Кэтрин Куксон - Жизнь, как морской прилив
— О папа, папа! Пожалуйста; я же говорила тебе.
— Да, девочка, да. — Он повернулся к ней, кивая головой. — Ты сказала мне, но я должен был высказаться! Для этого я и пришел! Теперь передай пальто и шапку. Мне пора идти.
— О папа! Пожалуйста.
— Давай же, девочка. Передай мне их.
Прежде чем взять в руки вещи отца, девушка посмотрела на Лэрри. Его лицо было почти алым, прищуренные глаза потемнели. Он был в бешенстве, точно так же, как раньше, когда он выходил из комнаты над кухней после того, как она ругала его.
Эмили почти впихнула пальто в руки отца, но тот не торопился, медленно натянул его и аккуратно застегнул каждую пуговицу, а затем взял у нее шапку. Последний раз посмотрев на Лэрри, он сказал:
— Как я понял, она находится здесь в качестве бесплатной прислуги, временной жены и помощника на ферме - все вместе! До этого она получала зарплату. До этого у нее был шанс стать уважаемой женой и матерью. А что у нее сейчас? Вы можете уйти в одно прекрасное утро и не вернуться, а что будет с ней? Отверженная женщина! И какой у нее будет выбор? Они питаются отбросами. Я знаю... я путешествовал, я видел жизнь, и я знаю... Я считаю вас скотиной, мистер, и говорю вам это в лицо! — С этим он повернулся и вышел.
Эмили крепко зажмурила глаза, а ее ногти впились в ладони. Девушка боялась смотреть на Лэрри. Схватив свою шаль со спинки скамейки, она побежала за отцом; и ей пришлось догнать его, потому что он уже спускался с холма.
— Папа, о, папа! — Она схватила его за руку.
— Не надо, девочка, я должен был сказать. Я собирался это сделать. Поэтому я и приехал. И я скажу тебе вот что, девочка. — Он так резко остановился, что Эмили натолкнулась на него, а он ухватил ее за руку и приблизил к ней лицо. — Он мне не понравился. Он ничтожество, он сопляк... и ничто. Да-да, можешь трясти головой, но я знаю мужчин. Я общался с людьми разного уровня, и я повторяю, что он - ничтожество.
— Ты даже не дал ему возможности, папа, ты даже не дал ему и рта раскрыть.
— Мне не нужно было, все написано на его лице, понятно из всего его вида. Я встречал таких раньше. Они могут быть хорошими товарищами, пока все идет гладко, но когда дело доходит до борьбы с трудностями... Боже! Они убегают. А из того, что я уже слышал о нем, я могу сказать, что он убежит. Почему он не остался и не предъявил свои претензии? Любой другой на его месте сделал бы так.
— Ты не понимаешь, папа. Ты не понимаешь. — Эмили заплакала.
— Я все хорошо понимаю, девочка. — Его голос потерял суровость. — Я сказал там, в доме, что чувства сильнее уз. Ты никогда не увидишь его таким, какой он есть, потому что любишь его. И если ты решила провести остаток своей жизни с ним... ну что ж, ты просто слепа. Но не думай, что я и все остальные слепы... Счастливо, девочка. — Он опустил голову и плотно закрыл глаза, а она обняла его и пробормотала: — Прости. Папа, прости.
— Не ты должна просить прощения, девочка, а я. Мне нужно было найти работу на берегу и присматривать за вами. Ваша мама умоляла меня в течение многих лет найти работу на берегу, но проклятое море впиталось в мою кровь, у меня земная болезнь точно так же, как у других - морская. Я никогда не бываю счастливым, если не чувствую качку под подошвами моих башмаков. Такой уж я уродился. — Он потер лицо ладонью и пошел дальше. А она продолжала идти рядом с ним, пока они не дошли до дороги, где она сказала:
— Повозка приедет только через час.
— Там дальше есть деревня, — ответил он, — я пойду туда и найду, где можно что-нибудь выпить. А потом отправлюсь к тете Мэри.
Отец и дочь стояли и смотрели друг на друга, пока он не спросил:
— Так что, следующая среда отменяется?
— О нет, папа! Я буду ждать ее с нетерпением!
— Хорошо. — Он наклонился и нежно ее поцеловал, а Эмили снова обняла его за шею. Но через мгновение он оттолкнул ее от себя и быстро пошел в направлении деревни.
Девушка смотрела отцу вслед, пока он не скрылся из вида; она развернулась и побежала через рощицу, мимо моста и вверх по холму, не прекращая движения, пока не забралась наверх. А там остановилась, стараясь отдышаться. Потом снова побежала, спустилась с другой стороны холма, пробежала через ровную местность и взобралась на холм к коттеджу.
Тяжело дыша, Эмили вошла в дом, но замерла в дверях, поскольку в кухне ждал ее Лэрри.
Девушке показалось, что он даже не сдвинулся с места, где стоял, когда ее отец высказывался. Она стянула шаль с плеч, закрыла дверь и повесила ее на крючок, потом повернулась к нему и сказала:
— Мне очень жаль.
— Почему ты не ушла с ним?
— Не глупи. — Эмили медленно отвела от него взгляд и пошла к очагу. Он вдруг закричал:
— Не надо мне говорить, чтобы я не глупил! С кем, ты думаешь, ты разговариваешь?
Девушка смотрела на Лэрри, ожидая, когда он добавит: «Ты забываешься». Но вместо этого он сказал:
— Ты обращаешься со мной, как с больным. Единственное, что ты можешь сказать, это «не глупи», «забудь об этом» или какую-нибудь рассчитанную на дешевый эффект подходящую фразу из твоей книжки. Теперь еще объявляется твой папаша и смотрит на меня так, будто ненавидит меня со всеми моими потрохами, и не дает даже рта раскрыть, а ты говоришь «не глупи»!
— В конце концов, он имел на это право, — закричала Эмили в ответ. — Ты вошел и встал с таким видом, будто... будто ты все еще хозяин имения, а он - проситель! Но ты больше не хозяин имения. И да... да, ты болен! В некотором смысле ты болен, и говорю тебе это прямо! Ты болен от страха, ты боишься того, что скажут о тебе люди. Ты боишься собственной тени. Ты не можешь забыть, что тебе не удалось сделаться кем-то, занимающим более высокое положение...
Когда последние слова сорвались с ее губ, Лэрри подскочил к ней, а она воскликнула:
— Не смей! Ты не посмеешь сделать это второй раз. — Она подняла и откинула голову, кожа на ее подбородке натянулась, когда девушка на секунду сжала губы. — Только попробуй сделать это еще раз, и ты останешься один, совсем один! Я простила это тебе в первый раз, потому что ты был пьян, но больше никогда не прощу. Больше ни один мужчина не посмеет ударить меня! Я поклялась себе в этом в тот день, а теперь повторяю свою клятву. Только замахнись на меня, и я возьму в руки первую попавшуюся вещь и запущу в тебя. Я сделаю то, чему ты меня учил в обращении с ней, но на этот раз я не буду притворяться. Я предупреждаю тебя, я честно предупреждаю тебя. — Эмили огляделась, словно в поисках нужного предмета. Но, услышав, как он дышит, хрипло и со свистом, она снова взглянула на Лэрри и увидела, как он прилагает все усилия, чтобы сдержаться. Эмили заметила, что его грудная клетка расправилась так, что расстегнулись пуговицы его жилета. Потом он резко отвернулся и вышел, а она осталась стоять, опустив голову на грудь, спрашивая себя, почему же она осталась с ним. Почему? Почему?
