чувствовала бы себя виноватой вдвойне, если бы не старалась его рассеять.
– Что вы имеете в виду?
– Жоффрей, когда, не зная, кто скрывается под маской Рескатора, я пришла к вам с просьбой взять на борт этих людей, которых лишь несколько часов отделяло от ареста, вы сперва отказали мне, а потом согласились. Следовательно, вам пришла мысль сделать из них колонистов. Я убеждена, что, принимая это решение, не забывая о своих интересах, вы, видимо, хотели дать изгнанникам нежданный шанс.
– В этом вы правы…
– Но почему вы сразу же не раскрыли им свои намерения? В дружеской беседе растаяло бы то подозрение, которое вы заронили в них. Никола Перро говорил мне, что в мире нет людей, чей язык вы не смогли бы понять, и что вам удалось обзавестись друзьями и среди индейцев, и среди пилигримов, обосновавшихся в колониях Новой Англии.
– Дело в том, что эти ларошельцы сразу вызвали во мне враждебность, которая, естественно, стала взаимной.
– Но из-за чего?
– Из-за вас.
– Из-за меня?
– Безусловно. Вы сами сегодня помогли мне понять истоки сразу же возникшей между нами антипатии. Постарайтесь представить себе, как это получилось, – взволнованно воскликнул он. – Я увидел вас среди них, как в вашей родной семье. И мог ли я не заподозрить, что кто-то из них ваш любовник, а то и супруг? К тому же оказалось, что у вас есть дочь. Так может, ее отец тоже был на борту? Я видел, с какой нежностью вы ухаживали за раненым, чья судьба волновала вас настолько, что вы просто перестали обращать на меня внимание.
– Жоффрей, он ведь спас мне жизнь!
– К тому же вы еще и объявили мне о предстоящем вступлении с ним в брак. Я старался привлечь вас к себе, опасаясь снять маску, пока ваш дух витает вдали от меня. Мог ли я не возненавидеть этих ограниченных, скрытных пуритан, которые так околдовали вас? В общем, я полностью созрел для того, чтобы поприжать их. А тут еще эта история с потерявшим из-за вас голову Берном и его сумасшедшей ревностью.
– Кто бы мог подумать! – огорченно сказала Анжелика. – Такой спокойный, уравновешенный человек. Надо мной висит какое-то проклятие, из-за которого между мужчинами возникают раздоры.
– Красота Елены привела к Троянской войне!
– О Жоффрей, только не надо говорить, что я причина стольких страшных бед.
– Да, из-за женщин происходят самые ужасные, необъяснимые бедствия! Недаром говорят: «Ищите женщину!»
Он поднял ее подбородок и нежно провел рукой по лицу, как бы стирая след тягостных переживаний.
– Но они же приносят иногда и самое большое счастье, – продолжил он. – По правде сказать, мне понятно желание Берна убить меня. И я прощаю его только потому, что одержал победу благодаря не столько томагавкам моих могикан, сколько сделанному вами выбору. Пока я сомневался в вашем выборе, бессмысленно было взывать к моему милосердию. Такова цена нам, мужчинам, дорогая моя. Она не очень высока… Попробуем же исправить ошибки, в которых
– и я признаю это – есть доля вины каждого. Завтра пироги перевезут на берег всех пассажиров. Маниго, Берн и другие поедут с нами, но они будут в цепях и под стражей. Я расскажу им, что я от них жду. Если они согласятся, я заставлю их поклясться в лояльности на Библии… Надеюсь, что такую клятву они не посмеют нарушить.
Он взял со стола шляпу.
– Вы удовлетворены?
Анжелика не ответила. Ей трудно было еще поверить в свою победу. У нее кружилась голова.
Поднявшись, она проводила его до двери и там непроизвольно положила свою руку ему на запястье.
