Джоанна Хиксон - Принцесса Екатерина Валуа. Откровения кормилицы
Король Генрих подарил королю Карлу шахматы с золотыми и серебряными фигурками, а королеве Изабо – экзотического красно-синего попугая в золоченой клетке. Шахматам предстояло многие годы пролежать нетронутыми, покрываясь пылью, зато попугай будет развлекать французского короля не один месяц. Карл настоял, чтобы клетку поставили к нему поближе, и в продолжение всего праздника птица пронзительно верещала, борясь с акробатами и жонглерами за внимание короля.
Свой подарок будущему супругу Екатерина хранила в секрете, обсудив его только с распорядителем королевского хозяйства. Вечером перед свадьбой она показала его Агнессе и призналась, что на мысль об этом ее навел мой подарок на день рождения. Дар, обернутый в золотую парчу, лежал на королевском столе.
В роли церемониймейстера пиршества тем вечером выступал английский граф Уорик, который очаровал Катрин во время подготовки к ее первой встрече с Генрихом в Ле-Пре-дю-Шат. Он вышел вперед и несколько раз стукнул позолоченным жезлом о деревянный пол.
– Ваши королевские величества, благородные лорды и дамы, уважаемые гости, прошу тишины для невесты, нашей милостивой королевы Екатерины!
Хотя Катрин и призналась мне, что ее страшит предстоящее выступление, она вознамерилась лично преподнести Генриху свой драгоценный дар. Слуга отодвинул тяжелый свадебный трон, и принцесса поднялась.
– Прошу августейших родителей простить меня, ибо я обращаю речь моему супругу и господину, королю Генриху, – дрогнувшим от волнения голосом произнесла она и слегка поклонилась королю. Генрих торжественно кивнул в ответ, с любопытством ожидая продолжения. – В Англии не существует обычая, по которому в день свадьбы невеста делает подарок жениху, но во Франции такой обычай имеется, и я хотела бы таким образом выразить свою благодарность за то, что милорд оказал мне великую честь, сделав меня сегодня своей супругой.
Гости одобрительно зашептались. Екатерина обеими руками взяла золотой сверток и церемонно положила его перед королем Генрихом.
– Бог Отец поддерживает вас во всех начинаниях, господин мой. Я молюсь, чтобы с этого дня милость Бога Сына защитила вас от телесных ран и чтобы благодать Святого Духа благословила нашу семью, – уверенно провозгласила Екатерина. – Этот дар символизирует и призывает силу Святой Троицы, к которой, я знаю, вы относитесь с особым почтением. Я вручаю его вам вместе с моей клятвой в любви, верности и покорности, пока смерть не разлучит нас.
Следуя традиции клятв верности, Екатерина, опустившись на колени, взяла правую руку Генриха и прижалась губами к его кольцу. По той же традиции, Генрих поднял ее с колен и поцеловал в щеку. Затем он благоговейно перекрестился и снял драгоценную парчу с подарка. Под золотой тканью оказался полированный деревянный ларчик, инкрустированный золотом и драгоценными камнями, внутри которого, завернутый в малиновый бархат, лежал покрытый яркой эмалью золотой реликварий на причудливой кованой цепочке. Генрих не сразу сообразил, как его открыть, однако разглядел защелку и с благоговением приоткрыл крышку. Внутри оказался флакон из прозрачного хрусталя, в котором помещался острый шип, отмеченный темным пятном.
Присутствующие восторженно ахнули.
– Это шип от истинного тернового венца, который был доставлен во Францию святым Людовиком по возвращении из Крестового похода. Позвольте мне надеть на вас мой дар, ваше величество. – Екатерина взяла реликварий из рук короля, и Генрих покорно склонил голову. – Пусть он защитит вас от дьявола и всех его козней – ранений, болезней и предательства.
– Молитва, к которой присоединяемся все мы! – воскликнул архиепископ, воздев руку в благословении.
Генрих с почтением поцеловал реликварий и заправил его под свой камзол.
– Благодарю вас, моя королева, – растроганно сказал он. – Я никогда не расстанусь с вашим даром, клянусь именем Господа.
Гости разразились одобрительными возгласами, и жезл графа Уорика ударил еще раз, объявляя первую перемену блюд. Екатерина и Генрих заняли свои места, и начался свадебный пир. На стол подавали блюдо за блюдом, а жениха и невесту, по традиции деливших одну чашу и один тренчер на двоих, умело и изящно обслуживали Томас Кларенс и Филипп Бургундский. Звучала музыка, произносились пышные тосты и долгие речи, вино текло рекой. Внезапно, незадолго до темноты, музыка стихла, и граф Уорик стукнул жезлом еще раз.
– Жених и невеста удаляются в опочивальню, – объявил он.
Трезвые гости принялись выкрикивать поздравления, а захмелевшие придворные засвистели. Послышались скабрезные шутки. На щеках Екатерины вспыхнул румянец, но король Генрих снисходительно улыбнулся непристойным насмешкам и воздел руку, прося тишины.
– Мои добрые друзья, если желаете, кутите до самого утра. Завтра мы отбываем в Санс, поэтому мы с моей молодой женой выражаем восхищение вашей выносливостью, просим о снисхождении и желаем вам доброй ночи.
Он повернулся, взял невесту за руку и вывел ее из зала.
Я поспешила к выходу. К счастью, хотя перед пиром Екатерина и сняла громоздкую мантию, длинный шлейф ее платья был так тяжел, что без помощи фрейлин передвигаться она не могла. Мне удалось добраться до опочивальни молодоженов раньше, чем туда прибыл свадебный кортеж.
Едва я развела огонь в камине, как высокие двойные двери распахнулись, и вошел король Генрих с Екатериной и многочисленной свитой. Склонив голову, я опустилась на колени.
– Кто это? – спросил король. – Ах да, она несла ваш шлейф, Екатерина!
– Да, господин мой, – ответила Катрин. – И я рада, что могу представить ее первой из моей свиты. Это мадам Ланьер, моя добрая кормилица Гильометта, которая была рядом со мной на протяжении большей части моей жизни. Она мне почти как мать, и я назначила ее хранительницей моих одежд.
– Вот оно что… – Король Генрих жестом показал, что я могу подняться. – Встаньте, прошу вас, мадам Ланьер.
Попытка встать плавно не удалась. От волнения я покачнулась, и мой головной убор с вуалью съехал набекрень.
– Моя старая няня до сих пор обращается со мной как с ребенком, – улыбнулся Генрих. – Вы поступаете так же, мадам?
Я смущенно замялась.
– Надеюсь, что нет, ваше величество. Я стараюсь быть верной слугой.
– Моей самой верной слугой, – с улыбкой добавила Катрин. – Мадам Ланьер любила меня ребенком и любит сейчас, когда я повзрослела.
– Это хорошо, – улыбнулся Генрих. От его улыбки веяло таким обаянием, что у меня задрожали колени, однако следующее замечание короля прозвучало крайне деловито: – Значит, вы прекрасно подготовили мою супругу к первой брачной ночи.
