Симона Вилар - Светорада Золотая
В гриднице стоял прохладный полумрак, какой обычно бывает тут во второй половине дня, когда еще не зажгли светильников, а лучи солнца уже не вливались в открытые двери и высокие окна. Людей сейчас тут было немного, только несколько кметей о чем-то беседовали в углу, а на почетном месте сидел княжич Асмунд, переговаривавшийся с тиуном. Светорада и Михолап подошли к нему одновременно, и, пока Михолап, улыбаясь, здоровался с княжной и говорил ей положенные слова, Асмунд отослал тиуна. Он повернулся к воеводе.
– Каковы дела, воевода? Все ли ладно на городских стенах, удается ли сдерживать суда на Днепре и как сказывается это на делах смоленского торга?
Асмунд был мудрым государственным мужем, а вот обхождению с боярами еще не научился. И Светорада подсказала брату, что воеводу, прежде всего, нужно усадить на скамью, да поднести квасу, чтобы промочил горло, перед тем как рассказывать. Сама же уселась на подлокотник кресла брата, смотрела с ободряющей улыбкой. Воевода, поблагодарив княжну, все равно оставался мрачен.
Асмунд, уперев острый подбородок в ладошку, ждал.
– Тут такое дело, сокол наш Асмунд, – наконец после паузы начал Михолап, трогая большим заскорузлым пальцем губу. – Не уживается моя дочка Олеся с мужем своим Некрасом. Я думал, что судьбу ее сама Лада брачным покрывалом накрыла, когда просватал Олесю богатый смоленский купец. А вышло, что словно кикимора сглазила счастье моей певуньи в час брачного сговора. Ибо Некрас стал груб и придирчив, извел Олесю ревностью, а бывает, и поколачивает. И родня его в том поддерживает, говорят, что только так и может Некрас удержать жену в повиновении. Это Олесю-то мою? Асмунд, Светорада, вы выросли вместе с моей дочкой, да неужто ягодка Олеся бывала когда-то резка али непочтительна с кем? Она ведь кроткая и послушная, как лань. А он ее… Сам видел синяки. Она-то скрывала, но я понял, что не зря дочка по любому поводу в доме родительском предпочитает оставаться и в богатую усадьбу мужа не рвется.
– Купец Некрас в чем-то Олесю уличил, раз лютует? – сразу поставил вопрос ребром княжич, которому не очень хотелось вкупе со всеми торговыми, оборонными и государственными делами заниматься еще и улаживанием распрей между родичами. И он пожалел, что мать его занята и жалобщика приходится выслушивать ему.
Зато Светораде стало интересно. И она подтвердила, что тоже слышала, будто Олесю строго стерегут, поэтому она не могла совершить ничего предосудительного, что бы вызвало возмущение Некраса. Хотя… Вырывалась же Олеся на их посиделки на Днепре. И Стемка ее обхаживал.
При воспоминании об этом Светорада ощутила неприятный холодок в груди. Ну да это только ее домыслы, а вот то, что Некрас Олесю побивал… И она укоризненно покачала головой, заметив, что Олеся из знатного рода, а согласно смоленской Правде муж не смеет поднимать руку на благородную женщину.
Она осеклась и переглянулась с братом. Оба одновременно поняли, что разлады в этой семье не просто разногласия между супругами. Они могли привести к вражде между двумя смоленскими родами, а там и к вооруженным столкновениям. Не так давно, в правление Эгиля, такие столкновения между родами прекратились, но память о них еще свежа и лучше не знать, сколько это может принести бедствий…
Лица брата и сестры стали напряженными. Не хватало еще этого в Смоленске, когда почти вся дружина в отъезде и, случись что, некому будет усмирить смутьянов. К тому же охраной города ведал сейчас тот же Михолап, если что не по нему, мог первым начать бесчинства. Впрочем, нет. Воевода мудр, он любит Смоленск, все, что ему нужно, это чтобы кто-то вмешался и повлиял на Некраса. Но и Асмунд, и Светорада понимали, что они не в состоянии усмирить такого влиятельного и сильного человека, как Некрас.
Видя, что Асмунд молчит, воевода продолжал заступаться за дочь, убеждая в ее невиновности. Ведь если Олеся и покидала дом в отсутствие мужа, то лишь под присмотром родни, а ночевала вне дома, только когда гостила у своего отца, в его городском тереме.
– Постой, воевода, – остановил его Асмунд. – Ты последнее время все в разъездах или на заборолах службу несешь непрерывно. Так отчего же Олеся находилась в твоем доме? Разве жена и рачительная хозяйка не должна быть постоянно под мужниным кровом?
Михолап чуть насупился. Он был короткошеим от природы, да еще и с гривой длинных седых волос, а сейчас его голова еще больше ушла в плечи.
– Олеся – вольная женщина и может бывать, где пожелает, – таково мое слово. Если Олеся и проводила время под родительским кровом, это еще не повод, чтобы родичи Некраса возводили на нее поклеп, а сам он поколачивал мою дочь из-за дурной ревности. Конечно, он ей муж перед богами и людьми и волхвы обсыпали их зерном перед изваянием Рода, но если какой-то зазнавшийся купец будет изводить жестоко Олесю, мою плоть и кровь, то я к тем же волхвам пойду за советом и помощью, только бы спасти дитя свое родимое.
Светорада задержала дыхание. Неужели и преданный Михолап готов пойти на сговор с волхвами, которые, как уже известно, не в ладу с княжеской семьей? Или, возможно, ему что-то известно про Олесю, раз так выгораживает ее, что и к служителям готов пойти? И Светорада спросила: сама ли Олеся упросила родителя прийти в княжеский терем и бить челом? Известно ли о том Некрасу? Ведь пока он муж и господин Олеси, только он должен заниматься делами своего семейства.
Асмунд посмотрел на сестру с легким удивлением. И это глупышка Светорада? Порой она бывает разумна и знает покон даже лучше его.
Михолап еще больше насупился. Лицо его заметно покраснело.
– Свое дите в обиду не дам! – произнес он медленно, и с силой. – А после того как Некрас опять обидел Олесю и она пришла ко мне, я сам отправил ее в свою усадьбу Березовое, велев схорониться там, пока ее разногласия с мужем не будут улажены не миром, так судом, не судом, так разрывом! И порази меня Перун, если я отступлюсь!
Брат с сестрой опять переглянулись, гадая, чем может обернуться эта на первый взгляд обычная семейная ссора для мирного Смоленска. Асмунд глубоко вздохнул:
– Будь по-твоему, воевода Михолап! Я готов рассудить твое дело. Но сделать это обязан по Правде, а не по своей воле. Конечно, Некраса следует осудить за рукоприкладство, но и он должен сказать свое слово. Так что к завтрашнему обеду вам с ним надо выставить как видоков, так и послухов,[114] а мы решим, как дальше будут жить Некрас и твоя дочь, – вместе и в ладу или же тебе придется подыскать для оставленной жены нового мужа. Только учти, Некрас не таков, чтобы легко отступиться от нее. Да и для твоего рода будет выгоднее, чтобы Олеся осталась в семье мужа. Позор разорванного замужества никого не красит, к тому же Некрас слишком жаден, чтобы вернуть приданое Олеси. Так что подумай еще раз. А еще лучше поговори с дочерью. Где она сейчас?
