Патриция Грассо - Обольщение ангела
— Мама научила меня, что леди всегда должна изображать неприступность, — возразила, невинно улыбаясь, Роберта. — И я запомнила этот совет.
Гордон весело хмыкнул. Он погладил ее нежную гибкую спину и обхватил руками ягодицы.
— Никогда бы не подумал, что у ангелов такая очаровательная попка.
Роберта приподнялась и приникла своими губами к его подавшимся навстречу губам. Поцелуй был нежным и обещающим и мог бы длиться целую вечность, но тут раздался легкий стук в дверь.
Она повернула голову, прислушиваясь, и сказала:
— Это Генри, наверное, пришел за тобой.
— Еще рано, — прошептал Гордон. — Спроси, кто там.
— Кто там? — крикнула Роберта.
— Лавиния Керр, — раздался ответ. — Мне нужно срочно с вами поговорить.
Роберта тревожно взглянула на мужа. А когда Гордон кивнул, она крикнула:
— Подождите минуту.
— Брось на кровать мою одежду и башмаки, — прошептал Гордон. — Мы задернем полог, и она не догадается, что ты не одна.
Проявив в одну минуту больше энергии, чем за три предыдущие недели, Роберта соскочила с постели, собрала одежду, башмаки, парик, разбросанные по полу мужем, и кинула все это на постель. Когда он задернул полог, она быстро надела ночную рубашку, а поверх нее халат и поспешила к двери.
Открыв дверь, она вперила свой взгляд в рыжеволосую красавицу и спросила с холодной вежливостью:
— Чем могу быть вам полезна, леди Керр?
— Мне нужно с тобой поговорить.
Роберта удивленно подняла брови:
— О чем же это?
— Пожалуйста, я очень нуждаюсь в твоей помощи, — простонала Лавиния. Лицо ее было тревожным и озабоченным. — Можно мне войти?
Роберта на долю секунды заколебалась, но потом сделала шаг в сторону и распахнула дверь пошире, пропуская Лавинию. Та не замедлила проскользнуть внутрь.
Обе женщины уселись перед камином. Роберта ждала, пока гостья заговорит, с беспокойством думая: лишь бы Генрих Талбот не явился, пока Лавиния здесь.
— Я очень сожалею о твоих неприятностях, — начала неуверенно та. — Это все Мунго виноват. Он заставил меня затеять с тобой спор в тот вечер и украл твои перчатки, пока мы все были на поминальной службе в церкви.
Роберта с удивлением уставилась на нее.
— Мунго хотел, чтобы тебя обвинили в колдовстве, когда я притворно заболею, — пояснила Лавиния. — Я отказалась притворяться больной, но потом вдруг действительно заболела. Но ведь не ты накликала на меня болезнь, правда?
Эти слова переполнили чашу терпения Роберты.
— Я наслушалась достаточно, — коротко сказала она. — Прошу вас уйти, леди Керр.
— Прости меня! — взмолилась та, простирая к ней руки. — Я по твоему лицу вижу, что ты не виновата. Должно быть, сам Мунго подсыпал мне что-то в вино. Он ненавидит весь ваш клан Макартуров и всю свою жизнь только и ждал случая, чтобы отомстить.
— Почему он винит мою мать в смерти своего отца? — спросила Роберта.
— Много лет назад его отец похитил твою мать, — ответила Лавиния. — Но бог, видно, наказал его за это, и он утонул, переправляясь с ней через озеро. Макартуры так никогда и не узнали, что это был Маккинон, потому что похититель был в одежде клана Менци. В то же время твой отец враждовал с Менци из-за земли, и все решили, что твою мать увез кто-то из Менци.
Роберта откинулась к спинке кресла и устало закрыла глаза. Теперь она знала, кто пытался столкнуть ее в львиную яму в королевском зверинце в Лондоне, кто покушался на жизнь ее брата в Хэмптон-Корте.
— Если ты в самом деле сожалеешь об этом, — сказала она, пристально глядя на Лавинию, — ты должна пойти и рассказать обо всем королю.
— Я не могу этого сделать, — испугалась Лавиния. — Мунго пригрозил, что убьет меня. К тому же Яков не станет слушать меня, после того… — тут она заколебалась, — после того, как он видел твой знак.
— Тогда зачем ты рассказываешь все это мне? — спросила Роберта.
— Мне нужна твоя помощь, — призналась Лавиния. — Опасаясь постоянных угроз Мунго, я решила стать любовницей короля. Но мне никак не удается привлечь к себе внимание Якова. Я хочу, чтобы ты дала мне приворотное зелье.
Роберта разразилась смехом.
— Я же не колдунья, Ливи, и не умею готовить приворотное зелье.
Лавиния заметно упала духом.
— Я понимаю, почему ты не хочешь мне помочь. Несмотря на все зло, которое та ей причинила, Роберта не могла остаться безучастной к переживаниям Лавинии. Признание в любви, которое ей самой сделал сегодня муж, смягчило ее сердце. Ей было уже трудно не сочувствовать чужому горю.
— Я не могу приготовить тебе приворотное зелье, — сказала она, — но могу рассказать, что помогло мне завоевать Горди.
— Что? — встрепенулась Лавиния.
— Ты должна накормить короля хлебцем из заговоренного ячменя, — ответила Роберта и тут же представила, как муж молча трясется от смеха за пологом кровати.
— Я не понимаю.
— Этот хлебец еще называют пирожком Афродиты, — объяснила Роберта. — Ты замесишь маленький кусочек теста, приложишь его у себя между ног, а потом испечешь его. Накорми им Якова, и он с тебя глаз не будет сводить.
— Я должна… — Лавиния зарделась и опустила глаза. — Я должна сделать так, чтобы мои любовные соки пропитали это тесто?
Роберта изо всех сил сдерживала смех.
— Конечно, это не повредит, а может, даже и лучше поможет делу.
— Большое спасибо тебе, — вставая с кресла, с благодарной улыбкой сказала Лавиния. — Вот почему тебе удалось отбить у меня Гордона. Я так и думала, тебе что-то помогло. Я в долгу у тебя, Роберта, и обязательно пошлю Гордону столько золота, сколько смогу уделить для твоего выкупа.
— Любая монета не будет лишней, — сухо сказала Роберта. Она проводила гостью и заперла за ней дверь. Затем подошла к кровати и, отдернув полог, спросила:
— Ну как, ты слышал?
Гордон расхохотался, но тут же помрачнел.
— Я убью этого подонка Маккинона!
— Не делай глупостей, — сказала Роберта, бросаясь в его объятия. И, поцеловав, спросила: — Ты сможешь собрать столько золота?
— С этим не торопись, ангел. — Гордон в ответ поцеловал ее в губы. — Могу только обещать тебе, что ровно через три недели, начиная с сегодняшней ночи, ты будешь спать в особняке Кэмпбел в одной постели со мной. А на следующее утро мы уже будем вместе скакать по дороге, ведущей в Арджил.
Роберта протянула левую руку с родимым пятном и погладила его по щеке.
— Горди?..
Уловив в ее голосе просительную нотку, Гордон тут же поцеловал ей ладонь и поклялся:
— Я люблю тебя, ангел. И всегда буду любить. Помнишь, как написано на наших обручальных кольцах: «Ты, и никто другой»!
Их губы встретились в нежном упоительном поцелуе.
