Дженнифер Блейк - Обнимай и властвуй
Будущее, о котором он говорил, выглядело призрачным, похожим на мечту, которая скорее всего останется несбыточной. Казалось, на свете не существовало больше ничего, кроме этого острова, моря и ожидавших их кораблей. Что еще было в жизни? Да и могло ли быть вообще?
Повернувшись, Фелиситэ сделала несколько шагов, но Баст не стал удерживать ее, а пошел рядом.
— Я не знаю, — сказала она, тряхнув головой, так что волосы рассыпались по спине золотистой накидкой.
— А я знаю, — ответил Баст. — Тебе нужно только довериться мне, а об остальном я позабочусь.
— А как же Морган?
— А что он? Ты ничем ему не обязана, если он даже не счел нужным сказать тебе…
— Что сказать? — спросила Фелиситэ с напряжением в голосе. — То, что я услышала от вас? Он предлагал мне выйти за него замуж, а я отказалась.
Баст схватил ее за руку, повернув лицом к себе, и они замерли на узкой полоске песка, освещенного серебристой луной.
— А как же любовь, Фелиситэ? Он говорил когда-нибудь, что любит тебя?
Она покачала головой, и теплый белесый свет луны отразился в ее грустных бархатно-карих глазах. С тихим стоном Баст обнял девушку, крепко прижав ее к себе.
— Ах, Фелиситэ, прости меня.
Его объятие показалось ей успокаивающим, но не более того.
— Конечно, — прошептала она, — но я не могу стать вашей женой. Я недостойна вас.
— Недостойна? Этого просто не может быть.
— Может. Вы заслуживаете женщины, которая тоже будет вас любить.
— А ты, Фелиситэ? Чего заслуживаешь ты?
Баст поцеловал ей руку. Благоговейное прикосновение напряженных губ и жестких усов напоминало лишенную страсти ласку. Потом он чуть подался назад, его глаза сияли, на губах играла улыбка.
— Я так давно мечтал об этой минуте… — Внезапно Баст насторожился и, повернув голову, устремил пристальный взгляд вдоль берега.
В сотне ярдов от них показались фигуры мужчины и женщины, вышедших из тени леса. Женщина казалась темным призраком со смутно белевшими в темноте плечами и лицом; рубашка мужчины цветилась ярким пятном в отраженных от воды бликах луны, а растрепанные ветром волосы блестели словно медь.
Морган направился к ним по песчаному берегу, а Изабелла осталась стоять на месте. Однако вскоре она подобрала юбки и последовала за ним. Фелиситэ вдруг нестерпимо захотелось броситься наутек. Она не боялась того, как может поступить с ней Морган, ей вдруг сделалось нестерпимо больно из-за его явной измены. К этому примешивалась злоба, что она позволила ему так очаровать себя, сделалась столь зависимой от его внимания, в какой бы форме оно ни выражалось.
Морган быстро приближался, и когда Баст обернулся, расправив плечи, он уже был совсем рядом.
— Стойте, — проговорил Баст, подняв руку.
— Черт побери, как прикажешь это понимать?! — Морган скрестил руки на груди, всем своим видом требуя ответа.
— Меня возмущает ваш тон и поведение, — заявил испанец, гордо вскинув голову.
— Правда? — с сарказмом спросил Морган. — А я считал тебя, Баст, единственным человеком, кому можно доверять здесь на острове!
— Доверять? В каком смысле? Чтобы исполнять за вас ваши обязанности?
— В том смысле, что ты будешь обращаться с Фелиситэ как с дамой, а не как с какой-нибудь…
— Поосторожней! — воскликнул Баст. — Вы не имеете права так говорить. Я наверняка обращаюсь с ней лучше, чем до сих пор это делали вы.
Пока Морган молча изучал Баста пристальным взглядом, подошедшая Изабелла взяла Моргана за руку, вцепившись в нее пальцами, словно желая удержать его. Ирландка, ставшая испанской аристократкой, переводила недоуменно-вопросительный взгляд с одного мужчины на другого.
— Что здесь происходит? — Не дождавшись ответа, она посмотрела на Фелиситэ и прямо спросила: — Они поссорились из-за тебя?
— Похоже, так оно и есть, — отозвался Баст. — Моргану не понравилось, что он застал меня с Фелиситэ, и у него есть на то причины, поскольку я воспользовался случаем и сделал ей предложение.
— Что ты сказал? — переспросил Морган.
— Вы сами слышали.
— Прекрасно! — мрачно выдавил Морган. — Скажи, когда состоится бракосочетание? И кто вас будет венчать, если на острове нет ни пастора, ни церкви?
— Я объяснил…
— Могу себе представить, — бросил Морган, не дав Басту договорить.
Тот нахмурился.
— Я имел в виду совсем не то, о чем вы думаете.
— Тогда что же? Наверное, тебе стоит сообщить мне об этом.
— Конечно. — Баст склонил голову, словно услышал приказ. — Пусть сеньоры извинят нас, — и, коротко кивнув в сторону пустынного пляжа позади, зашагал в том направлении. Морган последовал за ним. Вскоре они отошли достаточно далеко, так что их слова стало невозможно разобрать из-за налетавших порывов ветра.
Удивленно приподняв бровь, Фелиситэ устремила задумчивый взгляд на широкую спину Моргана. У нее на глазах происходило что-то непонятное, чего ей, возможно, и не полагалось знать.
— Что ж, — усмехнулась Изабелла, — поздравляю. Фелиситэ обернулась к стоявшей рядом женщине.
— Я не понимаю, о чем вы говорите.
— Это немалая честь, когда из-за тебя готовы сразиться двое таких мужчин.
— Возможно, для кого-нибудь, но не для меня.
— Значит, ты уже сделала выбор. Почему бы тебе не заявить об этом сразу, чтобы они не испытывали взаимной неприязни?
— Откуда вам известно, что я о нем не заявила?
— Когда женщина дает мужчине достаточно твердый ответ, у ее покровителя больше не остается сомнений. Если только она не страдает разборчивостью и с выгодой для себя не пользуется благосклонностью сразу двух мужчин. Это, конечно, самый мудрый выбор.
— Вы, вероятно, неплохо овладели искусством вести любовные игры сразу с несколькими поклонниками, так чтобы они ничего не знали друг о друге?
— Судя по всему, да.
Высокомерие, с каким держалась эта женщина, показалось Фелиситэ просто нестерпимым.
— Если учесть ваше теперешнее занятие, вы вряд ли даете повод для разочарования тем мужчинам, которые обращают на вас внимание.
В глазах Паломы появился блеск, свойственный, скорее, взгляду ястреба, чем голубки.
— Я хочу дать тебе один маленький совет, моя юная подруга. Умный человек никогда не станет судить о других по их внешности.
— Вы, очевидно, что-то подразумеваете под этими словами?
— О да, сразу несколько вещей.
Фелиситэ казалось, что она вот-вот заплачет от неимоверного напряжения. Но она тем не менее произнесла с ледяной вежливостью:
— Назовите мне их.
— Во-первых, я занимаю на корабле вовсе не такое положение, как ты думаешь. Я отправилась в плавание только ради развлечения, из-за подруги, с которой познакомилась еще в молодости. По своей прихоти она назвала судно в мою честь, и я с удовольствием составила ей компанию в этом, если можно так выразиться, девичьем путешествии.
